Снова с тобой - Эйлин Гудж

– Договорились. – Она поцеловала его в губы. Здесь, среди незнакомых людей, ее ничто не останавливало.

К тому времени как мать и тетя Ноэль прибыли в больницу, за окнами уже стемнело. Триш провела почти весь день на книжной ярмарке в Саратога-Спрингс, а Мэри была в разъездах, пытаясь разузнать что-нибудь о друзьях Бака Ван Дорена, но пока безуспешно. И как назло, как раз сегодня в ее сотовом телефоне сели батарейки.

Войдя в палату, они обнаружили, что Дорис уже уснула. Ноэль тоже клевала носом, сидя на стуле у кровати. Зевнув, она поднялась навстречу гостям.

– С ней все в порядке. Если не считать трещины и сотрясения. Врач сказал, что завтра можно забирать ее домой, – приглушенно сообщила Ноэль, стараясь не разбудить бабушку.

– Поезжай домой и отдохни, дорогая, – велела Мэри. – А мы побудем с бабушкой.

Ноэль взглянула на часы и удивилась, узнав, что время близится к десяти.

– Нет, я подожду. Бабушка чем-то встревожена. Она то и дело бормочет, что я должна позвонить Бронуин, что это очень важно.

– Ты же знаешь, она многое путает. Уверена, ничего страшного не случилось. – Тетя Триш повела Ноэль к двери. – Когда она проснется, мы объясним, что тебе пришлось уехать. Мама права – тебе не помешает отдохнуть, иначе ты сама попадешь в больницу.

Подумав о Хэнке, Ноэль решила, что попасть в больницу было бы неплохо.

Мэри проводила ее по коридору. Напряжение нескольких последних недель уже начинало сказываться. Ее лицо осунулось, глаза покраснели. Она пригладила волосы дочери.

– Веди машину осторожно, ладно?

В эту минуту она была удивительно похожа на Дорис. «Когда-нибудь и я буду говорить Эмме те же слова», – подумала Ноэль и внутренне сжалась от боли.

К дому она подъехала без четверти одиннадцать. Из-за аварии на шоссе она задержалась в пути на добрых полчаса. Поднимаясь по ступеням крыльца, она мечтала только об одном: сбросить пропитанную потом одежду и рухнуть в постель. Внезапно на веранде выросла тонкая фигурка. Ноэль испуганно вскрикнула.

– Не бойся, это я. – Бронуин подошла поближе.

Ноэль упала в плетеное кресло у двери, прижав ладонь к груди.

– Как ты меня напугала!

– Прости, я не хотела. – С притворно робким видом Бронуин села рядом. – Я пыталась дозвониться, но тебя не было дома. Я звонила несколько часов подряд.

– Бабушка упала с лестницы и ушиблась. Пришлось везти ее в больницу.

– О Господи! – Бронуин ахнула. – Она… с ней все в порядке?

– К счастью, да, если не считать трещины в ребре. Завтра ее выпишут. – Ноэль вдруг вспомнила, как телефон звонил перед отъездом в больницу, а затем – бессвязный бред бабушки. – Так что случилось? Почему ты не могла подождать до завтра?

– Помнишь Данте, того парня, о котором я рассказывала? Ну, того, с которым я встречаюсь? – Бронуин подалась вперед.

– Ты хочешь сказать – того парня, с которым ты встречаешься вопреки папиным запретам, – поправила Ноэль.

– Не ворчи, – огрызнулась Бронуин. – Дело серьезное.

– Надеюсь, на этот раз ты избавишь меня от шпионских историй? – Несмотря на бодрый тон, по спине Ноэль пробежали мурашки. Шутить было легко, но с тех пор, как она узнала про Коринну и Бака, ей не удавалось отмахнуться от растущих подозрений. Она без труда представляла себе, как юноша Роберт нападает на подружку в приступе ярости и ревности… и не сомневалась, что она может стать его следующей жертвой.

– Данте знает, что говорит, – убеждала Бронуин.

– И что же он говорит?

Бронуин придвинулась ближе, ее темные глаза заволокли тени.

– Он знает, кто разбил окна в редакции у папы и изрисовал стены в церкви. А сегодня негодяй задумал кое-что похуже.

– Но почему ты рассказываешь об этом мне? Почему не папе?

Плечи ее сестры поникли.

– Папе придется объяснять все сразу. А когда он узнает про нас с Данте, он ни за что не простит меня.

– Если ты говоришь правду, думаешь, стоит рискнуть?

– В том-то и дело! Я не знаю, правда ли это.

– Ну и что же мне теперь делать? – Порой Ноэль никак не удавалось заставить себя поверить сестре.

– В полицию обращаться бесполезно.

– Это точно, – подтвердила Ноэль.

– Думаю, самое лучшее – сидеть тихо и надеяться, что все обойдется. – По давней детской привычке Бронуин принялась грызть ноготь. На ее лице застыло глубокомысленное выражение. – С другой стороны, а если нам удастся поймать того типа с поличным?

– Ты имеешь в виду Роберта? Он не настолько глуп, чтобы попасться, – фыркнула Ноэль.

– Тогда кого-нибудь из его наемников.

– Ты слишком часто смотришь детективы. – Ноэль шутливо взъерошила волосы сестры. – Ладно, предположим, нам удалось поймать этого наемника или кто он там такой. Ну и чего мы добьемся? Кому поверят – нам или Роберту?

– Об этом я тоже думала. – Бронуин наклонилась и извлекла из рюкзака отцовскую видеокамеру. – Мы снимем этого типа на пленку, а потом отдадим ее в полицию штата в Олбани. С такой уликой его смогут расколоть в два счета.

– Прекрасно! Итак, мы – Кэгни и Лейси.

– Кто?

– Не важно. Но где все это произойдет? Может, и это тебе известно?

– В методистской церкви на Грандвью.

Ноэль заинтересованно выпрямилась. Родители Роберта были прихожанами Объединенной методистской церкви. Именно там состоялось бракосочетание Роберта и Ноэль. Там же, у церкви, на семейном участке Ван Доренов, был похоронен Бак.

Совпадение? Может быть, но слишком уж много совпадений! Ноэль знала, что они насторожили бы опытного репортера и стали поводом для расследования. И все-таки она колебалась. Что-то тут было не так.

– А тебе не приходило в голову, что мы сами можем попасться? – спросила она. – Если этот наемник работает на Роберта, нам грозит нешуточная опасность.

– Но ты же хочешь вернуть Эмму?

В душе Ноэль мгновенно вскипел гнев.

– Отвечать на этот вопрос я не считаю нужным.

– Прости, но неужели ты ничего не понимаешь? У тебя появился единственный шанс раздобыть улики против этого мерзавца. Если ты упустишь такой случай, то потом пожалеешь об этом.

Слова Бронуин попали точно в цель. А может, стоит рискнуть?

Обхватив себя руками, Ноэль уставилась вдаль, на освещенные окна домов, сияющие во мраке. Что подумали бы соседи, подслушав их разговор? Милые, заурядные люди, с сочувствием разглядывающие фотографии пропавших детей на пакетах молока, но в остальном не задумывающиеся о том, что беда может обрушиться и на них. Они ходили на работу, возвращались домой, ужинали перед телевизорами, слушали дурацкие шутки о носках, расплавленных на сушилке, и не представляли себе, что будет с ними, если вдруг их жизнь утратит целостность.