Мое сердце - Смолл Бертрис

— Потому что предназначено для двоих, — широко улыбнулся он.

— О!

— Ай! Поглядите, принцесса! Поглядите! — Адали чуть ли не приплясывал от восторга, пока в комнату втаскивали два одинаковых сундука — каждый был расписан изящными розовыми, голубыми и красными цветами с желтыми сердцевинами и зелеными листьями, разбросанными по блестящему черно-лаковому фону. Углы скрепляли полированные бронзовые уголки. Не дожидаясь, пока сундуки откроют, он нетерпеливо откинул крышку ближайшего, обнаружив, что он доверху набит одеждой: калейдоскопом разноцветных юбок и элегантных блузок, которые он вытаскивал из сундука одну за одной, тихонько вскрикивая каждый раз от восторга. Все они были из прекрасного, мягчайшего шелка, отделанные золотым и серебряным шитьем, драгоценными камнями. Цвета были яркими, но только тех оттенков, которые шли ей: голубого, зеленого, розового, лилового, пурпурного, темно-желтого и кремового.

Велвет искренне удивилась этой неожиданной щедрости и, взглянув на Адали, спросила:

— Почему?

— Глупая женщина, — ответил он ей ворчливым тоном. — Я же говорю, что вы пользуетесь расположением Властителя Акбара.

— Но я же ничего не сделала, — сказала она, сбитая с толку.

— Он же ухаживает за вами, добивается вашего расположения, моя принцесса. За вами что, никогда не ухаживали?

Она покачала головой, вспомнив, как она и Алекс только и делали, что ссорились и ругались все время. Никогда он не ухаживал за ней в полном смысле этого слова. Он любил ее, но ухаживать за ней даже и не пытался. Женская душа Велвет была тронута.

— Открой другой сундук, — приказала она евнуху и, когда он открыл его, замерла от удивления. В нем хранилось множество лосьонов и духов в резных зеленоватых флаконах. От сундука исходил аромат, который Адали сразу определил, — жасмин!

— Это то, что растет у меня перед верандой? — спросила она.

Он кивнул:

— Жасмин — цветок любви, моя принцесса. Велвет продолжала исследовать содержимое второго сундука. Она нашла там прелестную, усыпанную жемчугом золотую щетку для волос, уменьшенную копию большого сундука, наполненную различными украшениями для причесок, выполненными из драгоценных металлов и камней. Была там и еще одна шкатулка, вырезанная из целого куска бледно-лилового жадеита с серебряными петлями и филигранной работы серебряным замочком. Она открыла ее, и в глаза брызнуло разноцветье драгоценных камней. Велвет поняла, что все камни — очень ценные, так как у ее матери была одна из лучших коллекций драгоценностей во всей Европе. Маленькой она любила играть со сверкающими камешками, а Скай рассказывала, как называется тот или иной камень, где добывают лучшие из них. В жадеитовой шкатулке она нашла цейлонские сапфиры, бирманские рубины, жемчуг, добытый в Индийском океане, потрясающие желтые алмазы, прекрасные темно-пурпурные аметисты, светло-голубые аквамарины, изумруды, медовые цирконы. Они были вправлены в ожерелья, цепочки, серьги и кольца; и среди них не было ни одного камня с дефектом.

Адали был вне себя от радости. Он знал, что его Повелитель просто подержал за руку эту англичанку, а уже осыпает ее дождем драгоценностей. Пока Велвет, ошеломленная, сидела, разглядывая содержимое бледно-лиловой жадеитовой шкатулки, евнух распоряжался нескончаемым потоком рабов, продолжавших входить в комнату со все новыми подарками. По полу расстелили великолепные красно-голубые шерстяные ковры; по периметру комнаты расставили высокие бронзовые вазы с цветами; в разных местах появились маленькие столики, на которые водрузили серебряные лампы, украшенные самоцветами. Под конец вошли две девочки приблизительно десятилетнего возраста, с прямыми длинными черными волосами, выразительными темными глазами и золотистой кожей. Они распростерлись ниц перед Велвет. За ними шел Рамеш, который, быстро переговорив с евнухом, передал ему маленькую закрытую тростниковую корзиночку и вышел.

Глаза Адали стали совсем круглыми от важности происходящего, — Главный управляющий нашего Повелителя передает вам наилучшие пожелания от нашего хозяина. Властителя Акбара. Девочки будут вашими прислужницами. Они близнецы и похожи как две капли воды, за исключением одной вещи. У Торамалли родинка в уголке правого глаза, а у Роханы — в уголке левого.

Он буквально раздулся от важности, заметила Велвет с усмешкой.

Шепотом выгнав из комнаты всех, за исключением прислужниц, он передал Велвет плетеную корзиночку.

— Это нечто, что, как надеется Властитель Акбар, доставит вам особую радость, — сказал Адали.

Велвет подняла крышку корзинки, и тут же ее ротик от восторга стал похож на маленькую букву «о».

— Котенок! — сказала она, счастливо улыбаясь. Она осторожно вытащила из корзинки крохотного пушистого черного котенка с единственным белым пятнышком на самом кончике хвоста. — Это мальчик или девочка? — спросила она евнуха.

— Как мне сказали, моя принцесса, это кот-мужчина. Несколько секунд котенок оглядывал большими глазами свое новое жилище, затем спрыгнул с постели и, грациозно помахивая своим крохотным хвостиком, отправился обследовать комнату.

— Я назову его Бэннер13! — воскликнула Велвет. — Его маленький хвостик с белым кончиком очень напоминает развевающийся флаг.

Евнух с улыбкой кивнул.

— Похоже, — согласился он.

Внезапно Велвет сообразила, что время уже близится к полудню, а она еще не навестила бедную Пэнси. Как испугана и смущена будет ее преданная камеристка, проснувшись в этом дворце и не зная, где она находится.

— Адали! Моя бедная служанка будет беспокоиться, куда я подевалась. Подай мне что-нибудь из одежды! Я немедленно должна пойти к ней.

Как Адали и предсказывал, Велвет уже на второй день в Фатхнур-Сикри перестала его стесняться. Сейчас все ее мысли были о Пэнси, и, спрыгнув с кровати, она надела протянутую им одежду, всунула ноги в поданные ей Торамалли и Роханой домашние туфли и поспешила из своих покоев вдоль по коридору в комнату, отведенную Пэнси.

Когда она вошла, Пэнси облегченно прикрыла глаза и слабо улыбнулась:

— Миледи! О, слава тебе Господи!

Велвет нагнулась, чтобы обнять свою служанку, а потом присела на краешек ее кровати. — Пэнси, почему ты ничего не сказала мне о том, что ты беременна? Это ребенок Дагалда, не правда ли? Пэнси казалась очень смущенной.

— Как вы узнали, миледи?

— Доктор, который осматривал тебя, определил беременность. Тебе придется какое-то время оставаться в постели. Ребенок и жара — вот причина твоей болезни. Однако с тобой все будет в порядке, если будешь выполнять указания врача.

Пэнси успокоили слова госпожи.

— Это прямо счастье! — сказала она и добавила:

— Я не говорила вам, потому что сама не знала, пока мы не вышли в море. Сначала я не поверила, ведь Дагалд и я были вместе всего лишь разик, на Крещение… Вначале, когда первый раз не пришли месячные, я подумала, что это из-за расстройства, что мы уехали из Англии. Но потом я поняла, что дело не в этом. Мне было стыдно сказать вам, да по мне и не было заметно. Я решила молчать.

— Разве я тебя не предупреждала о Дагалде, Пэнси? Твои родители не очень обрадуются, узнав об этом. Я думала, ты побережешь себя, пока вы не поженитесь. Никто не покупает корову, если можно снимать сливки просто так, как любила приговаривать леди Сесили, — нравоучительно сказала Велвет.

— Дагалд и я вроде как поженились по этому их шотландскому скорому обычаю на Крещение в присутствии людей графа, миледи. Он сказал, что в Шотландии это вполне законно, а так как вы и граф тоже женились этим способом и мы все равно будем жить в Шотландии, то все в порядке. Он пообещал мне повенчаться, как положено, в церкви, когда мы приедем в Дан-Брок. Я была с ним только в этот раз, да и то потому, что мне казалось стыдным отказать ему в первую брачную ночь, но потом я сказала ему, что мы больше не будем обниматься и все такое, пока не предстанем перед настоящим священником.