Граничные хроники. В преддверии бури - Ирина Мартыненко

– Извините, госпожа Шиско, но вы, во-первых, если уж пришли по лечебному делу, то обязаны говорить со мной, так как, повторяю вам, сейчас я здесь за главного; во-вторых, если вы отказываетесь это делать, то никто вас отсюда выставлять не будет, но и помощи не предоставит, ведь вы сами, насколько я памятую, уже выписаны из нашего отделения, хотя до сих пор должны соблюдать кое-какие процедуры; в-третьих, хотя вам и рекомендовано было оставаться в нашем лазарете, но вас все же выписали отсюда под честное слово, а следовательно, я могу пересмотреть курс вашего лечения и перенаправить вас не в нашу профилактическую зону, а во всеобщую, где лечатся простые смертные с Общего этажа; в-четвертых же, я вам уже который раз повторяю, господин Сигурд сейчас отдыхает, у него на это есть столько же прав, сколько и у нас с вами; в-пятых…

– Да ты меня задрал своим шебуршанием, Томас. По-хорошему тебе говорю, подыми свой зад и дуй к Сигурду. Скажи этому бледнолицему, что я к нему пожаловала по личному делу, и не вздумай ахинею какую-нибудь ляпнуть, а то знаю я твою мерзкую рожу.

– …в-пятых же, – совершенно не обращая внимания на гневную отповедь Сохиши Шиско, продолжил Большой Том, – мне абсолютно безразлично то, что вы хотите, – и уже гораздо громче прибавил: – Но вы не у себя дома, а здесь и сейчас существуют лишь правила медицинского крыла. Мои правила, госпожа Шиско.

– Засунь себе свои правила знаешь куда? – упиваясь гневом, заорала на лекаря Соша. – Тебе объяснить? Ведь уже совсем в анатомических тонкостях за словоблудством марку-то свою зачернил. Неужто, рассеянным склерозом страдать стал? Катаракта на всю голову образовалась, да? Я что, неясно тебе говорю, что мне Сигурд нужен? Раз его вот туточки нет, думаешь, что такая крыса, как ты, права качать будет? Животик-то не надорвешь, желторотик? Не хочешь говорить, а? Амнезия замучила? Вот тебе, дожили, теперь крыса думает, что она в амбаре царь и бог. Я тебе сейчас все популярно объясню, раз не доходит с первого-то раза.

– Госпожа Шиско, прошу не выражаться! Вы находитесь в лечебном крыле. Вам нужно соблюдать наши правила!

– Катакомбные задохлики имели твои правила, Томас. Будешь ими перед этими упыриными выродками размахивать. Может, еще и повезет душонку свою спасти, а мне, знаешь, и так не плохо. Ты думаешь, крыса медицинская, меня еще и учить будешь? Ага, давай-давай, мне аж интересно стало, с какого перепою я не могу со старым другом увидеться в нерабочее время! Что зенки свои вылупил? Думаешь, самый умный, да? Думаешь, я уже забыла тут, как ты мне двоих механиков на тот свет отправил? Решил, что все шито-крыто, да? Я тебе, стервец, еще покажу! Я тебе такую головомойку устрою, что потом тебя родная жена с детишками от стенки отскребать будут! Косорукий мясник! Ничего, ты у меня еще попляшешь лезгинку со своим набором инструментов над раскаленным железом. Как раз самое оно будет!

– Да как ты смеешь!

– Я – смею, – зловещим шепотом прошипела Соша и с убийственным взглядом исподлобья продолжила: – Потому что знаю, какой ты тут специалист. Тебя, Томас, только по могилкам в скалах проверять нужно. А там такого добра из-под твоей руки много вышло. Клады прятать ты первый, а как на ноги поднять, так легче увильнуть, верно?

– Ты… – затрясся лекарь в немом бешестве. – Ты…

– Ну? Что язык проглотил? Он же ведь у тебя без костей!

– Я…

– Прекратите уже шуметь, – послышался позади них уставший голос Сигурда. – И без того голова по швам трещит. Держи себя в руках, Том, а ты, Сохиши, теперь объясни мне, зачем пришла и устраиваешь травлю.

– А нечего мне тыкать, – фыркнула эолфка. – Свое место я и так знаю, а твое, – обращается она уже к Большому Тому, – меня не интересует, стервец, – затем вновь переключается на светловолосого лекаря: – Какого ветра ты его к моим подопечным пустил, Сигурд? Он же форменный болван. Как только такие вот идиоты по Изнанке ходят, скажи-ка мне на милость? У него же кровь на руках!

– Да я тебя засужу за оскорбления! Да я тебя…

– Будь так любезен, помолчи, Том, – и, уже обращаясь к Сохиши Шиско, тем же спокойным тоном, добавил: – Высказалась?

– Посмотри на меня внимательно, Сигурд! Разве я ради перезвона с этим обалдуем сюда вырядилась? Как думаешь?

– Мне абсолютно безразлично, Соша, что у тебя на уме, но разнимать вас мне недосуг.

– Да и не больно ты рвешься, как я погляжу, – ответила ему эолфка, а затем веско заявила: – А я, между прочим, к тебе пришла, так что ты от меня так просто не отделаешься, бледнолицый.

– Чтоб тебя, – обреченно вздохнул светловолосый лекарь. – Ведь ты не успокоишься, верно?

– Шутишь?

– Тогда пойдем, – обреченно ответил ей Сигурд. – Томас, присмотри за всем здесь и приведи себя в порядок.

– Пепельной земли тебе под поясницу, живодер, – уже уходя, добавила ему в след Соша, а потом негромко, обращаясь к широкоплечему великану, деловито произнесла: – Разговорчик у меня к тебе есть. С глазу на глаз, если не возражаешь, а то больно меня твой контингент раздражает. У меня хоть и бездари тупоголовые в большинстве своем работают, но хотя бы слышать умеют правильно, не то, что твои. Им бы только пересудами да перебранками тешиться. Сплетники один через другого. – Уже входя в личные помещения лекарей, она на время замолкает, мрачным взглядом провожает двух алеги, выходящих по молчаливому знаку светловолосого гиганта вон, и, только после того, как дверь за ними плотно закрылась, своим привычным, слегка насмешливым, не терпящим возражения тоном продолжает: – Как ты их только терпишь, Сигурд? Это же невозможно с таким-то коллективом отношения иметь. Сожрут с потрохами, да баек, чтоб его, таких навыдумывают, о коих я только догадками маяться могу. Стервецы безмозглые, и этот форменный идиот во главе. Выкинь его, по-хорошему тебя прошу. Нечего с таким бездарем свое имя поганить да народ штабелями на тот свет отправлять. Нам-то, путникам, как с утки вода, а этим даже глоток нашенского прожженного пойла весь дух выбивает напрочь, а ты им еще красавца своего подсовываешь. Чтоб его! Послушай, что я тебе скажу, Сигурд, переведи этого высокомерного болвана в другое отделение или сдай куда-нибудь. Да хоть на Общий этаж. Пускай тамошних кромсает, кровосос поганый. Думаю, Катарину такая утрата особо не опечалит. Она только на нас зуб-то имеет, а на вашего брата сквозь пальцы смотрит.

– И не надоело тебе? – вздыхает Сигурд, выслушав до конца пылкую речь главного механика.

– Пока я тебе в голову не вдолблю прописные истины, я от тебя не отстану. Так и знай!

– Сохиши, перестань уже. – Светловолосый гигант подошел к своему столу и, отложив пару папок из кипы лежащей документации, преподнес их эолфке: – Возьми. Там все подписано. Разберешься.

– Спасибо, конечно. – Она берет протянутые лекарем папки, пересматривает их и попутно задумчиво говорит: – Хотя я к тебе не за этим пришла. И не думай, что я на твои печальные глазки пришла посмотреть. Такого добра у меня через одного в летном крыле. Да и Тортрона тебе уж никак не переплюнуть, бледнолицый, так и знай. Так что как это ни удивительно, но я к тебе по делу.

– Что еще, Соша? – устало произнес светловолосый северянин, садясь в свое кресло, понимая, что так просто от эолфки ему отделаться не удастся.

– Информация, – заявляет та.

– Какого рода? – равнодушно интересуется лекарь.

– К тебе сегодня, вроде как, Марнаган поступила. Мне нужно узнать, в каком месте шило у нее зачесалось и с чего вдруг выдра из своей копальни выползла. Уж я-то помню, как вы тут всем табором ее в прошлом году от простуды лечили. Забавно было, я тебе скажу. Ох, уж как ваши молокососы с ней возились, просто за душу взяло. Только имей в виду, если эта подземная живность в состоянии говорить – я бы с удовольствием этим воспользовалась. Ты же знаешь, как я люблю встречи с глазу на глаз, хотя, в целом, и не против такого соглядатая, как ты, бледнолицый.

– Странная просьба.

– Верно, но поверь, Сигурд, если бы оно того не стоило, я бы тебя не просила о такой услуге. Не мастак я колени гнуть да на карачках ползать, а тут одна мыслишка у меня завелась – надо бы проверить. Сам знаешь, как я отношусь к подобному, а ты мужик умный – думаю, поймешь.

– Еще и как, – обреченно вздохнул тот, – но все же не могу для тебя сделать подобного исключения.

– Почему?

– Сегодня и без тебя шумно.

– Шумно? – понимающе кивнула Сохиши Шиско. – Вот как… Значит к Марнаган сегодня наша собратия решила торжественный ход устроить. Какой только у нас народ почтительный… Никогда бы не подумала… Попирают за глаза почем свет стоит, а потом с челобитьем лезут, когда ты едва коньки не откидываешь. Смотрят честными глазами, рвут на голове волосы, восклицают с подвыванием, что ты их, брат, бессовестно покинул, когда так нужен был. Только не дай тебе ветра под зад, чтоб вскочить с предсмертного ложа и начать каяться за упущение. Не поймут и порвут, как сусликов. Нашей братии нравятся только умирающие, несчастные жертвы да подключенные к аппаратам растения. Как ни крути, живые в этом списке хоть и появляются, да вот незадача – не в том калибре. Придешь в себя, так они по доброте душевной тебя вообще под багряным небом оставят, чтоб не мучился. С честными глазами, разумеется. Уж тебе-то не знать особенностей местного менталитета?