Песнь крови - Энтони Райан

– Пока достаточно, – сказал Ваэлин, видя, что у Аль-Гестиана лоб потный и грудь тяжело вздымается. – Меч брата лучше пристегните к седлу. Утром вставайте пораньше и в течение часа отрабатывайте движения, которые я вам показывал. Завтра вечером опять будем тренироваться.

И еще девять вечеров подряд они тренировались. После утомительного дневного перехода Ваэлин пытался сделать из поэта воина.

– Не пытайтесь остановить меч, отводите его, – твердил он Алюцию, сердясь на то, что говорит совершенно как мастер Соллис. – Не принимайте на себя силу удара, отражайте ее!

Он сделал ложный выпад в живот мальчишке и тут же взмахнул мечом, целясь в ноги. Алюций отступил назад – клинок промахнулся на несколько дюймов – и ответил собственным выпадом. Удар был неуклюжий, несбалансированный, его легко было отбить, однако же парень сделал это быстро. Несмотря на то что Ваэлин по-прежнему не верил в успех, это произвело на него впечатление.

– Ладно. Хватит на сегодня. Поточите клинок и ступайте отдыхать.

– Но ведь уже лучше, правда? – спросил Алюций. – У меня уже лучше получается?

Ваэлин спрятал меч в ножны и похлопал мальчика по плечу.

– Похоже, в вас все-таки есть что-то от воина.

* * *

На десятый день один из разведчиков брата Макрила доложил, что до перевала осталось меньше половины дневного перехода. Ваэлин приказал полку разбивать лагерь, а сам вместе с принцем Мальцием и лордом Мустором поехал вперед, чтобы найти вход в тоннель. Отряд Макрила отправился с ними в качестве эскорта. Зеленые холмы вскоре сменились усеянными валунами склонами, на которых лошадям буквально ступить было некуда. Плюй сделался беспокоен, встряхивал головой и громко всхрапывал.

– Норовистый же у вас конь, брат, – заметил принц Мальций.

– Ему почва под ногами не нравится.

Ваэлин спешился, снял с седла лук и колчан.

– Оставим лошадей здесь, с одним из людей брата Макрила, и пойдем дальше пешком.

– А это обязательно? – спросил лорд Мустор. – Впереди еще мили и мили!

Судя по его обвисшему лицу, он провел еще одну ночь, предаваясь излишествам. Ваэлин вообще удивлялся, как он ухитрялся держаться в седле на протяжении всего похода.

– Тогда медлить не стоит, милорд!

Они брели вверх еще в течение часа. Серые горы нависали над ними, угнетая их своим угрюмым величием. Вершины, казалось, вечно были окутаны туманом, скрывающим солнце, приглушенный свет делал пейзаж однообразно серым. Несмотря на то что стоял еще конец лета, воздух был холодный, и липкая сырость проникала сквозь одежду.

– Ненавижу эти места, клянусь Отцом! – пропыхтел лорд Мустор, когда они сделали привал. Он прислонился к выступу скалы, сполз на землю и откупорил фляжку.

– Вода! – сказал он, заметив неодобрительный взгляд принца. – По правде говоря, я-то надеялся никогда больше не увидеть Кумбраэля.

– Вы наследник владыки этих земель, – заметил Ваэлин. – Так что вряд ли вам было суждено никогда сюда не вернуться.

– О, мне ведь никогда не было предназначено воссесть на трон. Эту честь батюшка оставил Хентесу, моему брату-убийце. Батюшка его нежно любил. Полагаю, когда Хентес бросил его ради священников, это разбило сердце старому ублюдку. Хентес всегда был его любимчиком, понимаете? Он лучше всех стрелял из лука, лучше всех фехтовал, был остроумен, высок ростом и хорош собой. И к двадцати пяти годам успел породить троих собственных ублюдков.

– Не похоже, чтобы этот человек был особенно религиозен, – заметил принц Мальций.

– А он и не был.

Лорд Мустор жадно присосался к фляжке, заставив Ваэлина заподозрить, что там не просто вода.

– Но это все было до того, как он получил стрелу в лицо в стычке с какими-то разбойниками. Отцовский хирург вынул наконечник, однако у брата сделалась горячка, и он несколько дней провел на грани жизни и смерти. Говорят, один раз у него даже сердце биться перестало. Однако Отец счел нужным пощадить его, и в себя он пришел совершенно другим человеком. Красавчик, забияка, пьяница и бабник сделался изуродованным и благочестивым почитателем Десятикнижия. Его прозвали Хентес Истинный Меч. Он порвал со старыми приятелями, стал избегать своих многочисленных любовниц и сдружился с самыми ревностными и фанатичными священниками. Он принялся проповедовать – это были страстные проповеди, описывающие видения, которые являлись ему, пока он лежал при смерти. Он утверждал, что сам Отец Мира говорил с ним и указал сияющий путь к искуплению. В основном этот путь сводится к тому, чтобы обратить вас, иноземных язычников, в учение Десятикнижия – при помощи меча, если понадобится. Отцу ничего не оставалось, как отослать его прочь, вместе с растущей сворой его приверженцев.

– Так вы говорите, он верит, будто это ваш бог повелел ему убить отца?

– Понять, во что именно верит мой брат, не так-то просто, даже его ученикам. Однако сама мысль о том, чтобы владыка фьефа Кумбраэль склонился перед королем Янусом, наверняка должна быть предана анафеме, в особенности если это стало результатом того, что он воспринимает как преследования святых воинов в лесу Мартише, осуществленные братом Ваэлином. Поэтому он пригласил отца на собрание под предлогом того, чтобы попросить вернуть его из изгнания, и там, в отсутствие стражи, которая могла бы его защитить, убил его.

Он умолк, чтобы еще раз отхлебнуть из фляжки, и посмотрел на Ваэлина.

– Мои информаторы пишут, что ваше имя, брат, теперь весьма известно в Кумбраэле. Хентеса прозвали Истинным Мечом, вы же – Темный Меч. Это из книги пятой, «Книги пророчеств». Много веков назад сказал пророк о воине-еретике, почти непобедимом: «Поразит он святых и повергнет тех, что труждаются на поприще служения Отцу Мира. По клинку признаете его, что откован в неестественном пламени, и голосом Тьмы ведом будет».

«Темный Меч? – Ваэлин подумал о песни крови и о том, что сказала ему Нерсус-Силь-Нин о ее происхождении. – А ведь может, они и правы». Он поднялся на ноги.

– Надо идти дальше.

* * *

– Ну? И что нам толку от этой сраной дыры?

Брат-командор Макрил сплюнул на землю, под ноги лорду Мустору.

Владыка фьефа подался назад. В глазах у него блестел страх.

– Десять лет назад проход был открыт! – сказал он с легкой слезой в голосе.

Ваэлин заглянул в ход: узкую щель в выветренной стене утеса, на которую они бы и внимания не обратили, если бы лорд Мустор им ее не указал. Во мраке тоннеля еле виднелась причина гнева Макрила: груда огромных валунов. Проход был завален снизу доверху. Камни были слишком тяжелы, их скромными силами их было никак не разобрать. Макрил был прав: толку от хода не было никакого.

– Ничего не понимаю! – говорил лорд Мустор. – Ход был чрезвычайно надежен. И о его существовании не знал никто, кроме нас с отцом.

Ваэлин вошел в проход, провел рукой по одному из валунов, почувствовал, что с одной стороны он гладкий, а с другой – грубый и корявый, нащупал твердые борозды, оставленные зубилом.

– Камень отбили нарочно. И не так давно, насколько я могу судить.

– Похоже, ваша величайшая тайна раскрыта, милорд, – заметил принц Мальций. – Если, как вы говорите, ваш батюшка ставил вашего брата во всем выше вас, возможно, он счел нужным поделиться этой тайной с ним.

– Но что же теперь делать? – жалобно спросил лорд Мустор. – Другого пути в Высокую Твердыню нет!

– Разве что взять ее измором, – сказал принц. – А для осады у нас нет ни времени, ни людей, ни машин.

Ваэлин вышел из тоннеля.

– Есть ли поблизости удобное место, откуда можно следить за крепостью, не будучи замеченными?

Подъем по узкой, усеянной камнями тропе был опасен. Но они поднялись довольно быстро, хотя лорд Мустор непрерывно ворчал про то, что натер ноги. Наконец они взобрались на уступ, защищенный от ветра большим выступом скалы.

– Лучше не высовывайтесь, – посоветовал лорд Мустор. – Вряд ли у кого-то из часовых достаточно острые глаза, чтобы нас заметить, но все же рисковать не стоит.

Он подобрался к краю выступа и показал пальцем.

– Вон она! Не самая изящная архитектура, верно?

Не заметить Высокую Твердыню было трудно: ее стены вздымались над горой, как тупой копейный наконечник, торчащий сквозь камень. Лорд Мустор был прав: изяществом крепость не отличалась. Никаких украшений, ни статуй, ни башенок: сплошная гладкая стена, прерываемая лишь россыпью бойниц. На высоком копье на стене над воротами развевалось одинокое знамя со священным белым пламенем кумбраэльского бога. Единственный путь к цитадели лежал по узкой дороге, круто поднимающейся вверх от перевала. Наблюдатели находились на одном уровне с верхним краем стены, и Ваэлин видел черные пятнышки часовых на укреплениях.

– Видите, лорд Ваэлин? – сказал Мустор. – Совершенно неприступна!

Ваэлин подвинулся ближе, вглядываясь в основание цитадели там, где неровная дикая скала уступала место гладким стенам. «По скалам подняться не проблема, а вот по стене…»