Путь к золотым дарам - Дмитрий Дудко

   — А про меня они тогда не говорили? — улыбнулась Ларишка. — Я ведь тоже всё могу. С тобой вместе! А ну, на тот курган, самый высокий, а с него в лиман! Кто быстрее? — Задорно взмахнув плетью, она погнала коня вперёд.

Мужчины поскакали следом. На курган, увенчанный грубоватой статуей степного воителя, царица взлетела первой, но в озеро, вздымая тучи брызг, впереди неё въехал Ардафарн. На этот раз его даже не выругали за то, что вместо уздечки держался за гриву.

   — Вот так до самого Белого ледяного моря. Туда не окунёшься, так что выкупаемся здесь, — рассмеялся Зореславич и сбросил башлык и дорогой кафтан.

Индиец деликатно отъехал в сторону, и царское семейство, раздевшись, бросилось в воду. Выкупавшись, они растянулись на берегу — здоровые, загорелые, полные сил.

   — Так как же мы поедем? — сказала Ларишка. — В Ольвии, что ли, найти проводника? Греки оттуда ездят за реку Ра, к горам, привозят золото, самоцветы. Только к истокам не поднимаются, реку переезжают у сарматов царских, а нам туда с дружиной лучше не соваться. Был ещё при скифах путь севернее, лесами, только кто его теперь знает?

   — Спросим-ка наших мудрецов, — предложил Ардагаст. — Они, поди, из Гилеи уже вернулись.

   — Да вот они, вон на том берегу, под вербами, — приглядевшись, сказал Ардафарн. — И Вышата, и Стратоник, и Хилиарх. Позовём их к нам?

   — Кто не знает, тот сам к мудрецу идёт, — покачал головой Ардагаст и принялся одеваться.

Вскоре все собрались под сенью верб, возле тихого заливчика, к которому из родника весело бежал ручей.

   — Ну как, нашли пещеру Апи? — спросил царь.

   — Нашли. Там всё ухожено, греки поставили каменные жертвенники Матери Богов, а скифы — свой жертвенник, попроще, — ответил Вышата.

   — Не хватает только одного жертвенника, — заметил Стратоник. — Анахарсису, мудрейшему из скифов, которого здесь убили за то, что он почитал Апи не по скифскому, а по южному обычаю, как Кибелу, Мать Богов. Утешает одно: во времена Геродота скифы Анахарсиса знать не хотели, а теперь гордятся тем, что из семи мудрецов Эллады один — скиф.

   — А вот на кургане его брата и убийцы, царя Савлия, жертв давно не приносят. И сам курган разграблен сарматами, — добавил Хилиарх.

   — Кстати, мы вызывали дух Анахарсиса. Он советовал тебе, царь, не становиться рабом ни царства, ни богатства, — сказал Стратоник.

   — Спасибо ему за совет, — вздохнул Ардагаст, — только он сам никогда не царствовал, а бродил по свету, хоть и был царевичем. А я вот, царь росов, взялся за дело невиданное и только теперь подумал: кому я раб — Фарзою или своему царскому долгу?

И Зореславич рассказал грекам и волхву о походе за стрелой Абариса. Выслушав царя, Вышата нахмурился:

   — Эта стрела — ключ к пещере, где лежат Колаксаевы Секира и Плуг. Знает ли об этом Фарзой? Если знает — наверняка хочет их забрать, а заодно и чашу.

   — Он же до сих пор её не забрал. Ведь тогда возмутятся все росы, особенно венеды. Не хочет же он развалить своё царство? — возразил Ардагаст.

   — Нет, он хочет его укрепить. Только не стал ли он слишком высокого мнения о своей силе и власти? Такое случается со многими царями, — задумчиво и невесело сказал Хилиарх.

   — Эту стрелу не так просто отобрать. Говорят, сам Пифагор отнял её у Абариса и потребовал, чтобы тот признал его воплощением Аполлона Гиперборейского. В действительности северный маг совершил больше. Через стрелу в молодого эллина вошла сила и мудрость Солнца, и бедро его стало золотым, — поведал Стратоник.

   — Вишну-Солнце не раз воплощался в великих воинах и мудрецах, — кивнул индиец. — Но стать его воплощением по своей воле?

   — Вот поэтому в душе Пифагора воля Солнца всю жизнь боролась с волей аристократа, жаждавшего славы и власти над простыми людьми. Он повсюду основывал братства, члены которых, по завету Солнца, вместе владели имуществом и стремились установить справедливый строй. Но свои цели и знания они таили от людей, ибо мнили себя избранными. Перед Пифагором же преклонялись так, что все пять лет ученичества начинающий брат должен был в молчании слушать наставления Учителя, не смея не только возразить ему, но даже увидеть его. Эти братства скоро обратились в союзы знатных заговорщиков, подчинили своей тайной власти все греческие города в Италии. В конце концов народ восстал и разгромил эти гнезда властолюбцев. Пифагор уцелел, но увидел крах своей власти — так покарало его Солнце.

   — Словом, эта стрела может наделать бед в руках того, кто желает миру добра, но много мнит о себе, — сказал Хилиарх. — А если руку к ней протянет злодей? Порази меня Зевс! — ударил он кулаком по песку. — В Ольвии, говорят, видели Валента. Возле дома Спевсиппа. А оттуда до Мадирканда за день добраться можно. И ведь Фарзой знает об этой гадине всё, от нас же!

   — Значит, нужно известить обо всём Аполлония, — сказал волхв. Он достал резную деревянную чашу, набрал чистой воды из ключа и стал водить над ней руками.

   — Если твоя деревяшка не сработает, попробуем моё сирийское зеркало. Хорошо, если Аполлоний не дальше Византия, — проворчал Стратоник.

Вскоре в чаше появилось величественное лицо мудреца, обрамленное длинными белоснежными волосами. За спиной его видны были очертания горы Афон.

   — Да светит тебе Солнце, Аполлоний!

   — Да светит Солнце всем людям! Ты мог бы вызвать меня мысленно, Вышата. Рядом с тобой, кажется, непосвящённые? Знаешь ли, недавно одному любителю развлекать не то гостей, не то богатого хозяина я показал вместо себя обезьяну и сказал, что им такое зрелище больше подходит, чем лицезрение философа на расстоянии.

   — Учитель Аполлоний, это царь росов с семьёй. Нужно, чтобы и они слышали нас. Дело касается их, а главное — всего Братства.

Выслушав рассказ Вышаты, Аполлоний наморщил высокий лоб. Печать тревоги легла на его обычно спокойное лицо.

   — Дело обстоит ещё хуже, чем вы в Скифии думаете. Валент уже не один. Он собрал из последователей Симона Мага и других любителей колдовства тайный союз. Во главе его Менандр Самаритянин, главный ученик Симона и ещё более сильный маг, чем тот. Но душа этой шайки — Валент. Они зовут себя Братством Высшего Света, хотя добрые люди уже прозвали их Братством Тьмы. Разглагольствуют о некоем надмирном Свете, куда они, избранные, попадут за своё презрение ко всему материальному, включая Солнце. Это им не мешает изощряться в колдовстве ради подчинения столь презренных стихий этого мира. Обещают чудес ещё больше, чем делают: бессмертие, вечную юность... А тем временем готовят возвращение Нерона: подыскивают подходящее тело для его духа и ждут подходящего времени. Кажется, дождались: Веспасиан умер, Тит добр, но слаб, а Домициан — жестокое и алчное чудовище.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});