Противостояние - Елена Орлова

— Интересно, интересно… Говорите, за одну ночь? — в глазах Бориса Львовича мелькнул огонек.

— Да, — подтвердила Мила, — после приема лекарства. Я принесла вам его, посмотрите! «Тигорал», — прочитала она на упаковке.

— Английское, значит? Никогда не слышал! Впрочем, я не гастроэнтеролог. Сейчас посмотрим в фармакологическом справочнике. Он провел пальцем по длинному перечню. — «Тигорал»… Нет. Что ж, поищем в другом, более полном варианте! — Мужчина приставил к стеллажу стремянку и достал с верхней полки увесистую медицинскую книгу. — Тоже ничего! Следовательно, данный препарат в нашей стране не используется, а о противопоказаниях и возможных аллергических реакциях мы сможем узнать из приложенной инструкции. Честно говоря, в переводах я не очень силен, поэтому предлагаю пойти другим путем: отправлю вас на лазеротерапию. Думаю, через два-три сеанса ваши руки будут в полном порядке, заодно и желудок подлечите. Согласны?

— Конечно, — обрадовалась Мила.

— Но если что-то вдруг пойдет не так, обязательно ко мне! — предупредил Борис Львович.

— Разве такое возможно?

— Успокойтесь, я на девяносто девять процентов уверен в успехе!

— А один процент?

— Надеюсь, он останется лишь малой вероятностью.

Прошла неделя. Сеансы лазера результата не дали. Физиотерапевт Марина Александровна, пообещавшая после второй процедуры значительное улучшение, только разводила руками, наблюдая за быстрым разрастанием болезненных язв. После третьей процедуры она прекратила лечение и срочно велела Миле показаться дерматологу.

— Мои опасения оказались небеспочвенными, — проговорил доктор, увидев ее на пороге кабинета.

— Значит, вы обо всем знали заранее и только успокаивали! Что же мне делать?! — Девушка расплакалась от отчаяния.

— Голубушка, успокойтесь! — Борис Львович заботливо усадил Милу на стул и подал стакан воды. — Все не так плохо, как вам представляется! Я знаю причину ваших неприятностей.

— А зачем же вы посылали меня на лазер?

— Чтобы исключить аллергическую реакцию.

— Доктор, скажите правду, чем я больна?

Борис Львович испытующе посмотрел на Милу.

— У нас в диспансере есть интересный кабинет. Там пациентов лечат «пустышками», сладкими шариками с информацией. Вы когда-нибудь слышали о подобном?

— Нет, никогда не слышала!

— Метод может показаться вполне безобидным, если бы не его последствия. В конце курса врач обязательно предупреждает о том, что оставшиеся шарики необходимо завернуть в бумагу и сжечь.

— Почему?

— Информация, по ошибке попавшая к другому человеку, наносит огромный вред, вызывает различные заболевания.

— Но при чем здесь я?

— Вы не догадываетесь?

— Неужели со мной произошло нечто подобное?!

— Таблетки предназначались не вам, а, по всей видимости, вашему супругу.

— Кажется, начинаю понимать… Но мне-то что делать теперь?! — Мила с отчаянием посмотрела на свои руки. — Тоже лечиться шариками?!

— К сожалению, наши врачи пока не в состоянии справиться с чужой, неизвестной информацией. Я направлю вас в другое место… Заранее прошу, не удивляйтесь! К одной целительнице, в деревню Савино.

Мила недоверчиво усмехнулась:

— Вы серьезно? — Предложение Бориса Львовича больше походило на шутку.

— Абсолютно! Разве есть альтернатива?

— Нет.

— Чего вы боитесь? В крайнем случае ваше состояние не изменится.

— Нет уж! Лучше, чтобы изменилось!

— Тогда… — Доктор достал записную книжку и переписал адрес. — Возьмите, и ни пуха ни пера!

— Простите, к черту.

События поразили Андрея своей драматичностью. Он даже не пытался, как обычно, опровергать Милины обвинения. Во-первых, на причину болезни указал сам врач. Во-вторых, если поездка к бабушке, по фамилии Кострова, увенчается успехом, бессмысленно будет отрицать причастность матери к их неприятностям. И тогда неизбежно придется открыто обвинить ее! От подобной перспективы Андрея передернуло. Его преследовало чувство вины за собственную ложь и Милину болезнь. Великодушие жены лишь усугубляло душевную муку. Но, чтобы исправить совершенное им зло, он готов был пойти на что угодно, даже выступить против матери.

Субботним утром они подъехали к деревне на старенькой «шестерке», недавно подаренной им отцом Андрея, Григорием Васильевичем. В конце ухабистой проселочной дороги, размытой талой весенней водой, у скромного сельского домика с покосившимся забором, припарковалось сразу несколько машин.

— Вижу, мы здесь не одни. — Андрей заглушил двигатель.

Мила открыла дверь и с сомнением посмотрела себе под ноги:

— Жуткая грязь!

— Да! Перепрыгивай через лужу! Смелей! — Андрей обошел машину и подал жене руку. — Вот так. Пойдем, займем очередь.

— Извините, вы к Костровой? — поинтересовался он у пары с грудным ребенком.

Бледная, измученная девушка обернулась.

— Да, — ответила она, — за нами будете.

— А остальные тоже к ней?

Молодая мама кивнула. Ребенок зашелся в надрывном плаче.

— Опять! — на лице девушки появилось страдальческое выражение.

— Давай теперь я покачаю, — предложил ей муж.

— Беспокойный? — посочувствовала Мила.

— Не то слово! День и ночь кричит! Закатывается до посинения! Смотреть страшно!

Дверь дома открылась, и на пороге показалась хозяйка. Кострова, по очереди, осмотрела каждого из ожидавших ее посетителей и наконец, указала пальцем на молодую пару с младенцем:

— Будете первыми! Потом вы, вы и вы, — распределила она остальных. — А с тобой, милая, — женщина махнула рукой в сторону Милы, — долго придется работать, пойдешь последней.

— Позвольте! — возмутился полный мужчина. — Мы приехали раньше всех!

— Какой сердитый! — От вкрадчивого голоса Костровой по спине Милы пробежал холодок. Женщина насмешливо взглянула на растерянное лицо толстяка. — Если тебе что-то не нравится, так я никого не держу! Ступай себе, с Богом!

Посетитель пунцово покраснел и отвернулся.

Прошло пять часов, прежде чем Мила и Андрей попали на прием. Едва за ними захлопнулась дверь, знахарка громко произнесла:

— Милок, а ты знаешь, что у тебя мать колдунья?

— Вы мне? — опешил Андрей.

— А кому же еще? — хохотнула Кострова. — Вроде других нет! Это у вас родовое, по женской линии. Ты бы тоже мог заниматься тем же, чем и я. У тебя третий глаз есть, закрытый. Побудь пока вон там! — указала она на лавочку в стороне. — А ты, девочка, присаживайся к столу. Дай я на тебя посмотрю! Красивая, хорошая, потому люди и завидуют. Ох, как плохо! — покачала головой женщина. — Зависть — поганое чувство, от нее все сглазы. Протяни мне свои руки, — попросила она Милу. — Бедная! Страдаешь ни за что! Хотела мать сына привязать, а попало к невестке, и пошло сделанное наперекосяк! Ничего, завтра проснешься с беленькими ручками! Будут лучше, чем прежде! И сглазы сниму, только со свекровью связываться не стану!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});