Книга о Боге - Кодзиро Сэридзава

— Тебе должно было показаться, что я просто выжил из ума от старости… Когда я писал, я заранее был к этому готов.

— Вовсе нет. Лейтмотив всех ваших произведений — любовь. Вот и эти деревья, ведь вы столько лет заботливо растили их, правда? Вы питали их своей любовью… Даже не имеющие души деревья заговорят, если в течение долгих лет дарить им свою любовь… Вы открыли мне эту истину, я даже прослезился, когда понял это… Знаете, в нашем доме придерживались старинных правил, отец никогда не показывал своих чувств семье и даже со мной никогда не заговаривал, точь-в-точь как старая сосна из вашего сада. Мама всегда говорила, что отец — замечательный человек, на нем держится весь дом и, конечно же, он любит и меня, и всю семью…. И в какой-то момент — кажется, я тогда уже учился в лицее — я решил для себя, что отец — что-то вроде живого Будды, и стал почитать его издалека, не решаясь приблизиться. И при этом чувствовал себя таким одиноким! И когда я прочел этот эпизод с деревьями, мне показалось, что меня, как в дзен, ударили палкой по голове[54]… Около двадцати лет я был вашим верным поклонником и не усвоил главного — любви, которая лежит в основе всех ваших книг! Мне стало обидно за свою глупость и нечуткость. В самом деле, если я настоящий читатель сэнсэя, подумал я со слезами раскаяния, я должен был последовать его примеру и обратиться к старой сосне нашего дома — к нашему живому Будде — со словами любви… Ведь и он, должно быть, чувствует себя одиноким… А через несколько дней поздно вечером меня вдруг позвали к телефону, сказали, что это отец. Я не знал, что и думать… Ведь до сих пор он никогда мне не звонил. Дальше — больше: отец стал говорить со мной совсем как обычный человек, это было так неожиданно, что я разрыдался от радости. В тот вечер мы с женой долго разговаривали об отце. Потом мне наконец удалось взять отпуск, вчера мы приехали сюда, чтобы с родителями жены отпраздновать рождение новых отца и сына… И все это благодаря вашей книге. Спасибо вам большое, сэнсэй…

С этими словами Макото встал и низко мне поклонился. Я не мог вымолвить ни слова, а Каваиси сказал:

— Ты бы еще поблагодарил сэнсэя за то, что он в течение долгих лет общался с этим живым идолом.

Он хотел еще что-то добавить, но Макото перебил его:

— Можно, я скажу о втором своем впечатлении от вашей книги?

— Разумеется, скажи.

— Меня поразили главы, в которых вы описываете свою жизнь в высокогорном санатории. Ваша прекрасная проза захватила меня, и я всей душой поверил всему, что там написано. Главы в самом деле замечательные… Потом я сообразил, вы ведь жили в этом санатории начиная с осени 1928 года и до праздника Пасхи следующего, 1929 года, так? И один из ваших тогдашних товарищей по несчастью, гениальный астрофизик Жак, часто делился с вами своими научными размышлениями относительно космоса и земной атмосферы и с жаром говорил о том, как ему хочется совершить космическое путешествие, чтобы проверить все свои догадки. Благодаря вашему мастерству я, совершенно не задумываясь, принимал все на веру, но ведь вы сами и остальные двое только смеялись, слушая, как Жак говорит о высадке на Луну, вы считали его фантазером. В наши дни космические полеты стали реальностью и лунные экспедиции тоже, то есть, читая эту главу, я уже знал, что все догадки вашего друга подтвердились. Американский «Аполлон-11» доставил космонавтов на Луну в июле 1969 года, то есть приблизительно сорок лет спустя после того, как Жак говорил об этом… Тут я вспомнил, что года три-четыре тому назад Такаси Татибана опубликовал в журнале «Тюокорон» цикл весьма любопытных интервью «Вернувшиеся из Космоса», а позже то же самое издательство выпустило эти интервью отдельным изданием. Я купил книгу и снова прочел все интервью с большим интересом. Мне хотелось бы знать: когда вы писали свою книгу, вы использовали их в качестве справочного материала?

— Нет, я их вообще не читал. Как называется книга?

— «Вернувшиеся из Космоса». Я привезу ее отцу, чтобы он прочел. Если у вас будет время, просмотрите хотя бы то место, где говорится об атмосфере.

— «Вернувшиеся из Космоса»? Автор Такаси Татибана? С возрастом становится все труднее запоминать имена и фамилии.

— И все-таки этот Жак — истинный гений! За сорок лет он предсказал высадку на Луну и пришел к научным выводам, правильность которых подтвердилась только в наши дни, когда стали возможными космические полеты… Поэтому даже я, атеист, мог без всяких возражений воспринимать его пылкие рассуждения о Боге, о том, что Сила Великой Природы, приводящая в движение Вселенную, и есть тот самый Бог, которого проповедовал Иисус Христос. Правда, для меня вопрос о Боге является делом будущего… Сэнсэй, Жак говорил, что его отец погиб в автокатастрофе. Что его тело было погребено и покоится в земле, душа же — то есть энергия всего передуманного и содеянного им в течение жизни — в момент смерти отделилась от тела и воспарила в небеса. Небеса же — иногда мы называем их небесным сводом — просто часть космического пространства, что-то вроде зеленовато-голубого кольца вокруг Земли. Душа воспаряет к небесам и в виде сгустка энергии принимается Богом, Силой Великой Природы. Небесную лазурь, окружающую Землю, Жак называл атмосферой. Атмосфера имеется только у Земли, у других планет ее нет. Именно потому, что в атмосфере содержатся сгустки энергии (души), на Земле (и только на ней) существуют травы, деревья, живые твари, люди. И Жак хотел вылететь в космос именно для того, чтобы убедиться в существовании атмосферы… Сначала я не придал этому большого значения, посчитав просто одной из теорий, но когда прочел «Вернувшихся из Космоса», меня словно снова ударили по голове дзенской палкой, и я прозрел… Ведь многие космонавты, вернувшиеся из космоса на Землю, говорят о существовании зеленовато-голубого воздушного кольца вокруг Земли… Более того, по их словам, за его пределами начинается черный и холодный мир смерти. Причем хоть сколько-нибудь религиозно настроенные космонавты говорят о том, что, побывав в космосе, убедились: именно эта прекрасная зеленовато-голубая атмосфера и является тем раем, о котором рассказывал Иисус Христос, раем, где в объятиях великого Бога покоятся души праведников, которые желают счастья живущим на Земле и охраняют их… Это заставило меня особенно остро ощутить величие Жака. Еще я понял, что мама, которая была прекрасным человеком, тоже поднялась в эту атмосферу и Бог принял ее в свое лоно. И эта мысль принесла мне душевный покой. Когда подумаешь, что все мы после смерти сможем улететь туда, смерть уже не кажется такой Страшной… Мы не так давно говорили об этом с женой. Наверное, мама и теперь смотрит на нас оттуда и радуется, видя, что я пришел поблагодарить вас… И за это тоже большое вам спасибо.

— Значит, в книге «Вернувшиеся из Космоса» есть доказательства правильности рассуждений Жака?

— Я пришлю вам книгу из Токио. Когда у вас будет свободная минутка, прочтите хотя бы то место, где говорится об атмосфере. Прости, отец, что я все время говорю один. Но я так рад, что наконец увидел человека, о котором так часто слышал от мамы. Простите, что утомил вас, сэнсэй, но мне очень хотелось поблагодарить вас…

Я слушал его с большим удовольствием, но тут Каваиси серьезно сказал:

— Простите, что мы отняли у вас столько времени и утомили пустой болтовней. Сын никогда не говорил в присутствии отца, поэтому расслабился и позволил себе быть излишне многословным. Да и я тоже впервые слышу, как он говорит, поэтому невольно заслушался… Оба мы забылись и утратили способность разумно мыслить. Простите нас. Позволите нам еще раз навестить вас, прежде чем сын уедет в Токио? Обещаем вести себя более разумно.

Он стал торопить сына и невестку, и они быстро распрощались. Я проводил их до ворот и подумал, что с радостью снова встретился бы с ними.

Глава десятая

С тех пор я каждый день сидел, склонившись над письменным столом. Мысль о живосущей Родительнице, которая не сочла за труд добраться и до моей дачи, не давала мне лениться.

Погода, к счастью, стояла прекрасная, к тому же готовившиеся к экзаменам школьники еще оставались в Токио, и вокруг было тихо, мне ничто не мешало, и работа спорилась. Дважды в день, утром и вечером, я, чтобы немного размяться, опираясь на палку, выходил из дома и совершал прогулку до смотровой площадки и обратно, а на следующий день после визита живосущей Мики решил еще и возобновить сеансы природолечения, которые были мне прописаны когда-то в высокогорном санатории: каждый день после позднего обеда выходил в сад и полтора часа лежал в шезлонге под деревьями, полностью отрешившись от своих мыслей и пополняя запас жизненных сил…

В тот день, когда, закончив очередной сеанс, я поднялся с шезлонга, то увидел, что к дому подъехала шикарная иномарка и остановилась рядом со старенькой машиной дочери.