Анубис - Вольфганг Хольбайн

Уилсон кивнул.

— Вы бы его тоже застали, задержись на пару минут. Но, может, так и к лучшему. Боюсь, их с доктором Грейвсом не назовешь добрыми коллегами.

Это был скорее вопрос, чем утверждение. Однако Могенс воздержался от того, чтобы среагировать кивком или даже пожатием плеч.

— Доктор Стеффен был крайне возбужден, — не дождавшись реакции, продолжил шериф. — Он говорит, в прошедшую ночь наблюдались дальнейшие подземные толчки. — Его взгляд настороженно следил за Могенсом, но тот только пожал плечами.

— Я ничего не почувствовал.

— И никто не почувствовал, — признался Уилсон. — Но доктор Стеффен настаивает на этом. Он предъявил мне лист бумаги, который выдал его измерительный аппарат. Не то чтобы я там все понял… — Он с неубедительной наигранностью изобразил жест смущения. — Честно признаться, для меня это всего лишь цветные линии и черточки на бумаге. Но доктор Стеффен утверждает, что они свидетельствуют о толчке. Он был сильно озабочен. Говорит, как и прежде, что здесь у вас… как его там?.. Эпицентр. — Наморщив лоб, он сверлил глазами Могенса до тех пор, пока тот не подтвердил кивком. — Да, значит, эпицентр. Именно здесь, в вашем лагере.

— Я ничего не заметил, — еще раз повторил Могенс. — И доктор Грейвс тоже. Он непременно сказал бы об этом.

— Ну да, конечно. — Шериф не делал тайны из своей разочарованности, однако не сдавался, только сменил тактику. — А вы здесь, собственно, чем занимаетесь, профессор Ван Андт?

— Вы прекрасно знаете, что я не могу вам этого сказать, шериф, — спокойно сказал Могенс. — Но можете быть уверены, мы проводим исключительно археологические исследования.

— То есть что-то выкапываете?

Могенс усмехнулся:

— А вы упрямы, шериф, должен вам заметить. Только вынужден вас разочаровать. Мы ничего не выкапываем. Лишь рассматриваем древние предметы. Очень древние. И то, что мы делаем, никоим образом не может вызвать землетрясение, даже совсем крохотное.

Уилсон проигнорировал его ухмылку, равно как и шутливый тон.

— Доктор Стеффен другого мнения, — серьезно сказал он. — Не стоит относиться к этому легкомысленно, профессор. Стеффен видный ученый, у него масса связей. Он может устроить вам большие неприятности.

— Это угроза, шериф?

Могенс тут же раскаялся в своих словах. Он и сам не знал, почему так среагировал. Меньше всего ему сейчас хотелось открыто встать на сторону Грейвса и этим еще больше настроить против себя шерифа. Однако Уилсон, похоже, пропустил его маленький промах.

— Ни в коем случае, профессор, — невозмутимо ответил он. — А вот доктор Стеффен вряд ли спустит вам. Насколько мне известно, именно в этот момент он на пути в Сан-Франциско, чтобы предпринять необходимые шаги, которые обеспечат ему доступ к вашим раскопкам. — Он сокрушенно покачал головой. — Жаль, что вы меня неправильно поняли, профессор. Я вовсе не собирался угрожать вам, напротив, хотел предупредить. Видите ли, это входит в мои обязанности, охранять покой и порядок во вверенном мне городе. Эта свара длится уже с год. И ей должен быть положен конец. К сожалению, ни доктор Грейвс, ни доктор Стеффен не способны на конструктивный диалог. У меня оставалась шаткая надежда, что вы будете разумнее.

— Все зависит от того, что вы понимаете под словом «разумно», — ответил Могенс.

— Я не смогу умиротворить доктора Стеффена, если сам не буду знать, что здесь происходит.

Могенс вздохнул:

— Вы прекрасно понимаете, что я ничего не могу для вас сделать. Касаемо этого пункта распоряжения доктора Грейвса однозначны. Я рискую лишиться места.

— Я ни в коем случае не намерен чинить вам сложности, профессор, — спешно заверил его Уилсон. «Может, он и никудышный актер, — подумалось Могенсу, — но, по крайней мере, врать старается убедительно». — Только разве не пошло бы всем на пользу, если бы я имел хотя бы представление о ваших делах?

— Вы хоть немного разбираетесь в культуре мегалитов, шериф? — спросил Могенс.

Уилсон заморгал.

— А клаустрофобией случайно не страдаете? — продолжал Могенс.

Уилсон снова заморгал.

— Боязнь замкнутого пространства, — пояснил Могенс.

— Нет. Во всяком случае, не думаю.

Могенс поразмыслил пару секунд, потом демонстративно развернулся, отступил на шаг и показал рукой на палатку в центре площади.

— Будем надеяться, что вы не ошибаетесь. Иначе вам предстоят несколько не слишком приятных минут.

У Уилсона глаза полезли на лоб:

— Вы?..

— Надеюсь, у вас вакантно место помощника шерифа для человека, презирающего оружие и таскающего за собой экономку, — сказал Могенс. — Если нас застанет доктор Грейвс, боюсь, мне придется искать новую службу.

Всю дорогу до подземелья Могенс задавался вопросом, зачем он это делает. Вскипит ли Грейвс от ярости или нет, ему было безразлично. Да пусть его хоть удар хватит! Он не обязан быть Грейвсу лоялен, после всего, что тот ему сделал и, несомненно, еще намеревался сделать, но почему-то сам себе он казался предателем.

Могенс утешал себя тем, что оказывает Грейвсу услугу. Было трудно судить, на самом ли деле имели место «подземные толчки» или это было лишь поводом для геолога получить доступ к месту раскопок, но он соглашался с мнением шерифа в отношении Стеффена. Геолог не отступится, пока не увидит, что они делают там, внизу. А увидит он, несомненно, больше, чем Уилсон.

Как оказалось, Уилсон, и впрямь не страдал клаустрофобией, однако спускался он еще более неуклюже, чем когда-то сам Могенс. Ему потребовалось вдвое больше времени, чтобы одолеть лестницу, его нога дважды срывалась со ступеньки, так что впоследствии Могенсу показалось почти чудом, что они таки ступили на пол шахты, не свернув себе шеи. Картина, которая определенно понравилась бы Грейвсу.

— Не очень-то я умею лазать по лестницам, — признался Уилсон, когда, наконец, очутился радом с Могенсом, нервно усмехаясь, с подрагивающими руками и покрытым крупными каплями пота лбом. — Честно признаться, я чувствую себя куда увереннее на твердой почве. Так было всегда, еще со времен моего детства.

— Тогда вознесите хвалу Господу в вашей вечерней молитве, поблагодарите его, что не родились на тридцать лет раньше, — сказал Могенс.

Уилсон вопросительно поднял бровь, а Могенс пояснил:

— Тогда бы вам пришлось нести вашу службу на лошади.

Уилсон натянуто посмеялся, и Могенс понял, что шутка не пришлась ему по вкусу. Он побыстрее качнул головой назад:

— Идемте. Теперь мы на твердой почве.

Уилсон буркнул нечто похожее на «очень смешно» и провел тыльной стороной ладони по лбу, стирая пот, однако послушался и, согнувшись, вошел под низкий свод туннеля.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});