Забытая история русской революции. От Александра I до Владимира Путина - Сергей Валянский

В 1988 появились первые массовые политические организации с антисоветскими и антисоюзными платформами — «Народные фронты» в республиках Прибалтики. Они возникли при поддержке руководства ЦК КПСС и вначале декларировали цель защиты «гласности», но очень быстро перешли к лозунгам экономического («республиканский хозрасчет»), а потом и политического сепаратизма.

Другим типом антисоветских и антисоюзных движений были возникающие националистические организации, которые открыто готовили почву для конфликта и с союзным центром, и с национальными меньшинствами внутри республик. «Демократизация» ничего этому не противопоставила.

На I съезде народных депутатов организовалась Межрегиональная депутатская группа, программа которой была изложена в «Тезисах к платформе МДГ» в сентябре 1989 года. МДГ сразу встала на антисоветские и антисоюзные позиции (называя СССР «империей»), и поддержала лидеров национальных сепаратистов. Два главных требования МДГ сыграли большую роль в дальнейшем — за отмену 6-й статьи Конституции СССР (о руководящей роли КПСС), и за легализацию забастовок. Эта группа выдвинула лозунг «Вся власть Советам!» для подрыва гегемонии КПСС, а впоследствии объявили Советы прибежищем партократов.

Как известно, позже, вслед за КПСС, не стало и Советов.

А легализация забастовок дала средство шантажа союзной власти и поддержки политических требований антисоветской оппозиции: лидеры МДГ прямо призывали шахтёров Кузбасса бастовать, и эти забастовки сыграли большую роль в разрушении государственности. Что интересно, избранный в 1989 году Верховный Совет СССР был первым за советское время, среди депутатов которого практически не было рабочих и крестьян, — подавляющее большинство составляли учёные, журналисты и работники управления. По этому поводу шахтёры бастовать не стали, — или их никто на это не науськивал.

В январе 1990 возникло радикальное движение «Демократическая Россия», положившее в основу своей идеологии антикоммунизм.

В марте 1990 в ходе III Съезда народных депутатов уже сама КПСС, по решению состоявшегося накануне Пленума ЦК, внесла в порядке законодательной инициативы проект отмены 6-й статьи Конституции с одновременным введением поста Президента СССР. Это предложение было принято; стержень всей политической системы прежнего государства — 18-миллионная КПСС, был выдернут. Элита, вышедшая из недр этой партии, приобрела независимость от партии.

Президент СССР должен был избираться прямыми выборами, но в первый (и последний) раз он «в порядке исключения» был избран народными депутатами СССР. В 1990 году Горбачёв уже не мог быть уверен, что его изберут на прямых выборах.

Тогда же упразднили Совет Министров СССР, и создали правительство нового типа — Кабинет Министров при Президенте, с более низким статусом и более узкими функциями.

В мае 1991 был представлен проект Закона о разгосударствлении и приватизации промышленных предприятий. Часть экономистов активно поддержала эту идею как чуть ли не главный способ оживления экономики. В ответ на это криминалисты предупредили, что преступный капитал обязательно создаст совершенно особый олигархический уклад, из которого не сможет вырасти здоровая рыночная экономика. Преступный капитализм непременно будет антигосударственным, и самыми мягкими проявлениями этого будет вывоз капитала и неуплата налогов. Как они были правы!

Такова, в общих чертах, была хронология событий. Но имелись и очень интересные частности.

…Когда государственный аппарат превратился в сложный конгломерат сотрудничающих и противоборствующих кланов, разгорелась жёсткая идеологическая кампания против КГБ, МВД и армии. Разрушался положительный образ всех вооружённых сил в общественном сознании, а заодно ударяли по самоуважению офицерского корпуса. С первых лет перестройки военное руководство отстранили от участия в решении важнейших военно-политических вопросов. Весь мир поразило заявление Горбачёва (15 января 1986) о программе полного ядерного разоружения СССР в течение 15 лет. Советскую армию оно поразило ещё больше: военные не знали об этой программе.

А ведь на протяжении всей истории России именно армия была самым уважаемым общественным институтом; ни одно движение в сторону перемен государственного устройства не могло быть сделано, если был хоть малейший намёк, что ухудшатся возможности армии. А теперь армию, по сути, начали «разгонять». В чьих интересах?

В 1986 году была создана межведомственная комиссия по разоружению из руководителей МИД, МО, КГБ, военно-промышленной комиссии Совмина и ряда отделов ЦК КПСС. Она пошла (10 марта 1990) на открытый конфликт с верховной властью из-за того, что договорённости с США по разоружению не только не согласовывались, но даже не доводились до сведения комиссии. Начальник Генштаба М. А. Моисеев доложил, что в результате деятельности министра иностранных дел Э. А. Шеварднадзе США получили право иметь 11 тыс. боеголовок против 6 тыс. для СССР.

После этого конфликта комиссия были ликвидирована.

В последние годы перестройки ЦРУ оценивало наши военные расходы, как не очень высокие, утверждая, что они в 1989 году никак не превышали 130–160 млрд. рублей. Зато государственный департамент США и его же Министерство обороны настаивали, что они существенно выше. Штатам завысить эти расходы надо было, чтобы представить СССР всемирным пугалом, монстром, который ради уничтожения «цивилизации» ограбил собственный народ.

Высшие вожди перестройки взяли сторону Госдепа США.

Шеварднадзе заявил в мае 1988 года, что военные расходы СССР составляют 19 % от ВНП. Затем, в апреле 1990 года, Горбачёв округлил цифру до 20 %. Так перестройщики добрались до главного пункта, особо интересовавшего нашего противника по холодной войне. С подачи Горбачёва и Шеварднадзе, печать и телевидение переполнили высказывания об армии, как основном «бремени советской экономики». Часто цитировались подсчёты академиков Ю. Рыжова и Г. Арбатова; вопреки официально объявленным на 1989 год цифрам (военный бюджет СССР был утверждён в размере 20,2 млрд. рублей, или примерно 2 % советского ВНП), они считали, что советские военные расходы в десять раз больше.

В это время США тратили на военные нужды около 300 млрд. долларов в год, а официальный курс доллара равнялся примерно 60 копейкам. Простое деление военного бюджета США (с прибавлением к нему 25–30 %) на этот курс давало примерно ту цифру, которую приводили советские политики и экономисты. Такая «методика» представлялась им обоснованной, ибо они исходили из наличия официально провозглашённого военного паритета между СССР и США. Причём, давая свои оценки военным расходам СССР, ни Горбачёв, ни Шеварнадзе, ни академики Рыжов, Арбатов и Богомолов никогда не приводили никаких доказательств в подтверждение своих слов.

…Национальная политика в СССР, как и в Российской империи, не имела ассимиляционного характера. То есть, русские не поглощали нацменьшинств. Так, четыре переписи населения (с 1959 по 1989) показали небольшое, но постоянное снижение доли русских в населении СССР (с 54,6 до 50,8 %). Численность же малых народов, которые первыми исчезают при ассимиляции, регулярно росла — даже столь малочисленных народов, которые по западным меркам теоретически не могут уцелеть и не раствориться.

И точно так же, как ранее русский, так позже и советский народ сложился как продукт длительного развития единого государства. Граждане этого государства, какой бы национальности они ни были, воспринимали СССР как отечество, и проявляли лояльность к символам этого государства. Согласно всем современным представлениям о государстве и нации, советский народ был нормальной полиэтнической нацией, не менее реальной, чем китайская, американская, бразильская или индийская нации. Единое хозяйство, единая школа и единая армия связали граждан СССР.

А экономическую основу этого государства составляла общенародная собственность. Приватизация промышленности без разделения Союза была невозможна; раздел общего достояния сразу порождал межнациональные противоречия. Так и вышло: как только был декларирован переход к рынку, и возникла перспектива приватизации, республиканские элиты в короткие сроки создали националистическую идеологию и внедрили её в сознание соплеменников, применяя те же способы, что и общесоюзная гласность — но с другими акцентами.

И эти заведомые разрушители великой страны получили поддержку влиятельных идеологов перестройки в центре! Сепаратизм соединился с подрывом государства изнутри.

В мае 1989 года Балтийская ассамблея заявила, что нахождение Латвии, Литвы и Эстонии в составе СССР не имеет правового основания. На II Съезде народных депутатов СССР (январь 1990) рассмотрели вопрос об оценке пакта между Сталиным и Гитлером о ненападаении, по результатам работы специальной парламентской комиссии под руководством А. Н. Яковлева. Пакт, разумеется, осудили, и «прибалтийская модель» задала культурную и идеологическую матрицу для националистических движений в других республиках СССР.