Таинственный остров (перевод Игнатия Петрова) - Жюль Верн

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Ночь в море. — Залив Акулы. — Признания. — Приготовления к зиме. — Ранние холода. — Морозы. — Работы внутри дома. — Через шесть месяцев. — Неожиданное происшествие.

Обстоятельства сложились именно так, как предсказал Пенкроф, — инстинкт моряка не обманул его. Ветер всё свежел, пока не перешёл в штормовой, со скоростью ста — ста пяти километров в час. Такой ветер парусники даже в открытом море встречают четырьмя рифами на парусах. Войти в пролив против ветра и отлива не удалось. Повторной попытки во время прилива моряк не осмелился предпринять, так как при обложенном низко нависшими тучами небе сумерки наступили раньше, чем прилив. Поэтому Пенкроф решил провести ночь в открытом море.

К счастью, несмотря на сильный ветер, волнение на море было умеренное, и Пенкрофу не приходилось опасаться огромных валов, страшных для маленьких судёнышек. «Благополучный» не опрокинулся бы даже при сильном волнении — он был правильно нагружён балластом, — но, если бы волны хлестали через палубу, могла бы возникнуть опасность, что обшивка борта не выдержит ударов воды. Пенкроф всю ночь провёл у руля. Он был полон веры в достоинства своего корабля, но тем не менее с замиранием сердца ждал наступления утра.

В продолжение всей этой ночи Гедеон Спилет и Сайрус Смит ни разу не смогли улучить минуты, чтобы обменяться мнениями по вопросу об этом новом проявлении таинственной силы, действовавшей на острове Линкольна, Гедеон Спилет не переставая думал о тайне костра, огонь которого он видел собственными глазами, так же как его видели и Герберт и моряк. Они все втроём не сомневались, что этот огонь, послуживший им путеводной звездой в ночи, был разведён инженером, а тут оказывается, что тот не разводил никакого огня!

Журналист решил выяснить этот вопрос, как только «Благополучный» пристанет к берегу. Он хотел также, чтобы Сайрус Смит рассказал остальным колонистам об этом странном событии. Быть может, если они вместе займутся исследованием тайны, её удастся раскрыть.

Как бы там ни было, но в эту ночь огонь не загорелся на побережье у входа в неисследованный пролив, и до рассвета маленькое судёнышко боролось с ветром в открытом море.

При первых проблесках зари ветер несколько утих и переменил направление на два румба. Это позволило Пенкрофу взять курс прямо на вход в узкий пролив. Около семи часов утра, обогнув мыс Северной челюсти, «Благополучный» вошёл в воды залива, обрамлённого застывшей лавой.

— Вот залив, который мот бы послужить великолепной гаванью для целого флота! — сказал журналист.

— Любопытней всего то, — ответил Сайрус Смит, — что залив этот образован двумя встречными потоками лавы, извергнутой вулканом. Он защищён со всех сторон, и я думаю, что в самую сильную бурю море в нём должно быть таким же спокойным, как озеро.

— Ясно, — ответил моряк, — ветру для того, чтобы пробраться сюда, нужно проскользнуть через узенький и извилистый пролив. Я убеждён, что «Благополучный» мог бы простоять здесь круглый год, даже не качнувшись ни разу.

— Мы словно в пасти акулы, — заметил Наб, намекая на странную форму залива.

— Верно, Наб, но надеюсь, ты не боишься, что она захлопнется над нами? — рассмеялся Герберт.

— Не боюсь, — ответил Наб серьёзно, — но всё-таки залив мне не нравится. У него чересчур угрюмый и неприветливый вид.

— Интересно, насколько глубок залив, — сказал Пенкроф.

— Наш капитан боится, что он слишком мелок для его громадного корабля, — пошутил Гедеон Спилет.

Но моряк, не обращая внимания на шутки, размотал верёвку длиной футов пятьдесят с железным грузилом на конце и выпустил её за борт. Грузило не достало дна.

— Залив — настоящая пропасть! — сказал инженер. — Но это и не удивительно — остров ведь вулканического происхождения.

— Берега залива производят впечатление отвесных стен, — сказал Герберт. — Я думаю, что если бы у Пенкрофа была верёвка в пять раз длинней этой, то и тогда он не достал бы дна.

— Всё это замечательно, — заметил журналист, — но этому порту не хватает одной вещи…

— Какой, мистер Спилет? — спросил моряк.

— Какой-нибудь выемки, траншеи, хода, по которым можно было бы выбраться на берег. Я не вижу ничего подобного…

Действительно, на отвесных скалах из лавы нигде не видно было ни одного уступа. Это были недоступные стены, напоминающие норвежские фиорды, но ещё более мрачные. «Благополучный» прошёл кругом залива у самого берега, но не нашёл места для высадки.

Пенкроф утешился тем, что при нужде можно будет взорвать стену динамитом. Убедившись, что в заливе делать больше нечего, он направил шлюп к выходу из него и около двух часов пополудни вышел в открытое море.

— Уф! — вздохнул Наб с облегчением. Славный парень чувствовал себя неважно всё время, пока шлюп находился в заливе Акулы.

От мыса Челюсти до устья реки Благодарности было не больше восьми миль. Поставив все паруса, «Благополучный» взял курс на Гранитный дворец; он шёл в расстоянии одной мили от берега. Огромные глыбы из лавы вскоре сменились песчаными дюнами. Дюны эти посещались только водяными птицами.

Около четырёх часов пополудни «Благополучный» обогнул островок Спасения и вошёл в пролив, отделяющий его от острова. В пять часов якорь шлюпа впился в песчаное дно устья реки Благодарности.

Прошло три дня с тех пор, как колонисты покинули Гранитный дворец. Айртон встретил их на берегу вместе с Юпом, который приветствовал своих хозяев весёлым урчанием.

Колонисты закончили полное обследование берегов острова, не найдя нигде ничего подозрительного. Таким образом, если на острове жило какое-то таинственное существо, то оно могло прятаться только в чаще непроницаемых лесов, покрывавших Змеиный полуостров, куда колонисты ещё не заглядывали.

Гедеон Спилет уговорил Сайруса Смита обратить внимание остальных колонистов на странные явления, случающиеся на острове, и, в частности, на последнее событие, самое непонятное и самое необъяснимое. Но инженер, прежде чем поделиться своими тревогами с товарищами, в двадцатый раз переспросил Гедеона Спилета:

— Уверены ли вы, дорогой Спилет, что это был именно костёр? Быть может, это был метеор или зарево извержения вулкана?

— Нет, нет, Сайрус! Это вне всякого сомнения был огонь, зажжённый человеческой рукой. Можете спросить об этом Герберта и Пенкрофа. Они видели его так же отчётливо, как и я, и они подтвердят вам мои слова.

Через несколько дней после этого разговора, вечером двадцать пятого апреля, когда все колонисты собрались на плоскогорье Дальнего вида, Сайрус Смит обратился к ним со следующей речью: