Тьма сгущается - Гарри Тёртлдав

— Будем надеяться, что ты прав, — вздохнул Траку. — По мне, так ты ошибаешься, но все равно — будем надеяться.

Не успели оба успели продолжить спор, как дверь распахнулась, и в лавку вошел альгарвейский офицер. Да не просто офицер, а тот самый, кому лавка Траку обязана была известностью среди оккупантов в Скрунде.

— Добрый день, сударь, — сдержанно промолвил Талсу и добавил, приглядевшись: — Сударь, с вами все в порядке?

— В порядке? Само собой, в полном порядке! В полнейшем! — воскликнул рыжик по-елгавански с заметным акцентом. На ногах он при этом держался с трудом; глаза его налились кровью, а изо рта удушающе разило перегаром. — Сударик мой, — провозгласил он повелительно ткнув в сторону Траку пальцем, — мне потребуется накидка из самого толстого сукна, какое только можно найти, и так быстро, как только возможно, — и ради тебя же надеюсь, что это будет быстро!

— Понимаю, сударь, — невозмутимо отозвался Траку, — хотя, не сочтите за обиду, теплая накидка в Елгаве едва ли вам понадобится.

— В Елгаве? — вскричал альгарвеец с таким видом, будто слышал это название в первый раз. — В Елгаве? Да кто говорит о Елгаве, чтоб ей пропасть! Меня переводят в Ункерлант, на фронт, понятно вам? Мало они наших парней спалили, так и меня занесли в писок. Ты еще скажи, что в Ункерланте теплая одежда не понадобится!

— Холодные края, тут не поспоришь. И сколько вы готовы заплатить за такую накидку? — Траку тут же перешел к делу.

— Можно подумать, что в Ункерланте мне нужны будут деньги! — заорал альгарвеец. Талсу решил, что офицер пьян сильнее, чем кажется: деньги нужны всегда. Пошарив неуклюже в поясном кошеле, рыжик вытащил два золотых и бросил на прилавок перед портным. — Вот! Доволен?

— Д-да, — просипел Траку сдавленным голосом.

Талсу остолбенело взирал на орлиный профиль короля Мезенцио. Он ничуть не винил отца за то, что тот не справился с собою. Молодой человек и сам уже много месяцев не держал золота в руках.

— Когда вам потребуется накидка, сударь? — спросил портной, взяв себя в руки.

— Послезавтра, не поздней! — ответил альгарвеец. — На другой день отходит проклятый эшелон. Ункерлант! — едва не взвыл он. — Ну что я такого натворил, что меня отправляют в Ункерлант?

— Может быть, Альгарве не хватает бойцов, — предположил Талсу.

Глумиться над офицером открыто ему не хотелось, но и сдержать ликования он не сумел. Отец зашипел вполголоса, опасаясь, что сделка сорвется. Служить альгарвейцам Траку не желал, но брать у них деньги — отчего нет?

По счастью, альгарвеец не обратил внимания на тон юноши.

— Кому-то же надо служить в оккупационных частях, — ответил он. — И этим кем-то оказался я.

У Талсу хватило соображения промолчать.

— Накидка — вещь несложная, — промолвил Траку. — За два дня управлюсь, сударь. Самое плотное сукно, какое только смогу найти, — я правильно понял?

— Именно так. — Альгарвеец прищелкнул пальцами. — Самое плотное светлое сукно. Я не хочу торчать посреди клятых сугробов, как угольная куча.

— М-да, — невыразительно отозвался портной.

Талсу покосился на отца, но тот отчего-то отвел взгляд. Неужто он и впрямь собирался всучить альгарвейцу черный плащ, чтобы того поскорей подстрелили? Убедиться в этом Талсу не мог и спросить — тоже, как бы ни был рыжик пьян. Не приведи силы горние, вспомнит, когда проспится.

Альгарвеец постоял посреди лавки, покачиваясь слегка.

— Ункерлант, — повторил он жалобно. — За что мне такое наказание?

— Не могу знать, сударь, — меланхолично ответил Траку. — Послезавтра ваша накидка будет готова. Из толстого светлого сукна. Всего вам доброго.

Талсу сообразил что отец попросту пытается выставить пьяного офицера из лавки, и, к изумлению юноши, оккупант понял намек. Рыжик вывалился на улицу, с грохотом захлопнув дверь за собою. Талсу перевел взгляд на золотые монеты, что так и остались валяться на прилавке.

— Отец, золото, — прошептал он.

— Тут хватит на полдюжины накидок, — заметил Траку. — Что ж, придется постараться. Я бы ему за эти деньги мог мехом ее подбить. Проклятие, на такие деньги соболью шубу можно купить. Но раз он сам не догадался, так и обойдется.

— Дряни бы ему какой-нибудь всучить, — пробормотал Талсу. — Пусть себе замерзает, сукин сын. Все равно никто в Скрунде об этом не узнает.

— Можно было б. Но не стану, — ответил отец. — У меня своя гордость есть. Семь шкур с него я содрать готов, но уж если договорились о чем-то — сделаю в лучшем виде. Кроме того, у паршивца могут здесь остаться приятели, а то и сам он вернется. Альгарвейцы, знаешь, продолжают наступать — если верить газетам, конечно.

— Газеты твердят то, что подскажут им рыжики, — заметил Талсу. — В газетах еще пишут, что Майнардо — лучший король в истории Елгавы и народ его обожает.

— А, это… — Траку отмахнулся. — Так все понимают, что это вранье. Чего лишний раз из себя выходить? Но если поспрашивать немного, всегда можно догадаться, где они привирают. Чтоб альгарвейцы застряли — такого мне слышать не доводилось. А тебе?

— Ну, если так посмотреть — мне тоже, — признался Талсу. — К сожалению.

— Это дело другое. — Траку задумался ненадолго. — Найдется у нас подходящая материя в запасе или придется из-за нее всю Скрунду обежать? — Он покопался в сундуках, потом кликнул сына: — Пощупай-ка этот отрез, бежевый. Как думаешь, сойдет?

Талсу потрогал край отреза.

— По мне, такое сукно можно вместо кольчуги носить. А уж накидку из него надеть все равно что приятеля на плечи взвалить.

— У нас же просили — потолще, — рассудительно заметил Траку. — На что ж ему жаловаться, если выйдет тяжелей, чем хотелось бы. — Он вытащил из-под прилавка самые большие портновские ножницы. — Принеси-ка его мерки, сынок. Не хочу лишнего отрезать.

Когда альгарвейский капитан вернулся в лавку портного, чтобы забрать свой заказ, он был трезв и все так же удручен перспективой отправиться на ункерлантский фронт. Судя по тому, что доводилось Талсу слышать о погоде в тамошних краях, винить в этом рыжика было невозможно.

Траку набросил тяжелую бурку на плечи клиента с таким суетливым тщанием, будто обшивал самого короля Доналиту.

— Пришлось поработать руками, сударь, — заметил он. — Не так много работы для портняжных чар, как, например, в ваших юбочках.

— Вижу, — заметил альгарвеец, слегка пошатнувшись под весом накидки, — что материала ты не пожалел. — И капитан пожал плечами — с натугой под грузом сукна. — Оно и к лучшему. В Ункерланте я об этом вряд ли пожалею.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});