Интервьюировать Нильсена (СИ) - "Pokerface Luna"

Приехав в особняк, я увидел картину, которая могла бы на первый взгляд показаться самой обычной. Нильсен стоял среди сотрудников, раздавая указания. Но при этом жесты, мимика, интонация и даже голос настолько отличались от моего друга, что можно было бы подумать о его злом брате-близнеце. Но вряд ли миссис Нильсен смогла бы так быстро родить Алексу братика… Причем сразу двадцатисемилетнего.

— Дорис, ваш рейс в Стокгольм завтра утром, — холодным голосом вещал Александр.

— Что? Но я… — растерянно начала женщина, которой я раньше здесь не видел.

— Ваш работодатель находится именно там. Завтра утром освободите комнату, — лаконично бросил Алекс и тут же как будто забыл о существовании этой женщины. — Эллиа, отправь кого-нибудь наведаться в мою городскую квартиру. Нужно собрать все вещи, принадлежащие не мне, и отправить их по адресу, который я позже пришлю.

— Простите, мистер Нильсен, о каких именно вещах идет речь? Нельзя ли чуть больше конкретики?

— Нельзя, — отрезал Алекс.

— Но как тогда понять, какие вещи принадлежать не вам?

— Плевать! Упакуйте хоть всю квартиру. И подготовьте ее к продаже. Я больше не буду там останавливаться. Еще завтра приступишь к поискам нового ассистента.

— А что случилось с Харви? — подал робкий голос один из уборщиков, кажется, его звали Дэррил.

Отвечать на это Нильсен не стал. Вместо этого он сильнее сжал кулаки, обвел всех собравшихся взглядом, который можно было использовать вместо морозильной установки, а затем развернулся и вышел из комнаты, чеканя шаги. Весь штат работников остался обмениваться недоуменными взглядами, и только я, как последний идиот, бросился за ним.

— Алекс, подожди! — догнал я его уже на втором этаже.

— Ты что-то хотел, Сэм? — спросил он все тем же безжизненным, металлическим голосом. Таким мог бы говорить робот. Ну что ж, по крайней мере, если ему надоест копаться в машинах, он всегда сможет начать озвучивать стиральные машины и пылесосы…

— Знаешь, меня немного пугает это твое «Сэм».

Никогда не думал, что буду ждать, когда он назовет меня «малыш Сэмми» или «сладкий». Но то, что с ним происходило, действительно вызывало если не страх, то как минимум беспокойство.

— Что тебе нужно? — повторил он.

— Эмм… С тобой все в порядке?

— Более чем, — кивнул он.

Но при этом взгляд все равно замораживал, делая его похожим на ходячий рефрижератор. Подумав, что неплохо было бы отвлечь его и направить гнев, чтобы он смог его выпустить, я спросил:

— Что будем делать? У тебя уже есть план? Как будешь мстить? Мне нужно что-то подготовить? А что…

— Я не буду мстить, — оборвал мой поток вопросов Александр.

— Не будешь? — я на секунду замолчал, пытаясь осознать происходящее. — Я все же что-то не так понял, да? Ты уже знал о том, кто она такая? Это был какой-то ваш план?

— Сэм! — меня снова прервали, но на этот раз не безжизненным монотонным голосом, а почти звериным рыком. — Иди-ка ты… на производство!

— Куда? — вытаращился я на него, окончательно перестав что-либо понимать.

— Нужно проверить системы безопасности на всех линиях производства. Займись этим. Лично!

Бросив этот простой и бессмысленный приказ, Алекс быстро зашел в свою комнату, хлопнув дверью. Он никогда не разговаривал с подчиненными в таком тоне. А еще прекрасно знал, что системы безопасности на всех заводах контролируются местным руководством, а я лишь проверяю отчеты. Даже когда нужно было выехать на место, я отправлял кого-то из подчиненных. Так что его приказ имел смысл только в одном случае — если он хотел отправить меня куда-нибудь подальше…

Каким бы нелепым ни было поручение Нильсена, но не выполнить его я не мог, и три дня мотался по всей стране. А когда вернулся, первым делом поспешил не домой, а в его особняк, где застал еще более удивительное зрелище.

Все работники поместья находились в каком-то ступоре. Кажется, только Эллиа сохранял подобие невозмутимости, встав у меня на пути, когда я пытался пройти к его комнате.

— Мистер Нильсен не принимает.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— С каких это пор? — удивился я, но вспомнив, как однажды уже ворвался в его спальню очень не вовремя, все же уточнил. — А что он делает?

— Мистер Нильсен пьет, — последовал невозмутимый ответ.

Естественно, после этих слов даже Эллиа не смог удержать меня на месте. Ведь человека, который вот-вот увидит двойную радугу, живого единорога или пьющего Нильсена, не может остановить никто! Кроме самого Нильсена, который, как оказалось, очень метко швыряется бутылками, особенно если пытаться его растормошить и задавать тупые вопросы…

***

Из особняка мне пришлось уйти ни с чем. Тогда подозрение, что я слишком поспешил, пытаясь рассказать другу правду, превратилось в уверенность. Если бы я сделал это по-другому… Не знаю, помогло бы это или нет, но простое слово «если» жгло не хуже огня, заставляя снова и снова пытаться придумать, как помочь Александру.

— Ты где шляешься? — вырвал меня из раздумий знакомый голос.

Возле двери моей квартиры сидела уставшая и очень злая Ева, которая при виде меня вскочила и пошла в мою сторону с уверенностью дорожного катка, который вот-вот превратит меня в лепешку.

— Я тебя тут три дня караулю! И почему у тебя телефон постоянно отключен?

— Да так… пришлось поездить по округе, — протянул я, сам не зная, почему оправдываюсь, ведь даже если мой телефон какое-то время не ловил сеть, ее это не должно волновать… Вроде бы.

— Я тебя сейчас убью! — сразу заявила она о своих намерениях, а затем бросилась на меня, действительно пытаясь убить. Сразу видно, что эта девушка — человек своего слова.

— Ай! Ты что, блин, делаешь? — пытался я уворачиваться от ударов, хотя получалось слабо.

Казалось, чем сильнее я отступал, тем больше ее это раззадоривало. Тумаки, которые я получал, с каждым разом становились все серьезнее, в итоге превратившись в действительно болезненные.

И почему сегодня все стараются меня побить? То Нильсен бутылками швыряется, то это сумасшедшая…

В итоге я не выдержал и просто схватил ее поперек талии, закидывая на плечо.

— Ты что творишь, зараза? Отпусти меня!

Побои не прекратились, а только сменили характер. Теперь Ева колотила исключительно по моей спине, иногда задевая место, которое находится немного ниже. Интересно, она это специально? Впрочем, плевать. Настало мое время не слушать, что мне говорят, продолжая упорно следовать к своей цели, а именно в квартиру. Сцены в коридоре — это, безусловно, очень драматично, но все же мне не хотелось, чтобы о подробностях моей личной жизни, а заодно и жизни Нильсена, были осведомлены все соседи.

— Придушу гада! — продолжала вопить Ева, и даже когда я опустил ее на диван, не успокоилась, ринувшись на меня с кулаками. — Все из-за тебя!

— Что из-за меня? — схватив ее за руки, я на этот раз не позволили ей наносить мне новые увечья. — Из-за меня вы решили провернуть свою аферу? Из-за меня твоя подруга пыталась втереться в доверие к Александру? Из-за меня она врала несколько месяцев о том, кто она?

Я видел, что пыла у нее явно поубавилось, а такое знакомое и почти родное упрямство во взгляде исчезло, но она все равно бросила отчаянное:

— Из-за тебя все так обернулось! Кто просил тебя рассказывать Нильсену?!

— То есть мне нужно было смолчать и наблюдать, как вы развлекаетесь? Может быть, еще и присоединиться к вашему веселью предложила бы? Он мой друг! Ты бы не рассказала Агате о том, что ее кто-то обманывает?

Вот теперь ее взгляд потух окончательно. Пальцы, плотно сжатые в кулаки расслабились, а руки опустились. Сделав шаг назад, Ева еще какое-то время смотрела на меня пустым взглядом, а потом рухнула на диван, закрывая лицо ладонями.

Кажется, никогда в жизни я не испытывал такой растерянности. Если честно, даже в самых смелых фантазиях я не мог представить, что эта невероятная и полностью чокнутая девушка когда-нибудь опустит руки. Мне казалось, что если нужно, она уничтожит самого дьявола и спляшет на его костях. Но как оказалось, растерянность — не самое худшее чувство, которое мне суждено было сегодня испытать. Я понял это, когда из-под ладоней, в которых она продолжала прятать лицо, раздался тихий всхлип.