Седьмой Совершенный - Самид Агаев

Имран молчал.

— Но больше всего меня возмущает то, как быстро человек способен поменять свои устремления. Вот, казалось бы, не далее, как три месяца назад ты просил меня оказать содействие в обретении свободы.

— Правда, при этом я пальцем не пошевелил, чтобы тебе помочь, — оглядываясь куда-то назад и вверх, добавил Назар, — но дело не в этом. Я так зол, что готов даже ускорить твою смерть.

— Сделай одолжение, — попросил Имран.

— Ладно, забудем, — сказал Назар, — считай, что я этого не говорил.

— Послушай, — сказал Имран, — сделай мне еще одно одолжение.

— Нет, — наотрез отказался Назар.

— Передай Ахмад Баширу, Анне и моей жене, что я благодарю их за все, что они для меня сделали.

— Кажется, я сейчас заплачу, — сказал Назар и, достав откуда-то кусок белой ткани, стал сморкаться в него. Затем он аккуратно сложил платок и сказал:

— Я говорил в свое время, что право выбора погубит человечество, но разве кто-нибудь стал считаться с моим мнением. Изначально было принято решение наделить человека двумя инстинктами: Самосохранение и Воспроизведение. Но потом ему дали еще и право Выбора.

Назар поднялся.

— Эта наша последняя встреча, — сказал он, — желаю легкой смерти.

Имран поднял в знак приветствия руку:

— Идущие на смерть приветствуют тебя, — вдруг произнес он.

— Откуда ты это знаешь? — удивился Назар.

— Вдруг пришло на ум, — ответил Имран, — прощай, до встречи на небесах.

— Это остроумно, — заметил Назар и исчез.

— Пойду пройдусь, — сказал Ахмад Башир.

Он поднялся, поправил зеленую чалму, халат и, улыбнувшись присутствующим, вышел из дома.

От кислого вина Ибн Лайса у него началась изжога, и он направился на набережную, глотнуть свежего воздуха и хорошего вина. До наступления темноты он бродил вдоль реки, отмахиваясь от предложений лодочников, типа: «не хочет ли господин совершить прогулку» Ахмад Башир не хотел речных прогулок помня ту, едва не стоившую ему жизни. Об отказе Имрана выйти на свободу Ахмад Башир узнал от человека открывшего двери его камеры. «Господин Мунис отпускает тебя, помалкивай об этом и молись, о его благополучии. И чтобы к завтрашнему вечеру тебя в Багдаде не было, еще раз попадешь, пощады не жди». «А мой друг?» — спросил Ахмад Башир. «Твой друг отказался от свободы». «Почему?» «Откуда я знаю, давай пошел». Ахмад Башир недолго ломал голову над мотивами поступка Имрана. Признаки душевной болезни друга давно уже беспокоили его.

Ахмад Башир поморщился от приступа изжоги и зашел в ближайшее питейное заведение, заказал маленький кувшин вина, воды, овечьего сыра и сел недалеко от входа.

Через некоторое время он заметил, что многие косятся на него. Думая о причинах внимания к своей персоне, он опорожнил кувшин и, подозвав слугу, велел принести новый. Когда подавальщик исполнил приказание, Ахмад Башир удерживая его за локоть, спросил: «Приятель, почему все смотрят на меня, может одежда не в порядке?» «Одежда в порядке, — почтительно сказал подавальщик, — но она не для нашего заведения». «Что ты имеешь в виду?» «Паломники, о, ходжа, у нас редкие гости. Можно сказать вы первый». «А», — облегченно сказал Ахмад Башир. Он снял с головы зеленую чалму, отличие человека совершившего хадж к святым местам и сунул за пазуху. В помещении естественно, сразу стало светлее. (Автор шутит). Допив второй кувшин, Ахмад Башир вспомнил, что у него нет денег. Обнаружив это, Ахмад Башир засмеялся. Как быстро привыкаешь к хорошему. Пойти в кабак, не проверив, есть ли у тебя деньги. Начальник Мединской тюрьмы не вернул ему конечно деньги, только потому, надеялся Ахмад Башир, что у него не было возможности. Словно почувствовав неладное, к нему подошел подавальщик и спросил: «Не желает ли господин еще чего-нибудь? Нет, тогда не будет ли господин так добр рассчитаться». Ахмад Башир долго шарил по своему необъятному халату и даже снял сапоги в надежде обнаружить завалявшуюся монету.

Из сапога медленно выпали клочки бумаги. Это были остатки денежного обязательства, выданного ему сицилийским компаньоном, по которому можно было получить деньги у одного багдадского финансиста, иудея, Иосифа бен Пинхуса. Ахмад Башир взял письмо с собой в дорогу на всякий случай, который сейчас наступил. Но ввиду позднего времени, сделать это было невозможно, рынок, на котором находилась меняльная лавка, был уже закрыт. Можно было конечно послать кого-нибудь за деньгами к отцу Анны, но Ахмад Башир счел это неудобным.

Слуга всем своим видом выражал нетерпение.

— Послушай, — понизив голос, сказал Ахмад Башир, — можно я завтра деньги занесу, запиши на мой счет.

— Я надеюсь, господин шутит? — ледяным тоном произнес подавальщик.

— Нисколько, — уверил его Ахмад Башир, — я здесь частый гость, надо оказывать доверие постоянным клиентам.

— Я тебя вижу впервые, — сказал подавальщик.

— Меня давно не было.

— И где же ты был?

— В тюрьме, — честно признался Ахмад Башир, — сегодня выпустили, деньги у меня есть, но я не успел получить их у поверенного.

Теряя терпение, слуга пригрозил.

— Плати или я зову хозяина.

— Тогда лучше хозяйку, — предложил Ахмад Башир.

Подавальщик полный негодования, сделал кому-то знак. Ахмад Башир оглянулся и увидел двух дюжих негров пробиравшихся к его столику, лица их не предвещали ничего хорошего.

— Ну, хорошо, — сказал Ахмад Башир, — сколько говоришь я должен?

— Два дирхема, — сказал подавальщик.

— Почему так дорого, — возмутился Ахмад Башир, — кувшин вина везде стоит полдирхема.

— Кувшин стоит дирхем.

— Почему?

— У нас солидное заведение и хорошее вино.

— Вот этот уксус ты называешь хорошим вином?

— Как это уксус? — оскорбился подавальщик, — это наше лучшее вино, мы его получаем из Сирии.

Черные вышибалы подошли и стали по бокам Ахмад Башира, ожидая команды подавальщика.

У Ахмад Башира при себе не было никакого оружия, даже маленького, завалящего ножичка. Впрочем, даже если и был, он не пустил бы его в ход, потому что он был не прав.

— В Сирии никогда не делали хорошего вина, — заявил Ахмад Башир.

Но подавальщик не стал продолжать дискуссию. Он сделал знак вышибалам. Те подступили к неплательщику с обеих сторон, и Ахмад Башир почувствовал себя словно в железных тисках. Он даже не стал сопротивляться, только сказал:

— Жаль, Имрана здесь нет, мы бы вам показали, — и добавил, обращаясь к подавальщику, — халат возьми в счет платы.

Подавальщик подошел поближе, потрогал ткань и с вздохом сказал:

— Ладно, снимай, и сапоги тоже.

— Как же я без сапог? — спросил Ахмад Башир, но его никто не слушал.

Через несколько минут он оказался на улице, босиком и с голым торсом. Дверь за ним захлопнулась. Ахмад Башир сказал, обращаясь к двери:

— Спасибо, что штаны оставили. Все-таки Багдад удивительный город. Все время здесь со мной что-то происходит: один раз голову пробили, во второй раз ограбили, третий, чуть не утонул, в четвертый раздели. Как только местные жители существуют при таких напастях.

Естественно в таком виде он не мог явиться в дом Ибн Лайса. Ахмад Башир предпочел бы умереть, чем показаться раздетым женщинам. Он отправился на поиски финансиста. Пройдя несколько улиц, Ахмад Башир попался на глаза отряду ма'уны.

— Ограбили, — объяснил он свой внешний вид и предложил им вознаграждение за то, чтобы они проводили его к дому финансиста Иосифа бен Пинхуса.

Иосиф бен Пинхус был очень удивлен, когда глубокой ночью выйдя на стук, обнаружил у дверей полуголого человека в сопровождении полицейских.

— Я от Ибрахима бен Еноха, — сказал полуголый человек, — заплати блюстителям порядка по дирхему, вычтешь потом из моих денег.

Еще через час Ахмад Башир констатировал:

— Вот за что я люблю евреев, с ними можно иметь дело. Если бы я со своим делом пришел к мусульманину, он бы засадил меня за решетку и присвоил бы все мои деньги. А ты вот так за здорово живешь, без всякого документа, выдал мне сто тысяч динаров.

— Почему же без документа? — возразил Иосиф бен Пинхус, — не надо нас иудеев идеализировать, ты предъявил документ.

— Клочок бумаги.

— Но самый главный клочок, я увидел подпись Бен Еноха, а за подтверждением дело не станет.

Иосиф бен Пинхус был невысоким человеком с маленькой головой с оттопыренными ушами и крючковатым носом. Вся одежда, которую он предложил непрошеному гостю, оказалась тому безнадежно мала. Ахмад Башир взял лишь пояс с потайным карманом, куда он ссыпал золото.

— Могу я быть, еще чем-то полезен вам? — учтиво спросил финансист.

Ахмад Башир недоверчиво посмотрел на банкира.

— Только не говори, что ты и это можешь.

— Изложите яснее, — невозмутимо сказал Иосиф бен Пинхус.