Фантастика-1963 - К. Андреев

Потом я подошел к Валентинову и протянул ему желтую записную книжку с ацтекским орнаментом.

В руках профессора была точно такая же.

— Сравните эти две книжки, профессор. Они должны быть совершенно одинаковыми. С одной лишь разницей: последняя запись в книжке, которую я держу в руках, сделана одиннадцатого декабря прошлого года. А сейчас июль, — и я указал на окно, где в густой синеве летал тополиный пух Все почему-то тоже посмотрели в окно точно вдруг засомневались, а действительно ли сейчас июль, а не декабрь.

— Кроме того, вот! — Я достал из кармана крепкий, смерзшийся снежок и с удовольствием запустил. Снежок попал точно в середину и прилип.

Р. ЯРОВ

ДО СВИДАНИЯ, МАРСИАНИН!

Сначала он глядел в щель между досками; затем, подпрыгнув, уцепился за их острия, подтянулся и уселся на поперечной планке забора. Была ночь; последние остатки вечерней, подсвеченной белизны ушли с неба за горизонт. Мальчик закрывал глаза — дорога вытягивалась перед ним, как взлетная полоса, зеленел лес; открывал — все уходило во мрак.

И лишь в одном месте притихшего мира было светло. Дом стоял на горе, а где-то далеко внизу, там, где пересекались лес, небо и узкая тропинка, горел огонь. Большое желтое пламя, окруженное темнотой, как краями чаши, рвалось вверх и в стороны; дым клубился в пустом пространстве над ним.

Мальчик оглянулся. Смутно, расплывчато дом все же был виден, и это вселяло в мальчика чувство безопасности. Послышался гул мотора: в небе пролетел самолет. Мальчик напряженно следил за далеким огнем; стараясь не шуметь, спрыгнул с забора.

Дом был крайним в поселке, и дорога сразу пошла вниз. Дорожная пыль, холодная сверху, чуть глубже хранила дневное тепло. Это открытие понравилось мальчику; некоторое время он шел, закапывая ноги поглубже, потом внезапно опомнился. Он ушел далеко и, оглянувшись, не увидел ни вершины- холма, ни своего дома, ни остальных более высоких домов.

Огонь впереди тоже исчез, другой холм заслонил его.

Мальчик остановился. Он видел небо со всеми маленькими звездочками, такое чистое, будто бы даже немного влажное и глянцевитое, как только что полученная переводная картинка. Он вспомнил вдруг тусклое стеклянное небо большого города и, не колеблясь, двинулся дальше, поглядывая вверх, стараясь отыскать Марс. Чувство безопасности вернулось к нему, и ему стало весело.

Жара еще не было, но уже сильно пахло сухим дымом, и он ждал, что вот-вот за темными спинами деревьев покажется догорающий факел. Он устал от долгих подъемов и спусков, от страшного ночного леса, от мощных мохнатых еловых лап, то и дело закрывающих небо, от острых сучков и низких веток, от колючих кустов и горбатых корней. Капли пота падали с его лица за открытый ворот рубашки.

Держась рукой за теплый ствол дерева, мальчик стоял у края поляны. На самой ее середине покачивался шар высотой с трехэтажный дом. От него шло сияние. Кусты по краям поляны дымились, и ветви на деревьях со стороны, повернутой к шару, обуглились, но огня уже не было.

— Межпланетный корабль может даже сгореть в атмосфере, — сказал сам себе мальчик.

Шар остывал быстро. Когда мальчик глядел на все это с холма, издали он видел бесформенный оранжевый клубок; пока дошел, шар стал бледно-розовым, и цвет его продолжал меняться. Совсем недавно мальчик был с экскурсией на заводе; вот точно так же стыли в кузнечном цехе куски металла, вынутые из печи. Обшивка шара бледнела, по ней, сливаясь, бежали сизые полосы. Розовый свет померк, стало темно. Шар был, наверное, уже совсем холодный.

Внезапно на вершине его вспыхнул прожектор, и луч, ярче любого земного, но совсем не режущий глаз, начал двигаться, подобно гигантскому радиусу. Он приближался, но мальчик не отходил и не отошел даже тогда, когда луч уперся в него. В боковой части шара появилась щель; она быстро увеличивалась, и мальчик понял, что это открывается дверь. Отверстие осветилось изнутри, оттуда показалась дорожка и, легко разворачиваясь, достигла Земли.

— А у нас трап подкатывают. — Мальчик подошел ближе и коснулся края дорожки. Как будто бы не она только что разворачивалась — такую твердость ощутила рука.

Свет в отверстии усилился, и показался ОН. Он медленно спускался по своему отвесному трапу. Фигура его, подобно человеческой, была вытянута вертикально, и две руки, подобные человеческим, висели по обе стороны фигуры. Но лицо его мальчику не понравилось. Оно все было в буграх и складках и не походило на человечьи лица. Он дошел до края дорожки и остановился, подумал, как бы вслушиваясь, прежде чем ступить на Землю, затем откинул маску с лица…

— Поздравляю с благополучным прибытием. — Мальчик дружески улыбнулся. — Я знаю, почему у вас такой некрасивый скафандр. Я недавно читал книгу о летучих мышах — у них такие же складки. Это для того, чтобы можно было ориентироваться в темноте с помощью ультразвука…

Незнакомец молчал, глядя на мальчика. У него были большие глаза — раза в два больше человеческих; взгляд их был приятен.

— Откуда вы?

Мальчик достал из кармана смятую, замусоленную карту звездного неба. Едва взглянув на нее, пришелец поднял руку, и в ладони его, как у фокусника, оказался какой-то предмет, который он подал мальчику. Это была объемная модель солнечной системы.

Непонятно, как все держалось внутри прозрачной оболочки, но там светило Солнце, и планеты кружились вокруг него по орбитам. Мальчик нашел орбиту Земли и удивился мощности далеких телескопов, разглядевших на маленьком шарике знакомые очертания океанов, материков и даже выступы больших городов. Тонкий, длинный палец пришельца указал на планету Марс.

— Вы марсианин! — обрадовался мальчик. — Я почему-то так и думал. Ну, здравствуйте и давайте знакомиться! Я Саша, житель Земли. — Он показал на себя.

— У, — сказал марсианин, делая то же самое.

Мальчик протянул руку, марсианин — свою. Сильное его пожатие не причинило боли мальчику.

— Пойдемте, — мальчик потянул марсианина, — человечество должно как можно скорей узнать о вашем прибытии. Ваш корабль, наверное, видели, не могли спутать с падающей звездой. А может быть, нас уже ищут — слышите гул моторов? — но из-за деревьев сверху ничего не видно. Здесь недалеко поселок, а в нем почта, телеграф и много разных людей…

Он вытащил огрызок карандаша, написал на обороте своей звездной карты: “Не трогать до прибытия Академии наук” — и нацепил записку на колючку ближнего куста. Потом он в последний раз взглянул на поляну — место самого значительного события своей жизни, темные деревья расступились: он увидел все большие города мира и толпы бегущих людей…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});