Дневник прожигателя жизни - А. Волоска

работал, если не хочешь начинать карьеру в достойной компании, чем быть мальчиком на побегушках», — после этих слов он попросил его извинить и направился в сторону туалетной комнаты.

— Мам, что за муха его укусила?

— Боря, вот, пожалуйста, не вдавайся в подробности. Пусть выговориться и заткнется.

— Спасибо, что ты хоть на моей стороне.

— Ну, в какой-то степени это я виновата, что он в таком положении духа. Во-первых, я ему весь полет нервы трепала, что вместо того, чтобы неделю кайфовать в Сан-Себастьяне, а во-вторых, я увидела как-то в Инстаграме фотки твоего брата Паши и еще в Париже, решила этим отговорить твоего отца — типа зачем мешать тебе жить полной жизнью, лучше отдохнем вдвоем на море, но он как упертый баран, честное слово. Так что прости меня, что запалила тебя ему. Снимки тебя пьяного в обнимку со стриптизершами ему не очень понравились.

— Это ты меня прости, что тебе пришлось видеть все это.

— Сынок, я все понимаю. Мало того, что ты уже не маленький ребенок, так это все же твое день рождение было. Я только рада, что погуляли хорошо. И Паше спасибо сказать надо было за это, а не наезжать на него — отец твой Паше звонил устраивал вынос такой вынос мозга, что я была уверена, будь это реальная встреча, отец бы ему точно по шее надавал.

— Ты главное, мам, не беспокойся за меня — я не пустился во все тяжкие.

Но тут вернулся папа. Сначала он заворчал, почему все еще не принесли заказ, а потом продолжил «лечить» меня. Я пытался поступить, как делаю с надоедливыми телками — представляю, что у меня слуховой аппарат, и я выключаю звук. Но в этой ситуации такой метод не помог.

— Давайте спокойно поедим? — сказала мама, когда наконец-то принесли еду.

На пару минут папа замолчал, но потом его опять понесло на тему, что я должен думать о будущем, что я именно его сын, а не какого-то пропойцы, которому плевать на судьбу своих детей, и что, в конце концов, я только позорю его.

«Блядь, интересно, перед кем я тебя позорю?».

— Все, хватит! — рявкнула мама. — Ты долго будешь продолжать ворчать как старый хер?

— Тебе что, все равно во что превращается наш сын? — он с презрением ткнул вилкой в мою сторону

И тут я впервые в жизни (мне до сих пор стыдно за свой поступок) позволил себе говорить с отцом неуважительным тоном. Не знаю, что на меня нашло… точнее, причина ясна, почему я это сделал, но удивляюсь, как я так набрался смелости, что так отключило папин авторитет в моей голове, и я взорвался:

— А во что я превращаюсь? Я не могу пожить нормальной жизнью подростка? Да, я могу уходить в отрыв на двое суток, да — работа у меня не престижная, но она все же приносит мне удовольствие, а что еще нужно брать от жизни, кроме удовольствия? Если я прихожу домой нетрезвый под утро с непонятной телкой, это еще не означает, что я жрал самогон в подъезде с местными алкашами, снял дешевую шлюху и подцепил от нее триппер, сифилис и еще целый букет болезней. Если я за ночь объездил три-четыре клуба, это еще не означает, что я до передоза накачиваюсь скоростью или постоянно слоняюсь с коксом под носом. За что тебе стыдно за меня? Чем ты недоволен? Что я еще не вошел в совет директоров какого-нибудь банка? Протри глаза — мне всего девятнадцать! Я что бросил учебу, продал квартиру и прогулял все? Или меня в криминальной хронике показывают? В конце концов, отец, почему я не могу распоряжаться своим свободным временем и ловить кайф от жизни? Я работал всю ночь, а потом мы бухали до утра с коллегами. Я поспал всего ничего, и тут вы приперлись неожиданно, как снег летом. Но это не помешало мне чуть протерев глаза ехать на это гребанное застолье. И, блин, не молчи, заткни уже меня, не выбешивай своим молчанием и спокойствием, четр возьми! Давай, говори, продолжай рассказывать, что сын твой говно!

Но папа молчал, и в его глазах я читал полное непонимание, а мама тем временем пребывала в глубоком шоке.

— Да ладно вам! Хоть раз в жизни я могу сказать родителям, что пора бы уже ослабить повадок, и что меня уже реально бесит жизнь по вашему сценарию. Я пишу свою жизнь! Нужен будет совет или помощь — обращусь. Но не стоит в мою душу лесть и говорить, что вы лучше меня знаете, что мне стоит делать или не стоит. И пусть даже лучше знаете, но наступлю на грабли, получу по голове, поднимусь и пойду дальше!

— Ты доволен? — спокойно спросила мама, повернувшись к отцу.

— Он весь в тебя. — Тихо ответил отец, смотря в тарелку.

— Прости меня, папа, что я вспылил. Я люблю тебя, но мне действительно осточертело, что для вас я все еще двенадцатилетний пацан. Поверь, я знаю, что жизнь это чудесное место, раскрашенное всеми цветами радуги, а гнилое болото, пропитанное эгоизмом и животными инстинктами. Я знаю, что правила игры таковы, что если не ты, то тебя. Знаю, что стоит только оступиться или не оглядеться, как волки разорвут на части. Но вам ничего с этим не поделать, вы не можете ни оберегать меня от окружающего дерьма, ни как-то подготовить меня.

Есть в такой обстановке могла только мама. Она с аппетитом поедала свой салат из травы и смотрела то на меня, то на маму, словно перед ее глазами разворачивался бой гладиатором в Колизее, и она ждала, кто же сделает следующий удар.

— Я знаю, что мне надо было не так грубо все это говорить, но, пап, ты сам вынудил меня. Прости еще раз. — На самом деле, мне было ни капельки не стыдно, но воздух надо было остудить.

— Ты еще будешь что-нибудь заказывать?

И это все, что он может сказать???!!! После всего того, что я наговорил? А как же «Ты мне больше не сын» и все в том же духе?

— Нет.

— Официант, принесите счет, пожалуйста.

Хоть мама все еще ела, я встал.

— Пожалуй, этот завтрак, ну или обед, закончен. Звоните, если что.

Я поцеловал в щеку маму и пошел к выходу. Она предложила заказать мне такси домой, но я отказался сославшись на пробки, и что мне своим ходом отсюда домой ехать удобно. Но я не собирался домой. Мне нужно было срочно принять пару