Сумрак - Пенелопа Дуглас

скользнула по моей руке, втирая грязь в кожу.

"Она ядовитая?" спросила я.

"Что-то ядовито, только если ты это ешь", — ответил он. "Организмы, которые кусают и вводят яд, называются ядовитыми".

Господи, черт. "Значит, они ядовитые?"

"Они черные гонцы", — указал он, как будто это что-то для меня значило. "Что если я скажу, что это яд, но у меня есть анти-яд?"

"Отпусти меня".

"А что если я скажу, что она не ядовита, но может укусить?"

Я стиснула зубы, голова змеи просунулась между пальцами. Какого хрена? Почему она не двигалась дальше?

"А если я скажу, что она не может укусить, а только сжимается?" — спросил он.

"Что ты делаешь?"

"А может, это вовсе не вредно, — сказал он мне, — но я мог бы положить несколько штук в твою постель сегодня вечером? Ты будешь бояться их меньше?"

"Айдин…" Я начала тянуть руки.

Он рявкнул: "Если ты двинешься, она ударит". Он посмотрел на меня. "Владей собой, Эмери. Владей этим моментом".

Что? Я покачала головой, мои бедра напряглись, когда я приготовилась броситься, драться и бежать, но…

"Не беги", — сказал он мне, читая мои мысли. "Не плачь. Не злись. Просто отпусти".

Н…нет. Что…? Грязь сдвинулась в нескольких футах от меня, и я застонала. Это была еще одна?

Но он крикнул "Отпусти!".

Я вздрогнула, сопротивляясь желанию вцепиться пальцами в грязь.

"Посмотри на меня", — сказал он. "Посмотри мне в глаза".

Я перевела взгляд на него. Пожалуйста…

"Посмотри на меня", — снова попросил он. "Держи мои глаза. Не борись. Не бушуй. Не кричи. Не выдавай ему свой страх".

Я задыхалась, глядя в его карие глаза, прокладывая тоннель глубже, в котором были медовые и янтарные искры.

"Я здесь", — повторил он. "Вот оно, и я не боюсь".

Я выдохнула, втягивая еще один воздух, но начиная успокаиваться.

"Я не боюсь", — повторил он. "Я — центр бури. Спокойствие в безумии".

Я выдохнула, втягивая другой, более медленный.

"Тишина в хаосе. Терпение моего момента".

Моя рука начала таять в грязи, змея уменьшилась, а сердце начало замедляться.

Мы не моргали.

"Я — центр шторма", — пробормотал он, и я застыла на месте. "Он случился не с тобой, Эмери. Ты ожидала его. Это должно было случиться. Все это было частью плана. Ты знала, что это произойдет".

Я смотрела в его глаза, его голос окружал меня, как музыка, и холодное спокойствие разливалось по моей крови.

"Ничто никогда не является сюрпризом", — сказал он. "Всегда веди себя так, как будто ты все время знала, что это произойдет. Представь, что это было частью плана. Ты двигаешься вместе с бурей, Эмери. Спокойно, тихо, терпеливо, а потом… Потом ты случаешься с ним".

Моя грудь поднималась и опускалась на ровных вдохах, когда я шептала: "Я с ним случилась".

"Он может снова ударить тебя, — выдохнул он, — но он никогда не причинит тебе боли. Ты улыбнешься, а потом…".

"Я буду с ним", — прошептала я.

По моему телу разлилось тепло, занавес приподнялся, и мои легкие раскрылись, сталь покрыла мою кожу, а из ногтей выросли ножи.

Гонщик скользнул по моему пальцу и поднялся на поверхность почвы, уходя в другие растения, и я посмотрела вниз, увидев, что мои ладони все еще зарыты, но Айдин больше не держит меня.

Когда он успел отпустить?

Вытащив их, я посмотрела на него, и он слабо улыбнулся. Затем он наклонился и схватил черную змею, все еще сжимая ее тело в кулак и глядя на меня, когда рептилия зашипела, развернулась и ударила его по тыльной стороне ладони, вонзив в него свои клыки.

Айдин отпустил ее, и я смотрела, как он втягивает в рот два красных прокола и сплевывает кровь на клумбу.

"Как и почти все страдания, — сказал он мне, — оно кусается, но ты живешь".

Пот остывал на моей коже, а голова витала в облаках, огромная тяжесть, которую, как я думала, я всегда буду чувствовать, внезапно исчезла.

Наклонившись, Айдин поцеловал меня в висок, и я даже не подумала отстраниться. Его губы были теплыми и нежными — почти как…

Как у отца.

"Ты — Лилит", — прошептал он, прижимаясь к моей коже. "Ты не можешь сгореть, если ты — пламя".

Отстранившись, он заглянул мне в глаза, и я не хотела улыбаться. Он не отделался от этого испуга, но я вошла сюда с чем-то, без чего собиралась уйти. Все вокруг ощущалось сильнее и легче.

Как, черт возьми, он это сделал?

Лилит… Его слова пронеслись у меня в голове. Он был евреем? Она была в нашем фольклоре. Первая жена Адама, изгнанная из Эдемского сада, потому что отказалась быть покорной.

Она была темной и светлой. Она не боялась упасть или гореть слишком ярко.

Она была пламенем.

Что-то сдвинулось справа от меня, и мы оба повернули головы, увидев Уилла, который стоял прямо в помещении.

На нем были серые тренировочные штаны, низко висящие на бедрах, и больше ничего, а его волосы торчали во все стороны самым очаровательным образом.

Мое сердце мгновенно сжалось от гнева, который всегда был в его глазах, но сейчас я была готова что-то с этим сделать.

Его взгляд переместился с Айдина на меня, сидящую у него на коленях, и резкость в его хмуром взгляде внезапно стала плоской, как будто ему было все равно. Он просто стоял там, не двигаясь, и я поднялась с места, вспоминая ту ночь на танцполе на выпускном вечере.

Все смотрели на нас, потому что мы не принадлежали друг другу, но мы не чувствовали ничего, кроме боли от мучительного дюйма между нами, и вдруг Айдин даже не оказалось в комнате.

"Майка и Рори ушли на охоту?" спросил Айдин, откинувшись на спинку кресла.

Уилл кивнул, отказываясь смотреть на меня. "Я сказал Тейлору