Овертайм - Вячеслав Фетисов

Парад должен был начаться в одиннадцать, нас собрали к девяти. Наш хозяин мистер Илич владеет в Детройте не только производством пиццы, но и театром, кинотеатром, комплексом ресторанов. Вот в одном из его ресторанов мы и собрались на завтрак. Потом нас рассадили по машинам, а впереди пошла «демонстрация трудящихся», клубы болельщиков, оркестры. Каждая группа придумывает для себя какое-то действие.

Жара градусов, наверное, тридцать, все в открытых лимузинах. Впереди ехала поливальная машина с огромным муляжом осьминога — талисманом команды «Детройт Ред Уингз», за ней хозяин с семьей, потом Скатти Боумен и тренерский состав, последним ехал Стив Айзерман, Кубок Стэнли находился у Стива в машине. Кстати, наши болельщики бросали раньше осьминогов на лед, но сейчас это запретили — такое проявление чувств слишком задерживает игру.

Вокруг Кубка много охраны, улицы очень узкие, боялись инцидентов. За тренерами шла машина с вратарем Майком Верноном, он держал приз лучшему игроку плейоффа. За Майком — Бренден Шенехен, помощник капитана, и сразу же «русская пятерка»: центральный нападающий, два крайних и два защитника сзади. Впервые в истории НХЛ лимузины шли не в ряд, а по игровой расстановке. Никто никогда на парадах «пятерками» не ездил. Со мной в машине сидели Лада, Настя и Валентина Александровна. У нас был заготовлен небольшой транспарант, на котором мы написали: «Мы любим наших болельщиков!»

Когда слышишь о параде или смотришь его по телевизору — одно, а когда ты сам окунаешься в эту процессию — совсем другое. Куда ни кинешь взгляд — везде море народа. Люди в окнах, на карнизах стоят, висят на деревьях. Все в красно-белом, все с флагами, все в майках команды. Гул неумолкаемый, когда проезжаешь, люди тебя приветствуют.

Был обычный рабочий день. Для того чтобы попасть в первые ряды, надо было прийти за три часа до парада. Народ стал собираться в шесть утра. Большинство убежало с работы, но, как потом писали, никто не получил выговора от босса. На одном транспаранте было написано: «Всех своих детей я назову Вячеславами». Были приветствия и на русском языке.

По подсчетам городских служб, парад приветствовали больше миллиона людей, но никаких беспорядков, все прошло на высшем уровне. И на жару никто не обращал внимания, хотя дети почти во всех машинах засыпали, а их родители после парада почти все сорвали голоса.

Два часа полной эйфории! Потом приехали обратно на стадион, собрались в раздевалке, фотографировались с Кубком Стэнли. Ожидали звонка от Клинтона, но он не позвонил, хотя обычно президент США поздравляет тех, кто выигрывает Кубок. По традиции команда-победительница во время сезона обязательно посетит Белый дом и встретится с президентом. Эта процедура касается всех четырех главных командных видов спорта; футбола, хоккея, бейсбола и баскетбола. Все они, кстати, привозят свои главные трофеи в Белый дом.

Есть еще одна традиция Кубка — это вручение перстней. Но сперва некая предыстория, еще из тех времен, когда я был игроком сборной Советского Союза. Раньше среди ребят модно было носить перстни. И где-то в Киеве я купил перстень с вензелем «Ф». В то время тяжело было купить что-нибудь ювелирное (впрочем, и неювелирное тоже). А в Киеве выставка какая-то прошла, потом ее распродавали. На ней и демонстрировались перстни с вензелями на все буквы алфавита. Ни у кого, наверное, не было фамилии на «Ф», поэтому перстень мне и достался.

Отправились мы на турнир за океан, и, когда играли в Канаде, меня все время спрашивали: «О, у тебя перстень, а за что тебе его дали?» Я думаю: как за что? Пошел и купил. Откуда мне было знать, что в профессиональном спорте, в частности в хоккее, медалями не награждают, но за победу в Кубке Стэнли владелец команды дарит игрокам перстни. Я уже видел перстни у Сережи Немчинова, который стал чемпионом с «Рейнджерс», у Валеры Зелепукина, который играет в «Дьяволах», — совершенно разные кольца. Хозяин команды сам решает, сколько потратить на перстни. Хочет удивить мир — тратит больше, хочет не выпендриваться — сделает обычные. Мы еще перстни не получили, но, по разговорам, они должны быть дорогими. На перстне обычно наверху — эмблема клуба из бриллиантов или других камней и год победы. Некоторые пишут и результаты в финальных сериях. После сезона на одно из мероприятий Скатти притащил коробку, обитую бархатом. «На, — говорит, — посмотри». Я взял — тяжелая. «Открывай!» Я открыл — а там семь перстней и все разные: по времени, по клубам, по исполнению. Какие-то у него самые любимые, какие-то менее любимые, есть те, которые он чаще носит, есть те, что реже.

Перстни принято носить, это вещь, которую ты должен показывать. Медаль все время носить странно, а перстень — нет. Скатти принес свои кольца показать хозяину, чтобы он мог понять идею и выбрать, какой вариант ему больше нравится. А жены и невесты игроков получают обычно кулон, как бы верхнюю часть кольца, что у мужей, и носят его на цепочке. Лада рассказывала, как жена Боумена на одном из банкетов показывала свою коллекцию из семи кулонов, она их носит все вместе на браслете. Все тренеры, помощники, массажисты, доктора, скауты, которые работают в команде, — все также получают по перстню. Это дорогое удовольствие, обычно один такой перстень стоит 15–20 тысяч. Все они именные. На моем, например, написано: Фетисов, номер два, обладатель Кубка Стэнли 1997 года.

Предусмотрена и денежная премия, но ее размеры у кого-то в сотни, у кого-то в миллионы долларов, смотря как записано в контракте (но каждый из нас помимо контракта получит 70 или 80 тысяч). Например, у Вернона было записано, что если «Детройт» выиграет Кубок Стэнли, а он, Майк Вернон, будет защищать ворота как минимум в двух финальных матчах, то его контракт продлевается на один год. Еще два с половиной миллиона долларов без всякого обсуждения — это и есть скрытая премия…

12 июня у нас состоялся командный ужин в ресторане. Только жены и игроки. И Ларри Мерфи с женой вернулся, они отъезжали после финала домой в Торонто, где у них свой дом. Посидели замечательно, а в конце каждый смог высказаться, как бы говорил свой тост на прощание, перед тем как разъехаться в отпуск. Единственное оставшееся мероприятие — на следующий день, тринадцатого, команда должна была играть в гольф. Поскольку нас пригласили в новый гольф-клуб, а он оказался далеко и мало кто знал, куда ехать, то договорились собраться у Криса Осгуда дома, там оставить свои машины и пересесть на заказанные клубом лимузины.

В гольф я регулярно не играю, к тому же через три дня мы собирались улететь отдыхать большой компанией на Гавайи — билеты и гостиница уже были заказаны. Я сомневался: ехать на гольф или не ехать, но потом решил — все-таки командное мероприятие, последний раз в сезоне собирается весь «Детройт». Еще я хотел подписать у ребят свою майку — ту, в которой играл Кубок Стэнли. Думал оставить ее себе на память, но так случилось, что я отдал ее Лужкову, когда он в августе приехал на открытие турнира Кубок «Спартака». И все же главной причиной было именно то, что ребята соберутся в последний раз вместе. Да еще Дагги Браун подарил мне клюшки для гольфа, целый набор, и все время твердил, что нужно начинать играть в гольф. «Попробуй, — говорил он, — это совсем не так, как ты играешь в хоккей». Дело в том, что большинство гольфистов играют с правой стороны, как и большинство хоккеистов, а я играю слева. Дагги подарил мне клюшки еще год назад на день рождения, но я их так ни разу не использовал.