Пуговицы - Ида Мартин

но далеко не все из них убийцы. А для нас работа с темными означает стопроцентный успех. Так что поздравляю. Завтра рано утром мы тебя выведем. Будь готова! Вещи не бери. Куртку принесем. Воскресенье – самый удачный день. И запомни на будущее: всегда сбегай в воскресенье.

– Спасибо! – У меня отлегло. – Только я скажу вам его номер, когда уже выйдем. Извини. Гарантии мне нравятся все же больше, чем надежда.

– Вопросов нет. Все по-честному. Ты молодец. – Яна подняла два победных пальца вверх. – Но если вдруг окажется, что это не его номер, мы тебя найдем и придем за компенсацией. Ты же понимаешь?

Под утро дверь тихонько щелкнула. Я не спала. Лежала в джинсах и худи под одеялом и ждала. В джинсах обнаружились пятьсот рублей. То ли моя старая заначка, то ли великодушный подарок Кощея. Это вселяло надежду на то, что добираться до Москвы пешком не придется. Куда идти дальше и что делать, я не знала, и планировать, пока не выберусь из «Пуговиц», не хотелось. Сколько раз так бывало: стоит загадать – и сразу же все обламывается.

– Идем, – шепотом позвала кто-то из сестер.

Я быстро сунула ноги в ботинки и выбежала. Это оказалась Яна.

– Что бы ни происходило, ничему не удивляйся, – предупредила она, – и не разговаривай.

В коридорах царил полумрак. На стенах тускло горели светильники. Тишина стояла вязкая и оглушительная. Коридор казался нескончаемо длинным, будто огибал все здание по периметру. Мы шли по нему и шли, ничего не менялось, только номера комнат, подтверждающие, что мы все-таки движемся. Потом неожиданно Яна остановилась напротив одной из дверей, приоткрыла, заглянула внутрь и потянула меня за собой. Мы попали на огромную кухню с большими серебристыми холодильниками до потолка, гигантскими стальными вытяжками, островом с плитами, над которыми висела различная кухонная утварь, и хромированными стойками с микроволновками, мультиварками и другими приборами. Все кругом сияло чистотой. Мы прошли кухню насквозь и оказались в складском помещении с грузовым лифтом. Здесь нас ждала Аня. В руках у нее был ужасный леопардовый полушубок из искусственного меха. Она молча передала его мне, затем вызвала лифт, и, когда двери раскрылись, мы вошли в него втроем. Лифт был с зеркальными стенами, в таком же мы ехали с Дженой. Только этот напоминал комнату смеха, потому что наши отражения в нем искажались и выглядели комично-уродливыми.

Холл, куда мы вышли, оказался мрачным, серым и мраморно-холодным, как морг. В нем никто не сидел. Ни охранника, ни столика администратора. Только красная дорожка и огромные, украшенные новогодними хвойными ветками и пуговицами деревянные часы напротив входа, наподобие тех, что ставят в парках. Я хотела спросить, что это за место, но потом вспомнила, что Яна велела молчать, и лишь озиралась.

За большими панорамными окнами стояла непроглядная темнота, но чувствовалось, что уже утро. Я быстро направилась к широким дверям, торопясь поскорее выйти на улицу, но Яна поспешно схватила меня за руку и, покачав головой, потянула в другую сторону. Стоило мне только подумать, что за все время, пока мы шли, нам не встретилось ни одного человека, как с боковой лестницы послышались шаги. Аня быстро подошла к часам и, схватившись за стрелки, с усилием стала вращать длинную стрелку назад. На некоторое время шаги стихли, а потом вновь возобновились, но теперь уже удаляясь.

Яна нырнула за часы и вытащила оттуда инвалидную коляску, очень похожую на кресло Марго, усадила меня в нее и покатила по коридору. Аня шла сзади. Происходящее поражало, но если принимать в расчет версию, что я попала сюда, потому что сошла с ума, то списать все на мое больное воображение было не так трудно.

Мне чудилась женщина, идущая за нами по коридору. Она громко стучала каблуками, торопилась, стараясь догнать. Пахло лекарствами, химической кислотой и мамиными духами. Мы шли быстро. Кресло катилось бесшумно, близняшки скользили тенями вдоль стен. Я уже не знала, кто из них кто. Цвет волос у теней был неразличим. Я думала, что нас преследует Надя, но обернуться не получалось.

Где-то послышалась музыка, тишина рухнула и зазвенела осколками. Дестрой принимал новые формы. И вот я уже не в кресле, а на троне. На мне красная мантия. Кармическое правосудие и оплата по счетам. «Пуговицы» не отпускали. Спасти меня мог только нарисованный парень, разорвав картонные стены миров, я позвала его и стала ждать, но в этот момент мы приехали и остановились возле столика Людмилы. Она кормила рыбок и с удивлением замерла со сжатой рукой. Ее висячие сережки размеренно качались.

– Мы договаривались, – сказала Аня и высыпала перед ней на стол большую горсть пуговиц.

Людмила отряхнула руки, отчего создалось впечатление, будто она захлопала.

– Конечно-конечно! – Подставив жестяную коробку, она торопливо смахнула в нее пуговицы. – Можете выходить.

Стеклянные двери выхода медленно разъехались, и ледяной поток декабрьского холода ворвался в холл. Яна быстро вывезла меня наружу. А когда проезжали мимо бабушки с рыжим котиком, та помахала мне на прощание рукой.

– Вставай, – сказала Яна, вытряхивая меня из кресла. – Охранник на проходной тебя пропустит.

– Отдашь ему это. – Аня сунула мне в руки маленький пакетик. На ощупь там тоже были пуговицы.

Я вытащила из заднего кармана визитку Корсакова и передала ей.

– Все, пока, – сказала Аня. – Надеюсь, больше не увидимся.

Яна чмокнула меня в щеку:

– Удачи тебе!

– Спасибо. И вам.

Я сбежала вниз по лестнице и, не переставая дрожать от холода и нервов, помчалась по занесенной за ночь дорожке парка. В домике охраны было тепло, и, ворвавшись внутрь, я ненадолго выдохнула с облегчением. Мужчина поднялся мне навстречу.

– Здравствуйте! – Не зная, что говорить, я помахала перед ним пакетиком.

– Мам, это к тебе, – крикнул охранник в темноту позади себя.

В ту же секунду там что-то пришло в движение и появилась Марго. Подъехала, протягивая ладонь. Я положила в нее пакетик.

– Ну, вот видишь, нашлись все же пуговки, а говорила, что нет. Не пожалела бы тогда, ничего бы с тобой не случилось.

– Вы знали, что меня собираются оставить?

– Да. И хотела предупредить, но тебе стало жалко какой-то крохотной пуговки с воротничка того мальчика. – Она укоризненно покачала головой. – Вот так всегда в жизни: выгадываем на мелочах, а расплачиваться приходится по-крупному. Хочешь, дам один бесплатный совет? Лучше признай вину. Покайся и попроси прощения. Не для нее, а для себя. Другой жизни, чтобы сделать это, у тебя не будет.

Глава 29

Чуть не окоченев до смерти, я дождалась автобуса и