Медный гамбит - Линн Абби

Он ждал ответа Телами. Обсуждение, в котором участвовали только друиды, старейшины фермеров, Йохан и он сам, происходило в домике Телами. Акашии не было, так как силы еще не вернулись к ней. В результате она осталась в своем домике, недовольная, и пара женщин караулила снаружи, не давая ей выйти.

Павека тоже не приглашали, по меньшей мере ему никто ничего не сказал, но ему и не сказали уходить — пока.

— Так ты считаешь возможным, чтобы домашнее животное Льва из Урика бросилось за помощью в Нибенай? — Шляпа Телами висела на колышке. Она еще и усилила вопрос, недоверчиво выгнув брови. — Короли не склонны доверять темпларам, которых сами вырастили; и еще меньше они доверяют темпларам, которых вырастил другой король. Король-Тень может обмануть Экриссара также легко, как Экриссар обманул Звайна — и точно также бросить его. Ты думаешь, что я была слишком сурова с ним, не правда ли?

Это был не тот ответ, который он ожидал, и не тот предмет, который он хотел бы обсуждать сейчас, особенно при свидетелях. — Я совсем так не думаю, — запинаясь сказал он. — Я вообще не должен был брать его сюда…

— Глупости. Мне необходимо знать, что ты думаешь, а ты должен знать, почему я так решила. Мальчик сам по себе ничто — только часть заговора Экриссара. Небольшая, но важная часть, через которую Экриссар может напасть на твою самую большую слабость и таким образом победить Квирайт.

— Слабость?

— Твоя человеческая и тем не менее слабость. То, что сделано — сделано, хотя он не сможет опять добраться до нас через это. Вопреки всему тому, в чем хочет нас уверить мальчик, Экриссар не придет с десятью тысячами воинов, он не придет с магией, но, конечно, он придет не один. Еще немного, и на наших полях выростут грозные сорняки; ты и Йохан должны обучить наших фермеров сражаться мотыгами, вилами и цепами. Мы должны быть готовы для обычной битвы, не так ли?

— Она не будет обычной, Бабушка, — возразил Йохан. — Экриссар — Мастер Пути. Ему не нужна ничья помощь, чтобы рассадить повсюду свои ночные кошмары.

— Но ему нужна помощь, чтобы очиститься после своих собственных кошмаров. Вы будете иметь дело с его миньонами, приспешниками. Самим Экриссаром займусь я. — Взгляд Телами уставился куда-то, мимо них. Ее губы затвердели и сложились в тонкую усмешку. — Да, я сама займусь им, лично.

* * *

Путешествие на канке от Урика до охраняемой земли Квирайта занимает четыре дня. Так что у Квирайта и было по меньшей мере четыре дня, чтобы приготовиться к атаке Экриссара, если, конечно, они могли верить Звайну, когда тот сказал, что его хозяин приедет так быстро, как может. И как раз в этих словах Звайна никто не усомнился.

На самом деле у Квирайта времени было намного больше. Чем больше людей, оружия и еды должен был вести с собой Экриссар, тем больше ему было надо времени, чтобы организовать эту экспедицию. Это был неизбежный факт из военной жизни любого темплара, независимо от ранга или бюро, все хорошо это знали. И даже Экриссар едва ли мог собирать запасы для экспедиции открыто, или выйти с достаточно большой колонной из ворот города без того, чтобы Хаману задал несколько вопросов, на которые Экриссар вряд ли сумел бы ответить. Требовалась скрытность, а скрытность требует времени.

Так что у них было не меньше пятнадцати дней, прежде чем случится несчастье. Или больше. Или меньше, если окажется, что Экриссар замечательный администратор.

И если Телами сумела остановить Звайна до того, как он открыл все секреты Кулака Солнца Экриссару — а Звайн клялся, что она так и сделала — был шанс, что инквизитор окажется на соляной поверхности не представляя ее размеров и будет не готов к ее опасностям.

Если Звайн сказал правду. По мнению Павека у парня было множество причин, чтобы соврать.

Вопреки всем ожиданиям Телами страж не поглотил Звайна. Мальчишка провел пять долгих дней и ночей в роще Телами. Отрезанный от всего, что он знал — дважды преданный Элабоном Экриссаром — первый раз, когда инквизитор обманул его, заставив поверить, что он сам осудил себя на жизнь осквернителя, и второй раз, следствие первого, когда он тщательно заучил заклинание, которое оказалось неспособным призвать разрушающую силу магии осквернителей — Звайн много и охотно рассказывал о своей жизни в Доме Экриссара, рассказы буквально выливались из него, как из дырявой корзины бедной женщины выливается вода, когда кто-нибудь проверял, что он еще жив.

— Всё вокруг не спускает с меня глаз, — сказал Звайн Павеку утром шестого дня. Они еще были в роще, куда Павека привели острое чувство вины и ответственности. Он пересек безжизненные земли чтобы наконец навестить мальчишку. — Жуки и птицы, деревья и камни. Все. Даже вода. — Красные глаза мальчика нервно вздрогнули, похоже они не могли спокойно глядеть ни на один предмет в роще. — Они все смотрят на меня и слушают.

Взгляд Звайна уперся в него, горящий и обвиняющий. — Как у Экриссара. Ничуть не лучше. Даже хуже, может быть.

А Павек никак не мог забыть многие ночи, когда этот взгляд глядел на него, и сжатые кулаки.

Но вот глаза наполнились слезами, жалостливые нотки вернулись в грубый голос мальчишки. — Ну как я могу заставить их понять, что я прошу прощения, что я раскаиваюсь, Павек? Скажи Каши, что я раскаиваюсь, что я не хотел этого, ничего из этого. — Маленькие пальцы вцепились в его руку, потом нервно вернулись на место. — Пожалуйста, разве ты не можешь сделать, чтобы она поверила мне? Здесь есть мертвые, Павек. Я могу видеть их, по ночам, когда я подхожу к деревьям.

Руки Звайна дрожали, похоже, решил он, мальчишка действительно боится, его так и трясет от страха. Звайн сделал себе логово в центре самой большой зеленой поляны рощи, небольшая нора, по меньшей мере в семи шагах от ближайшего дерева. Он здорово похудел; утверждение друидов, что никто не может умереть в любой из их рощ, не имело отношения к пленникам, которые были слишком испуганы, чтобы сорвать горсть ягод с соседнего куста. А потом пальцы опять скользнули к Павеку и обняли его, как Звайн часто делал, когда они жили вместе в норе под Золотой Улицей, и Павек обнаружил, что не в силах сопротивляться и он должен помочь мальцу, который сам не помнит себя от страха.

— Это не моя вина, Павек, пойми. Я искал тебя, когда он нашел меня. Он запер меня, почти как здесь, а потом он дал мне всякие штуки — я старался быть осторожным, Павек, я думал, что он торговец рабами, но оказалось, что он намного хуже, а потом было уже поздно. — Руки Звайна вцепились в него еще крепче. — Ты должен поверить мне. Ты должен забрать меня отсюда.

Павек стал на колени, что обнять Звайна, и когда руки мальчика обвились вокруг его шеи а голова уткнулась ему в грудь, с удивлением обнаружил, что ему намного легче обнимать и поддерживать кого-то, кому он не доверяет, чем попытаться сделать тоже самое с тем, кому он доверяет, например с той же Акашией. Даже сейчас, когда слезы текли по его рубашке и напомочили его тело, он по-прежнему не был уверен, что это тот самый мальчик, которого он знал, что его сердце и голова не изменились, а что если Телами права? Это была настоящая трагедия, когда невинный мальчик оказался испорченным, но это не означало, что его испорченность невозможно вылечить.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});