Китайские палочки времени - Александр Алфимов

— Леонид, у вас есть устройство для чтения «термитников»?

— Нет. Оно мне просто не нужно. Все свои информационные потребности я удовлетворяю посредством Сети. А ненужных устройств не держу. Если и нахожу что-то, что мне не нужно, то на «Савке» знакомому продавцу толкаю.

— Находите? Где находите?

— На свалках. Где же еще? Просто на улице кваркотроника не валяется. А вот в местах утилизации ее полно. В основном в нерабочем состоянии, но я в этом деле специалист, мелкую поломку запросто подлатаю. А то еще иногда вполне качественные вещи попадаются, просто из моды вышедшие. Ты не поверишь, какие вещи в отличном состоянии можно найти на свалках!

— Не поверю,— согласился я, рассматривая компьютер, автоповар и кондиционер.— Значит, мне нужно съездить на «Савок», купить устройство чтения для «термитника». Но меня ищут, поэтому мне нужна другая одежда и средства для изменения внешности. Я тебе дам денег, за углом тут есть секонд-хэнд...

— Знаю я этот секонд-хэнд,— заявил Леонид.

— Очень хорошо. Грим можно купить в одном магазинчике, где продают разные театральные принадлежности,— это недалеко, через одну станцию метро, я сейчас нарисую схему, как к нему пройти.

Эта часть города мне почти неизвестна, но когда имеешь возможность выходить в Сеть одной лишь силой мысли, это перестает быть проблемой. Правда, чипу не сразу удалось подключиться — все-таки я сейчас под землей, над головой у меня толща бетона. Но все-таки чип справился, подключился через дистанционный порт в стене рядом с компьютером Леонида.

— Я только не понимаю, к чему такие сложности,— заявил хозяин комнаты.— Давай, я сам съезжу на «Савок», куплю все, что нужно. И тебе не понадобится ни переодеваться, ни гримироваться. Дождешься меня здесь, тебя никто и не тронет. Люди здесь почти не ходят,— Леонид хохотнул.— Только разный обслуживающий персонал. Но редко, и сюда не заходят — уважают мой прайвэси.—Леонид хохотнул еще раз.— Так чего тебе надо на «Савке» купить? — продолжил он.— Дисковод для «термитника»? Давай деньги, мигом доставлю.

— Нет, Леонид, я лучше сам.

— Ну сам, значит, сам. Воля твоя. Рисуй, как к этому магазину с гримом проехать. И еще запиши, какой именно грим тебе нужен.

Я и нарисовал, и написал — благо чип ознакомил меня и с местностью, и с ассортиментом магазина. Леонид сложил бумажку вчетверо, засунул в карман и направился к выходу, обронив напоследок:

— Можешь пока по Сети полазить, чтобы не соскучиться.— Леонид кивнул на стол с компьютером.

Я последовал совету, хотя компьютер мне для этого и не понадобился. Правда, в Сеть я полез вовсе не от скуки. Стоит мне сейчас остаться наедине с самим собой, как в голову сами собой полезут разнообразные мысли — скучать не придется. Сетью я воспользовался как раз для того, чтобы мыслей избежать.

Я уже все решил. Решение тяжелое, неприятное, но колебаться поздно. Я колебался целую неделю, а сейчас на это времени уже нет. Когда придет срок, я создам почтовый ящик и отправлю на него содержимое термитника. А сейчас надо чем-то занять голову. Сеть подходит для этого великолепно.

Я посетил несколько сайтов с анекдотами. Так и не развеселился.

Почитал новости, побродил по неизвестным доселе страницам. Наткнулся на парочку интересных форумов.

Сам не заметил, как прошло время. Вернулся Леонид, взгромоздив на стол пару пластиковых пакетов, едва не опрокинув так и не убранные пустые миски.

— Все купил,— заявил он.— И все равно, не понимаю, зачем тебе нужно самому ехать на «Савок»? Сложности все эти с гримом... Между прочим, на улице действительно жарко. Представляю себе, как ты будешь разгуливать в парике, с усами и бородой. Сваришься в собственном соку — это уж наверняка. Может, я лучше сам куплю дисковод? Я помотал головой. О причинах своего решения распространяться не стал. Пусть Леонид думает, что таковые причины есть и они достаточно серьезны.

Причина действительно есть. Но отнюдь не серьезная. Ну хочется мне пройтись по городу, хочется! Неукротимо тянет. Соскучился за неделю по городу, к которому раньше не испытывал особой любви.

Конечно, разум говорит — через несколько часов все это закончится. И я смогу гулять по городу, сколько захочу. Но, с другой стороны, кончиться-то оно кончится. Но вот смогу ли я после этого хоть что-то?

Некогда предсказания будущего занимали главное место в моей жизни. Я привык точно знать, что, когда и с кем произойдет. Но в свое будущее я не заглядывал.

Теперь я и рад бы отступить от этого принципа. Да вот только в правильности предсказания уверенным быть не могу. Будущее фальсифицировать трудно. Но его фальсифицировали — все, что связано с Развилкой. А я связан с ней очень тесно. Значит, уверенным нельзя быть ни в чем. Я всегда хотел получить свободу самому творить свое будущее. Именно поэтому и не искал ничего в Сети о своей судьбе.

Теперь я должен быть счастлив. Мое будущее не только невозможно достоверно предсказать, в чем-то я даже могу менять его; «термитник» в моем рюкзачке создает вокруг меня зону неопределенности. Я свободен.

Вот только особого счастья я не ощущаю. Сейчас бы я предпочел, чтобы все благополучно кончилось — пусть и в результате предопределенности.

Слишком все запутано и неясно. Я могу выбрать будущее мира, но понятия не имею о последствиях того или иного решения.

А значит, у меня и нет выбора. Свобода выбирать существует только тогда, когда знаешь, какой результат принесет твой выбор. Сейчас, при всей моей власти над будущим, я все равно вынужден плыть по течению, вместо того чтобы творить течение самому. Или действовать наугад и быть готовым к абсолютно непредсказуемым последствиям. Смогу ли я когда-нибудь еще раз прогуляться по городу? Может быть — да, может быть — нет. Опасно ли идти по городу мне сейчас? Может быть — да, может быть — нет. Я слишком плохо представляю себе то, что сейчас творится вокруг диска и вокруг моей персоны. Одни догадки.

Действительно ли за мной охотятся американские спецслужбы? Действительно ли они, а вовсе не отечественные внутренние органы пытались убить Олега? На самом ли .юле родная ФСБ такая белая и пушистая, какой я считал ее последние несколько дней?

Не знаю. Вполне возможно, что сейчас выход в город для меня смерти подобен. А может быть, сидеть в канализации еще опаснее.

Ныне я ни в чем не уверен.

Но погулять по городу очень хочется. Возможно, это в последний раз.

Леонид уже выложил на стол покупки. Фальшивая борода — большая, спутанная, черная. Такой же черный парик. Мелочь, призванная изображать прочий волосяной покров лица,— усы, бакенбарды.

Будет жарко. Особенно если учесть, что вся одежда, купленная для меня Леонидом, сделана из черной кожи.

Сам не знаю, почему я выбрал именно такой образ для перевоплощения. Явно не из желания слиться с толпой — имидж поклонника тяжелой музыки мало способствует таковой задаче.

Просто захотелось нарядиться именно так. Наверное, в этом и есть смысл: кто заподозрит в столь колоритном персонаже человека, желающего скрыться?

Через несколько минут из канализационного люка посреди заросшего дворика выбрался человек — то ли рокер, то ли байкер. Высокий, с плотной фигурой и небольшим пивным пузиком (на создание пузика пошла практически вся моя старая одежда; туда же я спрятал и «термитник»). Байкер огляделся, сощурив глаза,— после мрака канализации яркий солнечный свет слепит его. Затем вынул из кармана темные очки и нацепил их. Очки поразительно удачно вписались в образ.

Мурлыкая хриплым басом что-то попсовое, байкер удалился прочь. Тихим позвякиванием ему подпевали цепи, обильно украшающие куртку.

Уже через минуту я вспотел — черная кожа, облегающая тело, мигом нагрелась под солнечными лучами. Впрочем, это даже к лучшему. Красное, разгоряченное лицо сделает меня более правдоподобным — именно такой цвет лица как нельзя лучше подходит человеку с пивным пузом.

В прохладу метро я погрузился с огромным облегчением. После нескольких минут на солнцепеке во всем черном туннели метро приносят огромное наслаждение.

Почему-то остальные пассажиры моего удовольствия не разделяют. Конечно, они одеты гораздо легче, чем я. Но на поверхности жарко сейчас всем, однако особого счастья от спуска в прохладу метрополитена никто не выказывает. Напротив, все сумрачны, замкнуты, раздражительны — я случайно наступил на ногу мужику с пузом побольше, чем у меня, и он разразился отборным матом, даже не слушая мои извинения. Не просто ругался, а орал, пришел в самую настоящую ярость. Глаза бешено выпучены, того и гляди выскочат из орбит, морда еще краснее, чем у меня несколько минут назад, хотя в вагоне нежарко, а одет он только в шорты и футболку.

Чем больше он орал, тем сильнее багровело его лицо. Когда оно сравнялось цветом со свеклой, я решил отойти от скандалиста подальше. А то его еще инсульт хватит, и я потом буду винить себя.