Год Крысы. Путница. - Ольга Громыко

— Сходить за факелом? — предложил Альк.

— Не надо. Щас нащупаю. Во, вроде оно. — Друг легонько потянул за ручку. В косяке неподкупно брякнуло железо о железо. — Заперто.

Рыска разочарованно выдохнула, но миг спустя внизу что-то тускленько, голубовато засветилось, слабо очертив профиль сидящего на корточках вора.

— Ой, что это?

— Стружка болотного корня. — Жар веревочкой прикрепил стеклянный пузырек к ручке чуть повыше замочной скважины. — Эх, подвыдохся уже… Его лучше бы перед самым выходом крошить. Ладно, справлюсь. — Следующим парень вытащил из-под рясы кольцо с отмычками.

— Откуда они у тебя? — Девушка помнила, что богатый Жаров набор отобрали в зайцеградской тюрьме. Этот был поменьше, но тоже впечатлял.

— А, приходил к нам один вор каяться. — Парень, не отрывая взгляда от скважины, пробежался пальцами по связке. — Молец его пожурил и велел торжественно отмычки в крапиву выкинуть.

— То-то ты потом весь вечер чесался, — припомнил Альк.

— Зачем же добру пропадать?

— Хозяйственный ты наш, — ухмыльнулся саврянин.

— А то! — Жар наконец остановился на длинном тонком щупике с крючком и осторожно ввел его в скважину.

Рыска впервые видела друга так упоенно работающим. Он глядел в замочную скважину, как влюбленный в окошко своей избранницы, пытаясь и так и эдак уломать ее на прогулку под луной — упаси Божиня, без шума и насилия, только терпением и лаской! Да-а-а, это вам не заборы чинить…

Когда штук десять отмычек было перепробовано, а Жар, сладострастно высунув кончик языка, орудовал внутри одиннадцатой, в замке наконец щелкнуло, и вор поспешил потянуть ручку на себя.

— Готово! — с торжеством объявил он и первым скользнул внутрь.

В комнате было куда светлее — хозяин покоев полагался на частую решетку, оставив ставни открытыми: лето, душно. Луна смотрела прямо в окно, отражаясь в стеклянных глазах чучел — оленьи, лосиные, медвежьи, волчьи головы скалились на гостей со стен, как голодные беспокойники. Лисья вообще напомнила Рыске ту, бешеную. Возле стола стоял целый кабан, с двумя пролысинами на хребте, — очевидно, Шарак любил класть на него ноги.

Изнутри на двери обнаружился засов, который Жар тут же задвинул, и воры почувствовали себя куда увереннее.

— Вот сволочь, — хриплым от гнева шепотом сказал Альк, глядя на боковую стену. — Он бы и сюда голову приколотил!

Рыска повернулась и охнула. У стены стояла кровать, застеленная шкурами поверх перин, а над ней крестом висели два меча, короткий и длинный, и саврянский шлем. С наушей которого спускались две длинные белоснежные косы.

— Думаешь, он…

— Нет, что ты! Мы их по весне, как олени рога, сбрасываем, — издевательски возразил саврянин.

— Альк… — сочувственно прошептала девушка, но тот уже взял себя в руки.

— Давайте искать тень. — Белокосый подошел к столу и стал один за другим выдвигать ящики. Все они оказались заполнены бумагами и безделушками вроде выточенных из кости фигурок животных, наконечников стрел — тоже, видать, памятно-трофейных, кусочков руды (наверное, господин наместник владел какой-то шахтой) и прочим хламом. На столе стояло несколько пузырьков, но на них Альк даже не глянул.

— Слишком короткие ящички-то, — тут же насторожился вор. — Вытащи-ка совсем, на пол!

Саврянин послушался и, присев на корточки, по локоть запустил руку в верхний проем и тут же что-то нащупал.

— Тяжелая, — заметил он, вытаскивая и ставя на стол большую квадратную шкатулку. Она тоже оказалась заперта, однако с этим замком Жар справился куда быстрее: чернила все-таки не такая драгоценность, чтобы прятать их от воров за семью засовами. Скорее чтобы слуги не лазили.

— Оно? — Жар вытащил один пузырек, взвесил в руке. Увесистый. На этикетке было что-то написано, но вряд ли Для проявления краденых писем.

— Угу. — Альк, бегло просматривая этикетки, выстроил пузырьки на столе двумя рядами. В каждом получилось по полторы дюжины. — Так, свет нам не нужен. Будем выбирать вот из этого, первого.

— Слушай, — недоверчиво сказал Жар, — если видун запросто может угадать нужные чернила, то какой в них смысл?

— Не запросто. У нас примерно один к семи.

— Альк!!! — возмущенно взвыл вор, и Рыске жутко захотелось к нему присоединиться. — Ты опять за свое? Делать абы что, лишь бы делать?!

— Это все-таки выше, чем один к восемнадцати, — и глазом не моргнул саврянин.

— А каковы шансы, что среди них вообще есть нужный?

— Ты правда хочешь это знать? Вор обреченно махнул рукой:

— Ладно, выбирай… ненормальный.

— Не я. — Альк отступил за Рыску, открывая ей вид на пузырьки. — Она.

— Что?! — Девушка испуганно повернулась к белокосому.

— А кто у нас путник?

— Ты!

— Я — свеча. — Саврянин развернул девушку обратно, стиснул за плечи. — Давай иди.

* * *

Музыканты играли, пары кружились, будто ничего не произошло. Закуски, правда, стали убывать куда медленнее — кто знает, из чего их там, на кухне, крутят? Некоторые подозревали, что это шуточка самого господина Полтора Клинка, решившего спьяну позабавиться над гостями — чего греха таить, многие из них заявились прежде всего на бесплатное угощение и развлечение, а замуж уже как получится.

Шарак продолжал расхаживать по залу, со смущенным видом выслушивая шуточки насчет своего кухаря (порой весьма едкие) и заверяя, что такое безобразие не повторится, но внимательный наблюдатель заметил бы, что вина он себе больше не подливает, а путник неотвязно маячит поблизости.

Прием близился к концу, и хозяин замка, подозвав жонглера и сказочника, щедро расплатился с обоими, хотя байку мудрец так и не досказал.

— Вы не предупредили, что у меня будет соперница, — словно в шутку упрекнул Невралий, с полупоклоном принимая деньги.

— Какая еще соперница? — не понял Шарак.

— Та милая черноволосая девушка с желто-зелеными глазами, — пояснил мудрец, поворачиваясь к столику, возле которого в последний раз ее видел, — но там уже стояли другие люди. — Сказочница. Которая зачем-то вырядилась в купеческое платье. У вас сегодня еще и спектакль будет, да?

— Нет, — насторожился хозяин. Путник подошел поближе. — Что значит — вырядилась?

— Так ведь она простолюдинка, — с ноткой жалости (Эх, такой самоцвет топорной огранкой испортили!) сообщил мудрец. — По крайней мере, когда мы пару недель назад с ней в Зайцеграде столкнулись, говор и повадки у нее были как из дремучей вески, горожане с одного этого веселились. Надо признать, бойкая девчушка и не без искры, но, увы, выше площадных баек ей не подняться.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});