Игра (СИ) - Анкай Виктория

Он несколько секунд задумчиво смотрел на меня. Потом выкинул окурок, шагнул ближе. Приобнял ладонью за плечи…

— Знаю. Пошли, — он потянул меня вперёд, и я с каким-то облегчением зашагала рядом с ним по пересохшей грунтовой дороге. — Вы вообще невнимательные ребята, Инка. Ну Костя ваш молодец, конечно… Макс тоже пару нычек нашёл… Но вы, девчонки, вообще не умеете пользоваться подсказками и наблюдать…

Я слушала его, будто находясь в каком-то тупом бессознательном вакууме, воспринимая его слова как красивую легенду, гуляющую в этих стенах — где-то есть волшебная дверь, и всего-то и нужно нажать рычаг, и она откроется, предоставляя доступ в чудесную распрекрасную страну… Сказки для успокоения нервов таких вот истеричных впечатлительных дур, как я, да.

— Я, кстати, тоже нашла… — я прокашлялась, прочищая хрипящее горло и поднимая на него глаза. — Медпункт… Там вода из крана текла… И кушетки были…

Саша одобрительно кивнул.

— Знаю, молодец. Тут полно таких мест…

Я почти сонно прижалась к мужскому боку, наслаждаясь теплом чужого тела. Хорошо с ним рядом всё-таки… Просто не представляю, как бы я тут без него столько дней продержалась…

— Саш… — проворчала куда-то ему в подмышку, не в силах справиться с этим накатившип приступом безграничной признательности. — Спасибо тебе…

Он на мгновение напрягся. Тут же расслабленно рассмеялся…

— Да отдам я тебе пачку и так, Ин, отдам! — он потрепал меня по волосам. — Хотя я на тебя уже целый блок извёл…

Хихикнула вместе с ним, прекрасно понимая, что хоть он и перевёл всё в шутку, но на самом деле прекрасно понял, что я говорю искренне…

Мы почти вышли к центру территории. Буквально через несколько перекрёстков, если я ничего не путаю, должен показаться двор, в котором растут яблоки…

Саша провёл меня через короткую основную улицу, свернул к боковой тропинке, снова вывел на какую-то узкую поросшую травой дорогу…

— Ну вот, пришли, — он остановился у высокого здания, к порогу которого вели бетонные ступеньки, развернул меня к себе. — Поднимешься на седьмой этаж, там сама сориентируешься…

Я только закусила губу, всматриваясь в его лицо. Чёрт, ну вот что он за человек такой? Даже когда тянет побыть в одиночестве, с ним неожиданно совершенно не хочется расставаться. В его присутствии мне почему-то не стыдно от того, что произошло, не страшно, не хочется казаться лучше, чем я есть на самом деле… Никогда не думала, что человек, который столько знает обо мне, способен вызывать симпатию, а не желание придушить его по-тихому. Впрочем, именно поэтому с ним так легко — мы просто по-настоящему чужие люди…

— Не смотри так, Ин, — Саша усмехнулся, опуская руки и отступая на шаг. — Я предупрежу кого-нибудь из ваших, где тебя искать — пусть идут сюда, тоже отдохнут…

Я недоверчиво округлила глаза.

— Меня пугает твоя доброта, Саш, — я горько рассмеялась, привычно обнимая собственные плечи и почему-то стыдясь признаться даже себе в том, что вот сейчас я предпочла бы его общество вместо нашей команды… — И сигареты отдай! И зажигалку тоже…

— Да я вообще добрый, — в его глазах на миг вспыхнуло что-то озорное, совсем мальчишеское, но тут же пропало, когда он вытащил из кармана пачку и сунул её мне в руки. — Давай, Ин, иди, пока время у вас есть…

Я только вздохнула, поворачиваясь к разбитым стеклянным дверям возвышающегося передо мной строения…

Поднялась по ступенькам. Осторожно переступила грязные осколки стекла, из которого когда-то состояли многостворчатые двери, оглядела проёмы, не желая пораниться… Последний раз оглянулась на Сашу, но он уже уходил в узкий проход между высокими стенами домов. Быстро отвернулась и ступила внутрь здания…

Широкий холл с облупившейся на стенах бежевой краской, какие-то валяющиеся повсюду чёрные провода, упавшие или оборванные с потолочных балок, мозаичный паркет на полу, ряды больших деревянных кадок для цветов, покрытые желтоватым лаком, огромная и даже почти целая люстра в центре потолка… Именно эта люстра в форме перевернутой пирамиды с кучей звенящих и когда-то прозрачных стеклянных висюлек задерживала взгляд поражала воображение больше всего — будто чья-то дорогая сердцу личная вещь, которую выставили напоказ против воли хозяина… И всё это убранство пыталось спрятаться, скрыться под толстым вековым налётом пыли и грязи. Но, чёрт побери, невероятно красиво и… величественно что ли. Особенно для такого места, как какой-то заброшенный больше четверти века назад завод.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Обошла центральную зону вдоль стены, опасаясь нарушить тишину этого торжественного убранства и всерьёз побаиваясь того, что от любого неверного движения это громоздкое сооружение в виде люстры рухнет мне на голову. Свернула в широкий проём, с облегчением выдохнула, увидев обычную пошарпанную лестницу… Осторожно поспешила по ступенькам, отсчитывая этажи и изредка выглядывая из-за стен, чтобы полюбоваться открывающимися картинами запустения — здесь осталось на удивление много мебели и вещей, давно пришедших в негодность, но создающих какую-то особую атмосферу…

К концу пути по спине вовсю струился пот, ноги задеревенели и отказывались передвигаться. Мать вашу, ну почему седьмой этаж? Издевательство просто…

Стараясь перебороть робость, заглянула за полуразрушенную стену, на которой до сих пор сохранилась нарисованная чёрной краской цифра семь. Обвела глазами такой же огромный холл, как и внизу, задержав взгляд в правом углу, где располагалось что-то вроде закрытой будки охраны, бегло осмотрела сваленные в кучу кресла, покосилась на широкое окно…

Усмехнулась собственным ощущениям — похоже, я перестала бояться всех этих пустынных заброшенных мест так, как боялась прежде. Самое страшное в них, как оказалось — следить, чтобы ничего не рухнуло сверху и не провалилось под ногами. И не впасть в депрессию от общего ощущения запустения… Охотников здесь опасаться точно не стоит, разве что собак или крыс, но точно не на верхних этажах…

Быстро пересекла открытое пространство, углубляясь в единственный коридор, по сторонам которого шли многочисленные двери. Я не ленилась заглядывать в каждую из них, но кроме покосившихся столов, ветхих стульев и шатающихся от любого дуновения ветра офисных деревянных стеллажей за ними ничего не обнаруживалось.

Наконец, уже в самом конце длинного прохода, когда я почти потеряла надежду и всё чаще вспоминала не совсем добрым словом Сашу, за одной из последних дверей обнаружилась крошечная душевая… Судя по всему, раньше здесь располагался допотопный туалет, а сейчас его переоборудовали под кабину для мытья — такие же пластиковые трубы, как и в раздевалке, современный блестящий смеситель, хромированная решётка слива в полу, пластиковая полка с флаконами под небольшим окошком, дающим немного света…

Горько рассмеялась, стягивая себя футболку и поворачивая кран — надо же, какая интересная, почти забавная и трогательная забота о нас, пленниках. Больше похожая на насмешливое издевательство…

Вода обожгла кожу кипятком, но я лишь зажмурилась и стиснула зубы — пусть. Пусть смоется, перекроется ожогами и новой физической болью, пусть растворится и стечёт в канализацию всё, что произошло…

Жидкое мыло на этот раз попалось яблочное, от этого запаха бытовой химии ощутимо мутило — лучше бы вообще неароматизированные средства оставляли. Впрочем, какая им разница, что оставлять, если нас всё равно должны пристрелить…

Сердце сжималось от жалости к себе, словно металось от неопределившихся чувств — то накрывало гордостью за то, что из-за меня хоть один человек из нашей команды в этот момент находится на свободе, то накатывала подсознательная горчившая на языке зависть к Ольге… Это я могла бы прямо сейчас быть на полпути к дому и забыть всё, что здесь произошло, как чёртов адовый сон… Но я здесь. Дура…

Выключила воду, выжала волосы. Нацепила пока ещё почти чистую футболку… Мать вашу, ещё и без своей одежды осталась. Вечно у меня всё так…

Вышла из душевой на совсем ослабших ногах, глотая слёзы и чувствуя, как наконец запоздало начинает перемалываться мозгом и дробиться эмоциями всё произошедшее. Надвигающийся душевный апокалипсис, и я должна его пережить…