Девочка, которая зажгла солнце - Ольга Золотова

как что-то внутри него скалится и сладко улыбается после этих слов. Разве это не то, о чем ты так долго думал? Идеальный мир, о котором мы мечтали с самого детства! Ты сам хотел, чтобы все было по-настоящему, без прикрас, и что же теперь? Жалуешься? Скажи это в лицо окружающим тебя людям, если не боишься столкнуться с их неживыми бесчувственными отражениями. Теперь ты можешь увидеть все, что творится у них внутри, Джек. В прямом смысле этих слов — взгляни только на остатки перевариваемой еды или какие-то склизкие отростки, сотрясающиеся от каждого их шага… А может, ты хочешь увидеть собственное отражение?

Услышав эту фразу, Дауни замер на месте. Огляделся и с ужасом обнаружил, что всего несколько метров отделяют его от стеклянной витрины кафе, через которую даже отсюда были видны поглощающие сгустки жира чудовища. Недоверчиво парень сделал несколько шагов и остановился, как только увидел странное шевеление на стекле. Так как Джек все еще находился в относительной безопасности от злополучной поверхности, видно было немного, но и этого зрелища оказалось достаточно. Небольшие кусочки черного пепла или крупинки пыли образовали собой густое облако, часть которого отражалась в витрине и что-то обволакивала. Парень вздрогнул; ему вдруг подумалось, что

его образ будет настолько отвратным и ужасным, что он замрет перед ним, не в силах пошевелить даже пальцем; а этот страшный монстр постепенно высосет из тела всю жизнь, сделав похожим на иссохшую скорлупу; что Джек откроет глаза и внезапно поймет, что совершенно ничего в нем не изменилось

и вправду себя узнает. Увидит свои губы в злобном оскале движущейся массы, пошевелит рукой и с ужасом заметит, что и отражение повторило это незамысловатое движение своей длинной клешней.

Или, наконец, чт заглянет внутрь самого себя и…

Об этом не время думать.

Джек крепко зажмурился и встал пред мысленным полупрозрачным блоком помещения, готовясь вот-вот посмотреть на себя, но вдруг с облегчением понял, что не может разлепить веки. Кожа как будто склеилась, словно по линии ресниц провели несколько раз липкой кистью, и теперь на большом экране в голове замерла желанная чернота. И парень поймал себя на странной, но свойственной его нынешнему состоянию мысли — он не хочет открывать глаза и снова погружаться в этот мир, не важно, будет он наполнен ходячими мертвецами или обычными людьми с прежними рассеянными лицами. И бледное ноябрьское солнце, и воздух, прожигающий кожу холодом, и терпеливо ожидающий его двойник в зеркале — все они не стоили оказываемого им внимания. Ничто не стоило.

«Зачем двигаться с места и что-то делать? Куда-то идти, спешить, чтобы ночью ворочаться с боку на бок, думая обо всем упущенном? Разве не лучше будет лечь на кровати или растянуться в кресле, зажмуриться и прожить другую жизнь, такую, какую только сможет создать твое собственное воображение. Почему мы не можем так сделать? Не шевелясь и не утруждая себя происходящей вокруг заботами и суетой, существовать отдельно от всеобщего хаоса, управлять собственным миром так, как только тебе угодно. Мне не придется думать о деньгах и поиске хорошей работы, чтобы себя прокормить — мгновение, а передо мной будет лежать только что испеченный пончик с карамельным сиропом и хрустящей разноцветной посыпкой».

Джек хотел было переубедить свое заплывшее сознание, но не успел, потому как почувствовал, что на экране появляются все новые и новые краски. Один глаз медленно открылся, а второй распахнулся следом автоматически, увеличиваясь в размерах до состояния огромного круглого шарика.

С витрины на парня действительно смотрело нечто. Правда, оно мало чем походило на остальных прохожих, с которыми Джек успел мысленно повстречаться на улице — более того, сложно было определить, с кем существо имеет больше сходств. Темный человек пытливо сверлил своими черными глазами застывшего в ужасе Дауни; внутри непонятного существа не было даже намека на какие-либо внутренности или предметы — только одно лицо. Всего лишь ухмыляющееся выражение, глядящее на юношу прямо из груди его двойника. Но не это было самым страшным, не обреченный взгляд и не опущенные к самым пяткам длинные худые руки, едва достающие до асфальта. Над отражением витало огромное облако.

То самое, малую часть которого парень увидел несколько минут назад — теперь оно стало в разы больше и походило на серую тучу, состояющую из ошметков и обрывочных кусочков чего-то сожженного. Как будто целый рой мошек скопился над головой этого демона; они пролетали сквозь него и возвращались в свой уютный жужжащий круг, черные, мелькающие хаотично точки.

Вдруг это существо наклонилось чуть вперед, и Джек ощутил, как кровь в венах будто наполнилась крошечными летающими насекомыми. А после… парень почувствовал, как нечто наклоняется еще ближе, почти что касаясь его лица своими ужасными руками, и тихо шепчет что-то таким знакомым и в то же время чужим до безобразия голосом:

— Знаешь, депрессия — то же самое погружение. Внутрь самого себя. Ныряешь и с ужасом осознаешь, что жидкость сдавила грудь, в то время как остальные спокойно дышат и выпускают изо рта и носа прозрачные пузырьки воздуха. И ты в панике кричишь, не в состоянии сделать вдох, а только продолжаешь тонуть… Знакомо, Джеки?

С широко распахнутыми от нескрываемого страха глазами, Дауни отшатнулся от двойника и обнаружил перед собой холодный блеск стеклянной витрины. По одну ее сторону на него в упор смотрел маленький щекастый мальчик, держа в толстых пальцах тающее шоколадное мороженое и измазав им нос и всю нижнюю половину лица. Брюнет потряс головой, еще раз огляделся по сторонам, но перед ним были все те же люди, нисколько не похожие на длинноногих бестелесных монстров.

«Получается, я все это выдумал», — размышлял про себя Джек, немного оправившись и с быстро шагая дальше по улице, не забывая опасливо оборачиваться на исчезающие вдалеке стены кафе. «Настолько четко представил, что успел ЕГО увидеть. Вряд ли в эту чушь можно поверить».

Правда, всю дорогу парень ощущал чье-то незримое присутствие и направленный на спину испытывающий взгляд пустых глаз другого Джека.

***

Спустя каких-то двадцать минут молчаливой ходьбы, нескольких бесконечных кварталов и сотни мыслей, нещадно кромсающих горящую голову, Джек все же достиг знакомой кладбищенской арки и смело прошел под ней, по привычке вжимая голову в плечи и немного горбясь. Грунтовую дорогу, сейчас сплошь засыпанную сухой листвой и комьями грязи, он знал более, чем просто хорошо — именно эта тропинка рождала в нем массу «приятных» воспоминаний. Школьная экскурсия, когда ребят впервые привели сюда для сбора мусора с