Восход Голубой Луны - Саймон Грин

Король неловко шевельнулся, когда Джулия перевела на него требовательный взгляд. «Мы предложили ему этот клинок, Джулия, но он отказался взять его. Он сказал… он сказал, что больше не доверяет магическим мечам. Ты понимаешь, что он хотел этим сказать?»

Джулия нахмурилась и закусила нижнюю губу. «Нет», ответила она наконец, «не понимаю.» Она взвесила Волчью Отраву в руке и сделала жест, словно намеревалась вынуть его. Харальд и король оба выдохнули и сделали шаг назад.

«Не надо», быстро сказал король Джон. «Ты можешь разбудить его.»

Джулия посмотрела на вложенный в ножны Меч и задумчиво нахмурилась.

«Три Адских Меча, каждый со своими свойствами. Я помню истории, которые рассказывал мне отец, когда я была ребенком. О трех магических Мечах, о зле и разрушении, причиненными ими прежде, чем удалось с ними справиться.

Камнелом, Ярило, Волчья Отрава. Никогда не думала, что буду держать легенду в собственных руках. Какими свойствами обладает Волчья Отрава? Что он делает?»

«Мы не знаем точно», ответил король. «Слишком долго никто не осмеливался вынимать ни один из этих клинков…»

«Великолепно», сказала Джулия. «Просто великолепно. Ладно, а что вообще вы знаете об Адских Мечах?»

«Им нравится кровь», тихо ответил Харальд. «И они любят убивать.»

Джулия остро взглянула на него. Что-то такое было в голосе Харальда…

Что-то похожее на страх или ненависть…

«Но почему я?», вдруг спросила она. «Хорошо, Руперт не хочет брать Меч, но почему он должен быть моим? Почему не дать его Защитнику, или Астрологу, или…»

«Ты – королевской крови», сказал король.

Джулия криво улыбнулась. «Понятно. Такой Меч любого может сделать королем, и нет никого другого, кому можно доверить подобную силу.»

«Верно», сказал король, «никого, кроме тебя.»

«Могу поспорить, это большая заноза в ваши задницы», сказала Джулия.

«Женщина с Мечом: куда катится мир? Хорошо, я воспользуюсь Волчьей Отравой. Но только если потребуется. Я тоже не доверяю магическим мечам.»

Она забросила ножны за левое плечо и надежно закрепила. Харальд было двинулся помогать, но замер, пригвожденный к месту саркастическим взглядом Джулии.

«Кто-нибудь из вас видел Руперта?», спросила она подчеркнуто обычным тоном.

«Не сомневаюсь, что он где-то здесь», сказал король. «Но я не видел его с тех пор, как умер Дарий.»

«Ага, я слышала», сказала Джулия. «Приятно сознавать, что Дарий получил, наконец, то, что заслуживал.»

«Именно», сказал Харальд. «Я тоже не видел Руперта, но вообще-то ему нечего мне сказать после того, как я попросил его быть шафером на нашей свадьбе.»

Джулия посмотрела на него, потом на короля. «Вы не можете просто отстать от него? Даже сейчас вы не хотите дать ему немного покоя или надежды на покой. Вы оба не заслуживаете даже моего презрения. Убирайтесь с глаз моих…»

«Джулия…», начал король.

«Убирайтесь!»

Король Джон стесненно поклонился, повернулся и пошел прочь. Харальд открыл было рот что-то сказать и Джулия положила руку на рукоять меча.

Харальд вежливо улыбнулся и нырнул за отцом в толпу. Джулия следила, как он уходит, и удивилась, обнаружив, что дрожит от силы эмоций. Она глубоко вздохнула, наполнив легкие морозным воздухом двора и спокойствие медленно воротилось к ней. Руперт, дорогой, что же мы делаем? Она медленно покачала головой и вздрогнула, когда в уголке глаза мелькнула длинная, обтянутая кожей рукоять меча. Джулия нахмурилась и повернула голову в другую сторону.

При всей своей легкости Волчья Отрава прочно и тревожно утверждал свое присутствие на ее спине, и она совсем не была убеждена, что поступила правильно, приняв его. Ей более по душе был знакомый клинок, висящий на своем обычном месте на левом бедре, клинок, что дал ей Руперт на прогалине Леса Мрака, когда все казалось потерянным…

Джулия огляделась в плотно забитом, гудящем дворе. Где бы ты ни был, Руперт, береги спину. Она устало вздохнула разок и зашагала сквозь толпу туда, где дожидались женщины-бойцы. И Адский Меч на спине, казалось, с каждым шагом становился немного тяжелее.

* * *

Руперт стоял в тенях перед дверью конюшни, наблюдая, как Джулия тренирует свое женское войско. Мечи, копья и ручные топоры поблескивали в свете факелов, когда женщины делали стойки и выпады, несмотря на тяжелые кольчуги, движения оставались весьма грациозными. Джулия расхаживала перед ними, коротко приостанавливаясь, чтобы улыбнуться и одобрить, или продемонстрировать трудный удар или прием парирования. В мерцающем, неверном свете высокая фигура с мечом в руках казалась похожей на какую-то древнюю богиню-воительницу, обучающую искусству войны своих почитательниц.

На ней были те одежды, в которых Руперт увидел ее впервые и он не понимал, почему это так больно ранит его. В своих старых одеждах, с длинными светлыми волосами, скрученными сзади в две простые, функциональные косы, она походила на горькое, обвиняющее воспоминание о времени, когда они были вместе до прихода в Лесной Замок. Он был счастлив тогда.

«Я хочу, чтобы ты пошел и поговорил с ней», сказал единорог. «Стоя здесь хмурый и мрачный, ты действуешь мне на нервы.»

«Мне нечего ей сказать», тихо произнес Руперт. «Она выходит замуж за Харальд по собственной свободной воле.»

«Ну, да, так я и поверил», сказал единорог. «Скажи еще, что демоны – вегетарианцы. Ты слишком несправедлив к девушке, Руперт. Если она выходит за Харальда, то только потому, что на нее давит Двор. Не скажешь, что у нее в этом есть какой-нибудь выбор, не правда?»

«Не знаю», устало сказал Руперт. «Ничего я больше не знаю.»

«Встряхнись», грубовато сказал единорог. «Нам скоро выходить во мрак. Какое удовольствие, когда ты обрушишь все свои заботы на демонов. Они не будут догадываться, от чего ты так взбеленился.»

«Ну да, конечно.» Во дворе Джулия вдруг повернулась лицом к конюшне и Руперт живо отступил внутрь, чтобы она не заметила его. Он не понимал, почему так злится. Ее жизнь это ее жизнь, она имеет право жить, как ей хочется. Он даже знаком-то с ней недолго. Они провели несколько месяцев вместе, а потом он оставил ее в Замке, уйдя на поиски Темной Башни. После стольких месяцев врозь, полагая что он погиб, следует ожидать, что Джулия повернется к кому-то другому. А Харальд всегда такой очаровательный ублюдок… Их брак почти неизбежен.

Может и так, мрачно подумал Руперт. Но я все-таки не собираюсь быть чертовым шафером!

Он повернулся спиной к открытой двери конюшни и раздраженно задергал свою новую кольчугу. Одеяние, очевидно, было сварганено на кого-то несколькими дюймами выше и заметно шире его, а в тех немногих местах, где кольчуга подходила, она немилосердно резала. Рукава длинны, штаны мешковаты, в поясе просто смех. И вдобавок ко всему, капюшон падает вперед на глаза.

Руперт потопал и походил туда-сюда меду стойлами, пытаясь приспособиться к доспехам, но скоро с отвращением сдался. Получить хорошую новую кольчугу займет несколько недель, а у него такого времени нет. Просто надо оставить все как есть.

«Типично», сказал он наконец.

«Что типично?», спросил единорог.

«Ну, вот он я, весь в блестящих новых доспехах, готовый выйти во мрак и сражаться со злом, а думаю только о том, как мне хочется отлить!»

Единорог бесчувственно фыркнул. «Это просто нервы, парень. Думай о чем-нибудь другом.»

«Тебе-то хорошо. Ты можешь помочиться, когда захочешь. А мне вначале надо отстегивать половину проклятых доспехов.»

«Не тремулируй», сказал единорог. «Как только выйдем из ворот, первый хороший взгляд на орду демонов выдавит из тебя всю мочу сразу – расстегиваться не придется.»

«Ну, хорошо, утешил.»

«Всегда пожалуйста.»

«А-а, к черту их», вдруг сказал Руперт и под пораженным взглядом единорога начал расстегивать доспехи.

«Руперт, что ты, черт побери, собираешься делать?»

«Вначале, избавиться от проклятых доспехов, а потом опустошить мочевой пузырь. Есть еще вопросы?»

«Всего один: сколько ты думаешь продержаться снаружи живым вообще без доспехов? Тебя разорвут на куски!»

«Когда выйду, я сожгу мост.»

«Насколько я помню», сказал единорог, с интересом наблюдая, как кольчужный костюм часть за частью летел на пол конюшни, «в последний раз, когда ты выбросил доспехи, то немедленно угодил в засаду шайки гоблинов и запугал их до полусмерти. Кто знает, может тебе снова повезет.»

«В любом случае, без доспехов я дерусь лучше», проворчал Руперт, бессмысленно уставившись в пространство и опустошая пузырь о подходящую подпорку стены. «Обычно кольчуга лучше, чем броневые доспехи, но эта сидит, как мешок, и попросту мешается. Рубаху я оставлю: я не совсем спятил. Хочешь еще что-то сказать?»

«Не осмеливаюсь», сказал единорог.

Руперт фыркнул и подошел к единорогу, заново прилаживая пояс с мечом.

«Теперь тебе лучше?», спросил единорог.

«Гораздо», ответил Руперт.

«Тогда, может, ты скажешь мне попросту, что ты думаешь о наших шансах выбраться из этой заварушки живыми?»