Воспоминания о Штейнере - Андрей Белый

И в нем медленно созревало конечное задание формы: он нас наблюдал, ретушируя указаниями достижения наши; был в сущности произведен им на нас опыт.

Но процесс экспериментирования замедлял темп работы.

30

Доктор — бешено работал; но многое он вынашивал в неделях и месяцах: ходил задумчивый, обросший думами, молча вглядываясь в полуготовые формы, предпочитая порою стоять перед ними, когда уходили работающие, чтобы не обставали вопросами, требующими немедленного ответа; ответ появлялся ПОТОМ.

Видимо было, как в месяцах он постепенно привязывался всей душой к нашей дорнахской группе; в ядро ее врастали свободной работою: не назначением; многие, сгоряча проявляли [проявлявшие] прыть, отпадали; иные выказывали неспособность к работе; я помню приезд египтолога Колпакчи[354], образованного и преданного доктору; с пылом он бросился [бросился он] на работу, выказав физическую силу и быстроту; его пригласили сколачивать массы; он — горы сколачивал (с невероятною быстротой, это было в эпоху Катчер); но мы косились на "прыть" Колпакчи, в неделю обгрызшего нам архитравы; он скрылся, уехавши, кажется, в Лондон. Позднее лишь — ахнули: здесь ПЕРЕРЕЗАНО, там ПЕРЕРЕЗАНО; здесь надставляй куски дерева, — там. Следы Колпакчи обнаруживались в веренице месяцев.

Далеко не все "спецы" — художники вынесли Дорнах; фатально "спец" по резьбе, Штюкгольд, из Мюнхена, обучавший резьбе еще в Мюнхене ехавших в Дорнах первых инструкторов, не мог жить и работать с нами. Совсем не художники после 3–4 месяцев упорной работы, перегоняли и спецов, входя в ритм указаний доктора; так было с Н. А. Поццо, в начале не умевшей держать стамеску; и скоро уже с утонченным изяществом вырезавшей часть архитрава "Марса", который впоследствии доктор поставил в пример; далее руководила она с сестрою ответственными работами всей внутренней отделки главного ПОРТАЛА. То же случилось с "Л", начавшего с железа (черной работы) и ставшего спецом по стеклам; увидев стекла его, доктор сказал: "Вы талантливый человек!" То же случилось с А. А. Тургеневой.

Русская группа в Дорнахе оставила след; сумма сработанного ею в ГЕТЕАНУМЕ — была заметна. Так один из порталов снаружи сработан был главным образом москвичами (М. И.С.; А. С.П. и покойным Трапезниковым); полурусский — полушвейцарец Дубах, — был правофланговым всех резных работ; великолепно он вырезал в большом куполе форму Юпитерова архитрава; H. A. и А. М. Поццо, А. А. Тургенева и я, — мы вырезали архитрав МАРСА; и частью резали БЕЛЫЙ БУК (Сатурн); мь> с А. А.Т. главным образом вырезали Юпитеров архитрав в Малом Куполе; кроме того — мы участвовали и в других 1 других разных] работах: резали надоконную форму, подножие одной из колонн, капительные формы, участок снаружи (у левого входа); я с Эккартштейн дней десять работал на МАРСЕ (Малого Купола); Русский "Л" в мастерской у "С" вырезал 6 огромнейших стекол; Тургенева и H. A.П. тоже подрабатывали на стеклах: кроме того: доктор им поручил все внутреннее пространство главного портала.

Доктор, по — видимому, доверял РИТМУ русских, работавших на дереве; уезжая надолго, предупреждал он Хольцлейтер, поставленную для наблюдения зa общим темпом работ: "Вы уж русских оставьте: не вмешивайтесь; они — справятся сами".

На других поприщах тоже работали русские; г-жа Эльрам, бывшая директриста гимназии в Петербурге, заведывала точильней, важным для нас учреждением; ежеминутно ломались стамески; работающих по дереву летом 14‑го года было более полутораста человек; сломанные стамески стекались десятками к бедной Эльрам, от которой несло керосином за версту: с утра и до вечера она скрипела стамеской о камень; петербургская "Ф" возилась с кухарками в кухне кантины, приготовляя обед для работающих; студент "М", химик, с Эккартшейн производил опыты в лаборатории по добыванию красок; временами из Парижа являлся русский инженер Бразоль, замешиваясь в работы; Фридкина (врач и художница): 1) участвовала в резных работах, 2) лечила в Дорнахе; Ильина с утра до ночи отстукивала на машинке для М. Я. Штейнер годами; М. В. Волошина принимала деятельное участие в художественных мастерских, подготовляя живопись малого купола; Т. В. Киселева вела ряд эвритмических групп и лично работала по эвритмии с доктором и с М. Я.; все временно приезжавшие или жившие месяцами в Дорнахе русские (главным обраюм, москвичи) принимали посильное участие в работах: О. Н.А., Б. П.Г., Н. А.Г. и др.

Когда создалась уже группа первоначальных исполнительниц эвритмии, то в ней ГРУППА русских заняла видное место: Киселева, Н. А. Поццо, Богоявленская, А. А. Тургенева, мадам Нейшеллер, явившаяся из Петербурга. Если сложить сумму работ в разном направлении, произведенных в месяцах (даже в годах) маленькой русской группою, то эта сумма выйдет весьма и весьма почтенной.

Вспоминая резчиков по дереву, я должен отметить в ядре ее стоявших и все время интенсивно работавших, пока судьба позволяла им жить в Дорнахе, следующих лиц: Дубаха, Штрауса, Митчера, Кемпера, Людвига, Вегелина, Вольфюгеля, Фадума, А. А. Тургеневу, Н. А. Поццо, мадам Эейзенпрейс, фон Гейдебрандта (брата педагогички), художниц Кучерову, Друшкэ, Гюнтер, Дюбанек[355], фр. Хольцлейтер, фр. Бай; были и другие, постоянно работавшие по дереву, как покойный Т. Г. Трапезников, гостившие с год А. С.П. и М. И. С. Но без перечисленных мною лиц, все время волновавшихся сознательно и ведших ритм резной работы, можно смело сказать: первый Гетеанум не был бы вырезан; кроме самой работы, постоянно возникали тысячи недоразумений, забот (недостача дерева, переговоры со столярами, установление плана и т. д.). Перечисленные лица в полном смысле слова являлись нашими вожаками, вдохновителями в работах; и осуществителями плана доктора.

Совершенно не мыслю стекольное отделение без Тадеуша Рихтера, который обзаводил машины, подбирал группу, готовил эскизы и т. д., без главного "стекольщика" Д. ["Л"], без голландца Ледебура, без фр. фон-Орт, фон Моя, без Виги Седлецкой, без "С" и без милой брюнеточки (забыл фамилию); кто еще работал перманентно на стеклах, не могу установить (кажется, супруги де-Ягеры[356]).

Среди архитекторов — инженеров отмечу Шмидта, Энглерта, Эейзенпрейса[357], заезжавшего Бразоля.

Среди лиц, упорно занимавшихся прикладным искусством (детали лестниц, внутренного убранства дома Гросхайнца и т. д.) отмечу художника Розенберга.

Среди корпорации художников — живописцев, усиленно работавших над разработкою эскизов куполов и потом работавших в куполе, необходимо отметить: Линде[358], бар. Эккарштейн, мужа и жену Поляк, Классен[359], Волошину, мадам Перальте[360] и англичанина (забыл фамилию: нечто среднее между Гильденштерном и Розенкранцем); отдельно работали Катчер и Мэрион (лепные работы, негативы форм).

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});