Белый Шиповник и Черные Ягуары - Ольга Консуэло

Поэтому настоящий стихмаг должен бороться до конца. Не могу сказать, что пострадавшие были от этой идеи в восторге, но ан Хексенто заявил, что те, кто откажется от участия, могут сразу переводится на бытовой.

— Да, сурово там у вас, — присвистнул Терд. — Я вот только не понял, а как они будут учебу-то продолжать?

— По специальной программе, — ответил Ренц, — пока будут только теоретические занятия, а когда дар восстановится до второй қатегории, на что, насколько я слышал от нашего декана, по оценкам целителей понадобится от года до двух — по усиленной программе с упором на практику. Ан Хексенто будет лично их всех курировать, так что захотят доучиться — доучатся. Он даже Баргуалю не позволил взять академический отпуск, хотя диплом Дусио в этом году явно не получит — экзамены-то ему, пока дар не восстановится до второй категории, не сдать. Декан пообещал ему какое-то занятие здесь, в университете, которое будет зачтено в счет отработки по распределению.

— Ну да, в таком случае, конечно, их родители на соревнования приедут, — заключила Кита. — Так что с удобным моментом для завершения мести мы определились. А что насчет главного подозреваемого?

— Я думаю, это ан Неграссо, — высказался Терд. — Он появился тут недавно, раньше его никто не знал, и в день соревнований он точно тут будет, да ещё и будет иметь прекрасную возможность приблизиться к любому из тех, кто будет на них присутствовать, ведь поговорить с ректором никто не откажется.

— С таким же успехом это может быть и ан Меренья, — возразил Ρенц, — который специально уехал, чтобы усыпить бдительность дознавателей, а в нужный момент неожиданно вернется и провернет то, что задумал.

— Да-а-а, — протянула Инса, так мы ни к чему не придем. Остается только держать ухо востро и не терять бдительности.

— И не лезть в рискованные авантюры, — добавил Ренц, многозначительно на ңее посмотрев.

ГЛАВА 32

Терд оказался прав — украшение стадиона заняло у них в понедельник чуть больше трех часов, так что успели справиться до ужина. Инсе всё очень понравилось — и магические фонарики разнообразных цветов, размеров и форм, и яркие гирлянды из бумажных цветов и бабочек, и даже строгие вымпелы с изображениями ЦМУ на темно-синем фоне. Ей, конечно, было немного странно, что украшениями на Йоль служат не снежинки из фольги и стеклянные сосульки, но таковы уж были бартастанские традиции. Да и какая в сущности разница, если в результате вышло очень красиво и по-настоящему празднично?

Ренц в этот вечер пришел совсем ненадолго — ан Хексенто потребовал от всех участников соревнований, чтобы они легли спать не позже половины одиннадцатого, и не просто потребовал, а еще и проконтролировал, позвонив Ρенцу ровно в десять и безапелляционно заявив, что тому пора возвращаться в свою комнату и ложиться спать, да еще и проверить это пригрозил. Так что потенциальный чемпион с тяжелым вздохом был вынужден отправиться к себе гораздо раньше обычного.

Возможно, подействовало участие в подготовке будущего праздника, возможно — оптимистичный настрой Ренца, нацеленного на победу, но обуревавшие Инсу всю последнюю неделю дурные предчувствия к вечеру понедельника полностью развеялись, так что спать она легла в отличном настроении и, мгновенно уснув, всю ночь созерцала пестрых бабочек, порхающих среди ярких цветов.

Соревнования начинались в одиннадцать, а занимать места зрители могли уже с десяти. Билетов, конечно, не было, но для каждого факультета был отведен свой сектор (а для некоторых — целых два), в том числе для того, чтобы студенты и их гости знали, какой из двенадцати входов им следует использовать для того, чтобы не создавать толкучки при входе на стадион.

Терд зашел за девушками ровно в десять двадцать, как и договаривались, и они втроем отправились к стадиону в шумной толпе взбудораженных ожиданием интересного зрелища студентов.

Когда до нужного входа оставалось буквально ленсов десять, Инса неожиданно заметила Ренца, который вроде как уже должен был разминаться перед соревнованиями, призывно махавшего ей из-за кустов неподалеку. «Сейчас потребует какой-нибудь особенный поцелуй на удачу», — мысленно улыбнулась Инса и решительно направилась в ту сторону, сказав друзьям: «Идите вперед, я минут через пять вас догоню». Однако когда она обогнула всё еще густые, хотя и давно облетевшие кусты, за ними никого не оказалось. Девушка начала растерянно озираться и, заметив справа какое-то движение, уже хотела недоуменно поинтересоваться: «Ты чего прячешься-то?», как внезапно ей невыносимо захотелось спать, и она отключилась.

Когда Инса открыла глаза, оказалось, что она лежит на спине на чем-то не слишком жестком в каком-то полутемном помещении. Попытавшись сесть, девушка обнаружила, что её руки и ноги крепко связаны и уже изрядно затекли, так что даже слегка приподняться ей не удалось.

— О, вы уже пришли в себя, студентка Ларисентсен, — услышала она знакомый голос, и в поле её зрения появился ан Меренья.

— Вы же уехали, — прохрипела Инса и закашлялась.

— Сейчас-сейчас, — засуетился преподаватель, — подождите, я помогу вам сесть и дам воды.

Он действительно помог ей сесть и дал напиться из металлической фляжки, которую был вынужден придерживать, поскольку руки Инсу не очень-то слушались. А когда девушка пожаловалась, что не чувствует ни рук, ни ног, ан Меренья даже немного ослабил веревки, но развязывать её предсказуемо отказался.

Они явно находились в катакомбах, хотя помещение и показалось Иңсе незнакомым. Она сидела на толстом шерстяном одеяле, постеленном прямо на пол, а ан Меренья уселся на такое же одеяло у стены напротив и задумчиво разглядывал девушку.

— Чего мы ждем? — с плохо скрытой нервозностью поинтересовалась Инса после того, как с трудом сумела убедить себя, что причин для паники нет, ведь духи пустыни сказали ей, что от рук Гернисио Рентальо она не пострадает.

— Вашего мужественного защитника, конечно. Я отправил ему сообщение примерно двадцать минут назад, так что он уже вот-вот будет здесь.

Инса хотела поинтересоваться, зачем ану Меренья Ренц, но на язык прыгнул совершенно другой вопрос:

— Значит, ваше настоящее имя — Гернисио Рентальо?

— Да, — просто ответил преподаватель и добавил: — И предупреждая ваш следующий вопрос — да, это именно я проводил темномагические ритуалы и наносил на избранниц «Черных Ягуаров» «шлемы ужаса».

Признание в тяжком преступлении, сделанное с такой обыденной интонацией, как будто речь шла о посещении синематографа, настолько выбило Инсу из колеи, что она снова спросила совсем не о том:

— И как мне теперь к вам обращаться?

— Можете обращаться так, как привыкли, —