Женщина-трансформер - Елена Нестерина

Неужели бомжихи – эти свободолюбивые дети природы сидят тут в четырёх стенах? Наверняка ведь знают какие-нибудь лазейки. Пленённый кино-Шурик соблазнял сокамерников походом за выпивкой. Рискнём?

Но соседки видели во мне провокатора – и не велись. Видимо, дорожили здешними койкоместами.

Оставался персонал.

И мне повезло. Деньги – лучшие друзья девушек. На них покупаются бриллианты и свобода. За эти самые деньги раздатчица баланды одолжила мне мобильный телефон.

И, набрав номер Глеба, я закричала:

– Это я! Я это, здравствуй! Ты не волнуйся. Меня украли, ну, похитили! Но сейчас меня добрые люди спасли. И я у них. Это другой город. Пиши адрес…

Так его спокойная жизнь закончилась. Я лежала под тонким благотворительным одеялом, качалась на волнах температуры, сухо кашляла и думала. Глебу нужно немедленно сматываться из Ключей. За ним наверняка будут следить – ведь ловцы кондоров знают, что он может на меня вывести. Может, они уже там.

Итак, для оборотня и жениха оборотня настали не лучшие времена.

Нужно немедленно убраться из наших краёв. Я написала Глебу три смс – которые, как настоящий конспиратор, конечно, стёрла из отправленных сообщений телефона доброй женщины. Написала то, что нельзя было сказать при свидетельнице – владелице телефона. Кто именно меня поймал, что речь о нём, Глебе, ими уже заводилась – и потому искать пропавшую птицу будут в её родных краях. Где, собственно, впервые увидели. Где и поймали. И теперь Глеб должен немедленно побросать в «Жигули» по возможности всё наше барахло (ну, или сколько войдёт), уволиться с работ, послать привет семье – и ехать забирать меня отсюда. Пусть только приедет – и я удеру. Окна второго этажа открываются, никому не придёт в голову прыгать из них. Кроме меня, кроме меня!

В разговоре с Глебом я, конечно, сначала уточнила – проблема возникла из-за меня. И он может со мной не связываться. Я пойму. Конечно, миг перед его ответом лишил меня миллиарда нервных клеток – такая ледяная пустота образовалась в моей голове. Но почему я в нём сомневаюсь? Он сказал – «Ты что, я с тобой. Всё правильно, уезжаем».

Du bist min, ich bin din[5]… Эти слова подогнали мне уверенной креативности. Глеб со мной – всё будет хорошо.

И дальнейшая программа действий разворачивалась передо мной спокойно, ясно и чётко. Вот чего мне всегда не хватало в жизни – поддержки любимого человека! Неуверенная я была и дряхлая. А сейчас – Глеб фиг знает где, далеко, я здесь, а чувствую, что способна горы свернуть! Потому что всё тот же du bist min!

«Глеб, проверь, может, они за тобой следят! Машину мы сменим».

Да, он привезёт деньги, тачку его мы продадим, купим другую, оформим на меня – и концы наши потеряются. Ведь моей фамилии милиционер из Ключей не знает. Ещё бы – откуда ему может птичья фамилия быть известна? А Глеба, который исчезнет из своей деревни, он станет разыскивать как раз по фамилии – ну и пущай ищет. Владельца автотранспорта с такой фамилией уже не будет.

Шло время, я ждала. Мозг в режиме ожидания жил своей жизнью, болеющее тело своей. Так, вот как мне сейчас? Я есть или меня нет? То есть – это я под жарким одеялом лежу – или всё несколько по-другому? Кто-то мне что-что говорит? Спи-спи… Я – спи-спи? Ладно, буду спать. Ничего не видно. Темно ещё или уже? Или это можно исправить? Окна, шторы. Блин, пол. Чуть не навернулась. Ого, как меня штормит… За окном почти светло. Но как-то мутно. Где же мои очки? Не могу жить слепняком. А придётся… И сколько времени? Я помню, где я. Помню, что ко мне едет Глеб. Но где же он? Может, он приехал и уехал. Или не нашёл…

Я поднялась. Жильцы сидели по кроватям и стульям. Мне надо на улицу – надо проверить – вдруг Глеб бродит где-нибудь там? Больше тянуть нельзя! Он ведь приехал, приехал! И хватит болеть! Никто меня не обязан тут лечить, спасение утопающего – понятно исключительно чьё дело.

Я развязала узел на рубашке. Вот они, денежки неизвестных добрых парней. Мне много не надо – только пальтишко какое.

И бабка-вахтёрша сжалилась. За половину моих денег дала мне бушлат. Я вывалилась в холодную тёмную прихожую, прижалась к окну и стала осматривать улицу. Ух ты! Дождь идёт! Или снег. Сплошной мутной стеной. Во как.

Глеба на неширокой площади не было видно. И машины его тоже – нигде в окрестностях. Я щурилась, растягивала пальцами веки, приглядываясь – нет. Не приехал. Но приедет, приедет!!!

Дин-дон, дили-дон. Ой, это где это? На улице, конечно. Это церковь рядом. Мне вдруг стало страшно. Я закачалась на безвольных ногах, как будто поплыла по тёпленьким волнам.

А не зайти ли туда?

Господи, а вдруг ничего не получится, вдруг меня не должно быть на белом свете? Наигралась-налеталась, и хватит! Или надо жить в обезьяннике, показываться людям – работать за еду, как слоны и мартышки в зоопарковых клетках и цирках. Но так не хочется! Хочется жить с Глебом! Вдруг мне нельзя – и я иду поперёк судьбы? А у меня своей судьбы-то и нету! Схватила вот мальчишку – и заварила для него котёл проблем. Вот где он? Что с ним? Зачем ему всё это надо?

Я попыталась представить, где сейчас Глеб. Вихри какие-то, мокрая блестящая дорога, мутно небо, ночь мутна – вот что мне виделось. Тяжело ехать в такой дождь с лепящим снегом. Господи, пожалуйста, пусть с Глебом ничего плохого не случится!

Дон-дан-дон, дили-дили, дон-дон-дон – заиграли несколько колоколов сразу. Да, отправлюсь-ка я в церковь! Там все ищут помощи.

И я пошла. Пошла. Но как там Бог меня встретит? Имею ли я теперь право появляться в его храме? Но почему нет? Что изменилось? Приду и скажу: «Я – Божья тварь, раз существую на белом свете, а не на чёрном. Раз в небесный простор ты, Бог, пускаешь меня летать. К тому же христианство хорошо относится к мифическим существам – ведь даже дьякон Кураев за нас заступился! А что я пришла сюда без креста – так крест мой в сердце. В сердце, которое разбито по вертикали и по горизонтали – это ли не крест? Мотаюсь я туда-сюда между небом и землёй… Помоги, что делать, Господи?»

Маленькие красные огни лампадок светились где-то высоко – высоко, святые с икон воздевали руки вверх. Почему они все вдруг ожили и руками машут? Они за меня или против? Молятся они за меня – или просят наказать оборотня, выгнать, уничтожить?

Ой-ёй-ёй, да какие же это святые, какие иконы? Это тени по стенам пляшут. А красные огоньки на потолке – должно быть, датчики противопожарной безопасности. А я, я всё ещё в благотворительном приюте. И никуда не выходила. Да что ж со мной такое? Соберись, тряпка, надо идти – ведь уже даже не звонят. Начали без меня. Опоздала.

А ещё я зайду в аптеку и куплю бисептола – заболела я, похоже, конкретно.