Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I - Гэв Торп

Он подумал об Эланардрисе и оставшейся там матери: как она сидит в особняке и тревожится за семью. Алит твердо решил вернуться домой со славой. Затем его мысли переметнулись к Ашниели. Станет ли она гордиться им? Алит надеялся, что да. Девушка боготворила своего отца-воина, и военный опыт непременно должен был вознести молодого князя в ее глазах.

Солнце встало, разведчики быстро двигались на север, и Алит позволил себе немного помечтать, представляя сцену триумфального возвращения. Вот Ашниель встречает его на ступенях особняка, свободное платье развевается на ветру, по плечам разметались распущенные волосы. Алит бежит к ней по длинной дорожке, они обнимаются. Девушка проливает горячие слезы радости, и они остывают на его щеках. Юношу настолько захватила фантазия, что он споткнулся о камень, и вспышка боли тотчас вернула его в настоящее. Он мысленно обругал себя за детское поведение и быстро оглядел воинов: вроде никто не заметил его промашки или все из вежливости не подавали вида. Князь знал, что вскоре ему понадобится все возможное внимание и сноровка, поэтому сжал зубы, покрепче перехватил лук и зашагал вперед.

Отца Алита одолевали совсем другие мысли. Он уже бывал в сражениях, так как провел несколько сотен лет в колониях, перед тем как вернуться в Эланардрис и обзавестись семьей. Но сейчас все происходило по-другому. Его войско ожидали не дикие орки, гоблины или звероподобные создания из темных лесов Элтин Арвана; ему предстояло сразиться с врагом, которого он не думал встретить. Даже в самые темные времена, что окутывали последние годы правления Морати, Эотлир никогда не помышлял о гражданской войне. Схватка в особняке случилась внезапно, и там его вел инстинкт выживания. Сейчас князь возглавлял несколько тысяч подданных, которым предстояло пролить кровь сородичей.

Подобные мысли тревожили его еще и потому, что князь не считал предстоящее сражение неотвратимым. Он мог бы убедить отца вернуться в Эланардрис, так и не обнажив оружия, но выбрал другой путь. Вокруг гулким эхом отдавался топот обутых в сапоги ног, а Эотлиру не давала покоя мысль, что он хочет этой битвы. Его пугала догадка, что где-то в темных закоулках его души жила такая же жажда крови, что толкала каинитов на совершение жутких преступлений.

Тревоги напомнили ему о рассказанной некогда отцом истории. Эолоран заговорил о тех событиях только однажды, и потом отказывался снова вспоминать о них. Это произошло вскоре после того, как Король-Феникс вытащил Сеятель Вдов, в котором по легендам заключалась необходимая для убийства богов и уничтожения целых армий сила, из алтаря Каина. Эолоран отказывался называть меч Каина по имени и часто говорил о нем как о Проклятии или о «том жутком клинке». И каждый раз, когда отец заговаривал о нем, его взгляд становился загнанным — возвращались давние воспоминания о сценах, которые Эотлиру не суждено увидеть никогда, даже в кошмарном сне.

История, что вспомнил Эотлир, относилась к сражению в Эалите, той самой крепости, что держал сейчас Малекит. В горах появилось огромное войско демонов и бесконечным потоком хлынуло по холмам и равнинам, которые позже стали принадлежать анарцам. Вороньи герольды, стремительные глаза и уши Аэнариона, принесли Королю-Фениксу новости, и тот выступил из Анлека навстречу легионам Хаоса.

В Эалите Аэнарион укрепился и в течение бесконечной ночи, когда небо вспыхивало призрачными огнями, а земля горела под ногами, демоны без устали бросались на стены цитадели. Хотя большую часть войска Хаоса удалось разбить, Аэнарион настаивал на полном уничтожении противника. Верхом на великом драконе Индраугнире Король-Феникс вывел свою армию из крепости; рядом с ним шагал маг Каледор, а Эолоран и сотня эльфийских князей выступили в арьергарде. Эолоран описывал лихорадочную жажду битвы, которая его охватила, звенящие в ушах восторженные песнопения Каина, исходящие от «того жуткого клинка». Больше он не запомнил ничего, кроме непрерывных взмахов меча, выпадов копья и радостного наслаждения смертью.

Эолоран вспоминал о том сражении со стыдом, хотя дело, ради которого он убивал с остервенением и чувством счастья, было самое что ни на есть правое: спасение своего народа. Эотлир так и не смог до конца понять, что значила война против демонов для целого поколения эльфов, но если то отвращение к себе, что он испытывал сейчас, составляло хоть десятую часть их бед, он мог представить мучающие их во снах кошмары.

К нему пришло другое воспоминание, совсем недавнее: гнусная служба герольда Каина и сваленные на костре тела принесенных в жертву. Пока Эотлир будет видеть, что на Ултуане творятся подобные мерзости, он не прекратит сражаться за то, чтобы остановить эту проказу. Она поглотила Нагарит, и князь не сомневался, что оставленное на произвол судьбы варварство продолжит расползаться и дальше. Эта мысль укрепила его решимость, и Эотлир отбросил тревоги до тех времен, когда сможет позволить себе роскошь сомнений и сочувствия. Он знал, что нельзя сражаться с радостью и злостью, поскольку такие искушения могут пробудить древний зов Каина, который все еще доносится через прошедшие со времен Аэнариона века.

Сегодня ему предстоит убивать эльфов; оплакивать их он станет завтра.

Алит во главе небольшого отряда пробирался по окружающим каинитский лагерь холмам, остерегаясь часовых. Осторожность оказалась излишней, поскольку никто не стоял на страже, и когда Алит поднялся на вершину холма, он увидел, что лагерь тих — разврат предыдущей ночи утомил и насытил еретиков.

На севере и западе, в лагере анлекских воинов, наблюдалось гораздо большее оживление. Капитаны прохаживались между палатками и выкрикивали приказы, выстраивая лучников и копейщиков. Сперва Алит решил, что они обнаружили разведчиков Анадриели и принимают ответные меры. Но после недолгого наблюдения его страхи улеглись, поскольку солдаты Анлека выстраивались ровными рядами на большом расстоянии друг от друга, маршировали и выполняли упражнения под присмотром офицеров. Это были всего лишь обычные лагерные учения.

Алит сделал полукруг на восток, двигаясь, пока лагерь каинитов не скрылся из вида, — только дым от костров помогал лучникам не потерять из виду его расположение. Яркое светило вставало над горами на востоке, по холмам растекался утренний свет. Несмотря на солнце, в воздухе еще стоял холодок, и дыхание поднималось легкими облачками пара.

Алит рассудил, что уже достаточно обогнул стоянку каинитов, поэтому снова свернул на запад, к анлекцам. По мере приближения к лагерю к нему вернулась осторожность. Анарские воины небольшими группками перебегали между кустами, камнями и деревьями, чтобы оставаться незамеченными. Довольно скоро они собрались у почти отвесного склона, готовые занять позицию над палатками врага.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});