Виват император! Армагеддон - Роман Злотников

Во-первых, следовало максимально исключить возможность подрыва. Поэтому Филипп настоял, чтобы последние полгода Ярославичев пользовался для переездов только автомобилем и самолетами, чтобы участники покушения забыли о том, что в распоряжении главы «Фонда Рюрика» имеется еще и вертолет. Это средство передвижения начало активно использоваться лишь в последние несколько дней (когда все возможные площадки приземления были взяты под наблюдение). То есть было сделано все, чтобы у тех, кто готовил покушение, сложилось твердое убеждение, что угадать транспортное средство или маршрут движения, которым воспользуется Его Высочество в этот день, будет абсолютно невозможно. Детский дом располагался на окраине небольшого провинциального городка Тутова, в двухстах сорока километрах от Москвы (для изготовленного по спецзаказу «ГАЗа» преодолеть такое расстояние — дело полутора часов). Ядов Филипп тоже не боялся. Большинство ядов Ярославичев просто бы не заметил, а те, которые были достаточно опасны, Его Высочество мог определять на вкус. Но, на всякий случай, в обслуживающий персонал детского дома восемь месяцев назад были внедрены два терранца.

Кроме того, на чердаках всех зданий, а также на пожарной каланче и звонницах двух церквушек, одна из которых была действующей, а вторая находилась в процессе реставрации, откуда хорошо просматривался детский дом и прилегающая к нему местность, были скрытно установлены цифровые камеры с пакетным принципом передачи информации, срабатывающие от тепловых датчиков. Так что в аналитической группе к настоящему моменту накопилось около трех тысяч фотографий массовых голубиных тусовок, пьянок бомжей, трахающихся парочек и всего десяток таких, кто действительно вызывал если не подозрение, то хотя бы вопросы. Но все наиболее вероятные места расположения снайперов также были под контролем.

К семи часам Филиппа вызвал к себе Его Высочество. Когда Филипп, постучав, вошел в кабинет, Ярославичев стоял перед зеркалом и завязывал галстук.

— Заходи, Филипп. Присядь. Я сейчас закончу.

Гранин молча кивнул и занял предложенное место. Ярославичев закончил с галстучным узлом, поправил воротник, окинул себя придирчивым взглядом и повернулся к своему начальнику Службы безопасности.

— Ну что, сегодня?..

Филипп нахмурился:

— Не знаю, вроде как самый удобный момент на ближайшие два месяца. А вы за последнее время сделали так много для того, чтобы ОНИ попытались остановить вас любой ценой, что… — Филипп запнулся. — И все-таки я не понимаю, как Лубынин предполагает выпутаться из этой ситуации? Ярославичев усмехнулся:

— Ты совершаешь общую ошибку, Филипп.

Гранин удивленно воззрился на Ярославичева.

— Ты по-прежнему считаешь Лубынина единственным ответственным за все. — Ярославичев снял с напольной вешалки пиджак, надел, потом заговорил снова: — Лубынин не имеет НИКАКОГО отношения к подготовке покушения на меня. Я не склонен утверждать, что он ничего не знает и даже ни о чем не догадывается, такую старую лису очень непросто оставить в абсолютном неведении, но вся инициатива в этом вопросе принадлежит отнюдь не ему.

— А… кому?

Улыбка Ярославичева стала несколько снисходительной.

— Президенту Громовому.

Брови Филиппа от удивления встали домиком. Ярославичев понимающе кивнул:

— И тем не менее это так. Громовой принадлежит к той породе отъявленных трусов, которые, будучи зажаты в угол, способны на отчаянной храбрости удар в спину. Лубынину надо было напугать Пашу. Я это просчитал и начал активные действия именно в тот момент, когда он это сделал. Оказалось, что Лубынин напугал Пашу слишком сильно, и тот буквально заметался, не зная, как вывернуться и спасти свою шкуру. А вокруг него сейчас уйма тупиц. Еще бы, ты можешь представить рядом с Пашей Громовым хоть одну умную голову? Ну а тупицы всегда предпочитают самые простые решения, причем редко дают себе труд просчитать последствия. Так что все, что творится в окружении нашего дражайшего президента, можно было просчитать без особых усилий.

Филипп нахмурился:

— Но вы, Ваше Высочество, просчитали все ДО того, как это начало твориться в его окружении.

Ярославичев покачал головой:

— У меня достаточно опыта, чтобы более или менее ясно представлять себе, как поступит тот или иной человек в тех или иных обстоятельствах. К тому же, я, как правило, имею в запасе несколько вариантов действий.

— На случай непредвиденного развития событий?

Его Высочество добродушно рассмеялся:

— Ни один человек не может подготовить варианты на случай действительно НЕПРЕДВИДЕННОГО развития событий. Но это и не нужно. Действия любого человека, как правило, зиждятся на его собственном личном опыте, а это предполагает достаточно узкий набор вероятных реакций на те или иные ситуации. Просто некоторые реакции более вероятны, другие менее, но их число всегда ограничено. Достаточно просчитать их и проработать свой ответ на каждую… хотя иногда, в одном случае, может быть, из ста или даже тысячи, события действительно начинают развиваться непредсказуемо. Но у меня все-таки несколько больший личный опыт, чем у подавляющего большинства ныне живущих.

— Так, может, имеет смысл задействовать такой из ваших вариантов, который не предполагает даже попытки покушения?

Ярославичев пожал плечами:

— Нельзя исключать, что нам, в конце концов, придется поступить именно так. Если я все-таки неправильно просчитал степень Пашиного испуга. Но САМЫМ предпочтительным для ДАЛЬНЕЙШЕГО развития событий представляется все-таки вариант с состоявшимся, но не достигнувшим успеха покушением. Так что готовь вертолет. Мы вылетаем через десять минут.

Филипп кивнул и вышел из кабинета, по-прежнему продолжая ломать голову над своими проблемами. Однако, как оказалось, разгадка ждала его буквально за дверью.

Он вышел из вестибюля как раз в тот момент, когда все закончилось. Метрах в десяти от входа, на тротуаре, лицом вниз, лежал мужчина с красным от напряжения лицом и вывернутыми руками и ногами. Над ним нависло трое подчиненных Филиппа. Гранин на мгновение замер, оценивая работу своих ребятишек, классический «падающий стриж», специальная поза, при которой человек не только не может себе позволить пошевелиться, но и не способен выдавить из себя ни единого звука. Потому что в этом положении все его мышцы (даже челюстные) находятся в напряженном состоянии и не способны ни сократиться, ни расслабиться. Причем сам зафиксированный как бы подвешен в воздухе, касаясь поверхности земли только подбородком и носками ног. Так что даже если распластанный человек — террорист-камикадзе, напяливший на себя бомбу, подорвать ее у него нет никакой возможности. Нечто подобное используют МОССАД и ЯМАМ, но у них фиксируется только верхняя часть тела, так что если приспособить взрыватель к ноге, террорист вполне может выполнить порученную задачу. А их «падающий стриж» приводил человека в абсолютную неподвижность. Впрочем, задержанный был не очень-то похож на террориста.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});