Азъ есмь Софья. Царевна - Галина Гончарова

На коней? Кстати — захваченных у татар.

А откуда…

А вот оттуда.

Крепость Лютик, что стояла на Мертвом Донце.

Ромодановский не стал сосредотачивать все свои силы в Азове. Часть людей ушла на кораблях, а потом просто подождали, пока татарское войско пройдет мимо Лютика.

Захватывать готовились Азов, туда и ушло все войско. А Лютик — что? И крепость небольшая, и гарнизона там нет… ну и не тронули. Оставили человек двести татар — и ушли вперед.

Конечно, эти двести человек помехой не стали. Вообще.

Русичи просто высадились на берег, вырезали их в одну прекрасную ночь и позаботились, чтобы никто не ушел.

А получив сигнал от Азова, приготовились.

В условленном месте ждали люди, ждали кони… далеко ли расстояние?

Далеко, да делать нечего. Для бешеной собаки семь верст не крюк, для людей — пять верст — мелочь. Прошагать — и обрушиться.

Бить там, где не ждут и тогда, когда не ждут — вот главное правило победоносной войны. Бить безжалостно и наотмашь. Казачьи чайки причалили там, где было наиболее узкое место между Каланчой и Доном, высадили десант, вытащили кораблики на берег — и отправились следом.

К Дону.

Переправиться, пользуясь заготовленными заранее плотами, переправить коней — и вперед.

Только вперед.

* * *

На стене Азова в эту ночь не спали. Казалось бы, день был тяжелый, но…

— Придут ли?

— Должны прийти.

Ромодановский сомневался, чего уж там. Не верил он все же до конца в придумки царевичевых воспитанников. Хотя Софья бы сильно оскорбилась за гелиограф. Воин Афанасьевич хоть и не оскорблялся, но был уверен.

— Эту игрушки в хороший день за сотню верст видать. Кому надо — и увидели, и услышали…

— Да знаков не подали.

— Нечего татарву на них наводить.

— Коли не придут, так мы не более трех дней тут выстоим. Хан ровно как озверел…

— Кто б на его месте не озверел? На его землю в первый раз война пришла…

— Поделом шакалу…

— Пойду я готовиться.

— С Богом.

Воин Афанасьевич усмехнулся и отправился вниз. К своим людям. Они ударят татарам в спину, когда все начнется. Тут уж либо пан, либо пропал — сегодня все решится.

Селим Гирей назад не повернет, а только им тоже отступать некуда. Сейчас многое решится. Воин Афанасьевич смутно понимал, что сегодня ночью творится история, но до размышлений ли о судьбах человечества. Лишний раз проверить зажигательные бомбы, гранаты, пушки — и приготовиться.

* * *

Не спал и Селим Гирей, тоскливо было на душе у Крымского Хана. Где он ошибся? Как попустил?

Вроде бы все правильно, султан позвал — татары пошли. Но…

Пока они гуляли в польских землях, захватили их родной, личный, можно сказать, Азов. И отдавать назад не собирались.

Тоже ничего удивительного, он из рук в руки переходил чаще, чем кубик в нардах. Но…

То, что творилось на его землях…

Селим Гирей шкурой чувствовал неладное. Русичи в этот раз пришли не баранами, а волками. И уходить не собирались. Они резали, рвали, жгли… мог бы Хан — взвыл бы.

Это неправильно!

Это в корне, жестоко неправильно! Так не должно быть!

И не радовали хана ни послушные наложницы, ни сладости, ни драгоценности, тяжко было у мужчины на душе… Потому и бился он сейчас за Азов, понимал, что ежели выбьет он отсюда русичей, то остальным перекроет выход из Крыма — и устроит кровавую баню. А коли нет…

Неужели — конец?

Неужто он будет последним Крымским ханом?

Размышления оборвал шум снаружи.

Штурм!?

Но КАК!?

А дальше размышлять было некогда. Все вокруг закрутилось в бешеной горячке боя.

* * *

Бить неожиданно, бить сильно, бить всем вместе — вот основные правила маленькой победоносной войны. Почему маленькой? Так в большую она переродиться и не успеет, коли все правильно сделать. Ромодановский, хоть правил для себя и не формулировал — сие баловство одно, да сделал все правильно.

Когда ночью в татарский тыл ударила конница и картечницы, перевезенные на телегах, шум поднялся знатный — и русские, которые вышли подземным ходом, не стали мешкать.

Под стенами никого не было, татарский же лагерь атаковали с двух сторон.

Что такое ночная атака? Ну, для начала — это сумятица. Да, были часовые, но они полегли первыми. Казаки, между прочим, тоже не лаптем щи хлебали, по тяжелой жизни на Дону, снимать часовых становилось почти искусством. А потом…

Да, сила татарского войска — это его конница, но она же и слабость. Кони, между прочим, боятся огня, шума, криков боли… вот это им русские войска и обеспечили. И сколько ни говори, что лошадь — милое, умное, обаятельное животное, которое никогда не бросит своего хозяина…

Это верно.

С другой стороны — это милое животное, вставая на дыбы и лупя копытами по воздуху, любому способно обеспечить тяжелые травмы.

К тому же, при штурме крепости конница не нужна, коням по лагерю свободно бродить тоже никто не позволит, так что все они содержались в одном месте. Вот по этому месту и пришелся первый удар русских. Снять часовых, факелами, саблями, волчьими шкурами, воплями и картечью придать коням нужное направление — и пусть бегут. Разве что еще десятка два всадников с ними пустить, чтобы с пути не сбились.

И вся эта конная масса налетела на татарский лагерь.

Конь никогда не наступит на спящего человека?

Безусловно! Но ведь и людям несвойственно топтать и калечить друг дружку. И однако же, в толпе, в возбуждении, в истерике…

Больше всего нападающим было жалко коней.

Ночь наполнилась криками боли и ярости, конским ржанием, а потом и предсмертными хрипами. Потому что за конями шли люди. И уже они не знали ни пощады, ни сострадания. Татарский лагерь брали в клещи, нещадно вырезая всех, кто попадался на пути. Пленные?

О них никто не думал.

Здесь и сейчас решалось быть ли Крыму татарским или русским. Именно здесь и именно сейчас.

* * *

Селим Гирей смог таки совершить чудо. Сбить в отряд своих телохранителей, какую‑то часть войска — его шатер не попал под обезумевший табун — и теперь хан сам взялся за саблю.

И он был воистину смертоносен.

Любой, кто налетал на его отряд, ложился навзничь, чтобы уже никогда не подняться. Но о серьезном сопротивлении хан сейчас не думал. Ему надо было прорваться к краю поляны, уйти, чтобы вернуться потом с новыми силами. Вернуться, отомстить…

Распахивались ворота Азова — и оттуда шло войско. Русские не бежали, они словно на крыльях летели, слышались громкие крики…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});