Я ненавижу оборотней - Катерина Полянская

— И отдать нашу девочку этим чокнутым? — Лерика преградила нам дорогу. — Ни за что! Сами что-нибудь придумаем.

— Разнообразия ради попробуй заботиться не только о себе, — процедил сквозь зубы Дахор, плечом отодвигая тетку с дороги.

Доктор увязался за нами.

Автомобиль летел на немыслимой скорости, и все равно дорога заняла минут двадцать. За это время, мне казалось, я испытала муки ада. Дахор сидел за рулем, Лавардан со мной на заднем сиденье. Очень хотелось сохранить достоинство, но временами становилось так больно, что я орала во все горло. Потом боль немного отступала, затихала, и появлялась возможность немного отдышаться и прийти в себя. Еще когда мы только выехали, Лавардан позвонил в замок еще раз, чтобы остановить гьету, уже собравшуюся к нам, и поговорить насчет ошейника. Кажется, идею одобрили. И оставшуюся дорогу доктор пытался отвлечь меня разговорами. Что-то о том, как он учился в Этельгране, единственный теоретик за последние пятьдесят лет… Он рассказывал что-то еще, говорил практически без остановки, но сейчас для меня любые слова были бессмысленны, пролетали мимо ушей и сознания, не задерживаясь…

У замка нас встречала целая толпа, но лично я смогла разглядеть только Лана и его бабку. Слишком плохо… И унизительно.

Ну, какая я теперь партия для вожака, когда меня половина стаи видела больной и раздавленной?

Дахор нес меня на руках, доктор не отставал.

— Куда ее? — взволнованно спросил серый.

— Прошу за мной, — чопорно ответила гьета.

От нее пахло магией, сильно и колко. Это ни от кого не укрылось. Видимо, старуха с трудом сдерживала силу и была изрядно взволнована. Я чихнула и болезненно всхлипнула.

— Подождите, — остановил нас Лан, придержав Дахора за локоть. — Джая, есть варианты. Мы можем провести оборот прямо сейчас и избавить тебя от боли.

— И от магии заодно, — брезгливо фыркнула Митрианна. — Всегда знала, что ты, гадкий мальчишка, не умеешь принимать верные решения. За мной!

Но никто не двинулся с места. И гьета, сделав несколько шагов, была вынуждена остановиться.

— Это решение должна принять сама Джая, — разумно заметил Лавардан.

И все взгляды разом устремились на меня.

Глупо это отрицать, мне хотелось избавиться от проблемы прямо сейчас, просто убежать от нее. Сил Лана и его бабки, бесспорно, хватило бы на то, чтобы помочь мне превратиться в волчицу и вернуться обратно. И все, никакой боли. Но, думая о будущем, решение требовалось принять прямо противоположное. Нелепо отказываться от магии, раз уж она есть. И разочаровать хранительницу магии белых волков почему-то совсем не хотелось…

— Давайте сюда свой ошейник, — простонала я, изо всех сил цепляясь за серого и мучительно выгибаясь в его руках. — Только быстрее, иначе я с ума сойду!

По тонким губам гьеты скользнула одобрительная улыбка.

ГЛАВА 25

Рассказывая о своем исковерканном детстве, Лан сильно преуменьшал: ошейник оказался страшным приспособлением. В самых мрачных фантазиях я не могла представить себе подобное орудие пыток! Металлическое кольцо с хитрой застежкой плотно обхватывало шею. Снаружи он был покрыт кожей, по которой вились почти стершиеся от времени надписи. С внутренней стороны металл покрывало напыление из особого жидкого серебра с примесью магии. Оно жгло шею, как открытую ранку йод. Главным испытанием были небольшие шипы, которые впивались в кожу сзади и по бокам. Смачиваясь в крови, они блокировали сущность.

По сравнению с той болью, которую я испытывала последний час, уколы в шею показались пустяковыми. Но потом… По венам серебристыми нитями расползалась магия. Она спеленала маленькую испуганную волчицу, заперла ее в клетку, до смерти напугала, почти уничтожила. Серо-серебристая боролась за жизнь и свободу изо всех сил. Нас словно разъединили, лишили связи, при этом оставив ее внутри меня. Сделали врагами? Чувство было такое, будто меня изнутри рвали когтями, по-настоящему, не щадя. Это было адски больно.

Но мы же вытерпим? Должны, если хотим выжить среди оборотней!

— В первый день действительно ужасно, — гьета честно обрисовала перспективы. — Но у нас нет цели тебя специально мучить, завтра к обеду должно стать полегче.

Я прикинула, сколько еще терпеть, и зашлась рыданиями. Но не отступилась, хотя Лан периодически предлагал снять ошейник и помочь с оборотом.

Остаток дня прошел как в тумане, четкой была только боль. Лан забросил все дела и сидел рядом. Поначалу я еще пыталась прогнать его. Не хотела, чтобы он видел меня слабой, истерзанной болью. И без того ничем, кроме происхождения, похвастаться не могу. Вдруг он потом сочтет меня недостойной? Но разноглазый никуда не ушел, боль нарастала и дурманила, и, в конце концов, мне стало все равно.

Доктор также остался на целые сутки.

Митрианна появлялась и исчезала, укутывала меня в свой туман, поила ароматными отварами — в общем, делала все, чтобы как-то облегчить муки.

Жаль, что она не сделала этого много лет назад для родного внука. Даже если гьета не могла реально помочь, она могла быть рядом, проявить участие и сострадание, этого было бы достаточно. И между ними не разверзлась бы пропасть отчуждения.

Звонили Рендаллы, пару раз заглядывала Исэль и еще кто-то из знакомых.

Вечером в меня практически силой влили суп.

А последующие двенадцать часов я бы предпочла вычеркнуть из памяти навсегда.

Что ни говори, а в магии Митрианна толк знала. К полудню нового дня мой испуганный звереныш притих, свернулся клубком в своей воображаемой, но такой мучительной для нас обеих клетке, боль не исчезла, просто стала ровной, без резких всплесков, и я уплыла в тягучую полудрему.

Иногда меня тормошили, чтобы накормить или дать лекарство. Но в основном я пребывала в состоянии хрупкой невесомости. Ничего не видела, ничего не слышала и мало что осознавала.

До тех пор, пока Лан не сообщил «чудесную» новость:

— Разбирательство завтра в девять. Ты туда не идешь.

— Это еще почему? — встрепенулась я.

Затянутое мутной пеленой сознание пока не позволяло понять истинных размеров бедствия.

— К примеру, потому что не сможешь встать, — напомнил мне хитрый волк и запечатлел теплый поцелуй на моем виске.

Я почувствовала себя приколотой бабочкой в чьей-то коллекции. Вроде и понимала, что бессмысленно, а все равно продолжала трепыхаться.

— А перенести нельзя?

— Никак, — удрученно покачал головой белый вожак.

— Морды хвостатые, — простонала я, прячась под одеялом. — Обещали же учесть мое мнение!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});