История византийских императоров. От Юстина до Феодосия III - Алексей Величко

В этом же году Константин IV вступил на трон и сумел отразить очередное нападение арабов, чем привёл в ярость Муавия, в уме уже занявшего Константинополь[742]. Не мудрствуя лукаво, мусульмане удвоили свои атаки, поставив перед собой цель непременно захватить столицу Римской империи. Особенно страшным для греков стал 673 г. Муавия организовал громадный флот и отправил его на Константинополь. Как рассказывают очевидцы, арабы собрали гигантскую по тем временам армию. Примечательно, что поход тут же был объявлен «священным», наподобие будущих Крестовых походов Запада. Предстоящему событию было придано значение исполнения воли Аллаха, и сам Муавия несколько пророчески выразился, что рано или поздно, но зелёное знамя ислама будет развеваться над стенами Константинополя. Воинам было обещано, что все погибшие получат прощение грехов и попадут в рай[743].

Арабы захватили полуостров Кизик в Мраморном море, который стал их морской базой. Попутно арабы оккупировали остров Крит. Однако и Константин Погонат не сидел сложа руки. Он сумел организовать флот, довольно успешно отражавший атаки арабских флотилий. Семь лет (!) длились морские сражения, следствием которых стало отступление арабов от стен греческой столицы — несомненный успех византийцев. Несмотря на явный перевес в силах, мусульмане ничего не могли сделать с византийцами, у которых к тому времени образовалось тайное, страшное и очень эффективное оружие — «греческий огонь». Его изобретателем стал некий Калинник — сирийский грек, бежавший от арабов в Константинополь. Тонкость его использования заключалась в том, что «греческий огонь» нельзя было потушить водой, и арабские суда горели, как спичечные коробки. Наиболее удачным для греков стал 678 г., когда все попытки арабов овладеть Константинополем завершились для них тяжёлыми потерями[744].

После этого поражения арабы начали отступление, причём их флот на обратном пути попал в бурю и затонул. А остатки арабских отрядов были почти полностью истреблены византийцами в сухопутных сражениях. Рассказывают, что только при отступлении потери арабов достигали 30 тыс. воинов[745].

Последующими историками даётся очень высокая оценка действий молодого царя, возможно, иногда даже преувеличенная. Например, такая: «Если бы магометане завладели тогда Константинополем, то греческий народ подвергся бы опасности быть стёртым с лица земли, да и для истории всего человечества это было бы роковым событием. Если бы магометане захватили бы тогда этот оплот христианства на Востоке, то ничто более не помешало бы дальнейшему распространению магометанского владычества в Европе. Ни слабые славяне, ни разделённые и враждебные между собой германцы, ни франки. Западные историки приписывают обыкновенно спасение Европы от магометанства победе Карла Мартелла в 732 г., но они забывают, что за 60 лет до этого опасность грозила Европе с другой стороны. И опасность эта отвращена ничем иным, как мужественною, терпеливою и искусной обороной, какую противопоставили византийские христиане полчищам и кораблям арабским»[746]. Здесь можно спорить о деталях, но не о самом событии в целостной его оценке.

Более того, деблокировав столицу своего государства, Константин IV с войсками высадился в Сирии и возмутил против арабов некоторые области Финикии, и уже опасность нависла над Дамаском, где пребывал стареющий Муавия. Победоносные римские войска опять ощутили вкус давно забытых побед, и их угрозы приняли явные очертания. Муавия всерьёз стал опасаться за безопасность своих земель и решил завершить войну с Римской империей. Теперь все силы он приложил для обеспечения прав на престол своего сына[747]. Это было тем более актуально, что, как казалось мусульманам, удача совершенно оставила их. Полководец Окба, воевавший в Африке, дошёл до Атлантического побережья, заявив, что при наличии воли Аллаха завоюет и те земли, что лежат за океаном, но затем был заманен маврами вглубь их пустынь и сложил свою голову в горячих песках вместе со всей своей армией[748].

Халиф отправил послов к императору с предложением заключить мирный договор, и царь благоразумно принял это предложение. Константин IV прекрасно понимал, что в настоящий момент его сил явно недостаточно, чтобы всерьёз думать о полном разгроме арабов — всё ещё очень сильного противника, а рисковать государством он считал легкомысленным. В ответ император направил к Муавия патриция Иоанна, сумевшего заключить мирный договор сроком на 30 лет, причём, в отличие от предыдущих периодов, дань римлянам выплачивали арабы (!). Мусульмане обещали выплачивать ежегодно 3 тыс. золотых монет, выдавать 50 пленников и поставлять 50 коней.

Это был несомненный успех, имевший серьёзные внешнеполитические последствия. Узнав об инициативах арабов, мятежные авары тут же прислали Константину IV подарки, свидетельствующие об их покорности[749]. Аналогичные поздравления прислали правители других государств с нижайшей просьбой «держать их в любви»[750]. Конечно, эта победа состоялась во многом благодаря тому, что после смерти Муавия среди арабов начались междоусобные войны. Но ведь искусство правителя государства и военачальника и заключается в том, чтобы использовать выпавшие ему шансы максимально эффективно. И, несмотря на молодость, 30-летний царь проявил способности опытного государя, заставившего врагов считаться с ним, и обезопасив Римское государство от внешних угроз. Может показаться удивительным, но вчерашняя смертельная опасность сменилась твёрдым миром, и вновь Римская империя возвышалась над остальными народами, полная сил, могущества и внешнего блеска. Очевидно, арабы не заблуждались на свой счёт, поскольку, как следует из сообщений летописцев, в 684 г. они просили императора подтвердить мир. В подтверждение своих добрых намерений, они предложили дополнительную дань в размере 365 тыс. золотых монет, столько же рабов и столько же благородных коней[751]. Конечно, у царя не было оснований отклонять столь выгодное предложение. Помимо арабов над ним нависли и другие заботы — славянские набеги на Севере и раскол Церкви.

Обеспечив мир с арабами, Константин IV предпринял в последующие годы ряд военных походов против славян, едва ли не полностью занявших Балканский полуостров и Грецию. Однако здесь его успехи были не столь явными, хотя в целом главная цель, которую ставил перед собой царь, была достигнута. К началу его царствия ситуация сложилась такая, что за исключением укреплённых приморских городов и недоступных горных областей почти весь полуостров уже находился в руках разрозненных, нередко воюющих друг с другом славянских племён[752]. Правда, римскому правительству удавалось удерживать их в повиновении и обеспечивать относительное спокойствие своих границ, но не более того. Пользуясь тем, что основные силы римлян отвлечены для защиты Константинополя, славяне в 678 г. осадили (в очередной раз!) Фессалоники. До лета 680 г. они грабили окрестности, и только поражение, нанесённое им осаждёнными византийцами, охолодило пыл варваров[753].

Но ещё большую опасность несли активно вступившие на страницы истории болгары, ставшие очередным многовековым противником Византии. Первоначально этот тюркский народ западносибирского происхождения стал известным Византии под именем «оногуры» и проживал на восточном побережье Азовского моря. Один из вождей оногуров (болгар) Коврат долгое время жил в Константинополе, там крестился и был связан крепкой дружбой с императором Ираклием Великим. Между 619 и 635 гг. Коврат установил верховную власть над своим народом, получил от Византии титул патрикия и заключил союз с Константинополем. Созданное им при посредстве византийцев государство «Великая Булгария» занимало территорию от Кавказа до Дона и даже Нижнего Днепра и надёжно защищало Империю от аварских набегов вплоть до смерти Коврата, последовавшей в 642 г. Увы, его преемники были не столь миролюбивы и жаждали создать собственный политический союз на землях Римского государства[754].

В середине VII века Дунайская орда болгар под руководством своего князя Аспаруха (Испериха) начала свои набеги в Мизию и во Фракию. Следствием их успехов стало образование самостоятельного государства Болгарии и… полная ассимиляция со славянскими племенами, уже проживавшими здесь.

Против болгар Константин Погонат организовал в 679 г. большой поход с привлечением флота. К сожалению, кампания оказалась неудачная. Первоначально византийцы дошли до Истры, где обосновались болгары, и те, испугавшись греческой армии, заперлись в своих укреплённых местечках, со дня на день ожидая штурма имперских войск[755]. Римляне медлили, поскольку местность была болотистая и не давала возможности маневрировать. Как на беду, в этот момент внезапно заболел император, страдавший, несмотря на молодой возраст, подагрой. Он отплыл в город Месемврию для лечения, и тут же среди солдат пронёсся слух, будто царь бежал, оставив их на произвол судьбы. И победоносная римская армия, лихорадочно начала отступление, преследуемая осмелевшими болгарами. Потери были, возможно, и не очень большими, но царю ничего не оставалось делать, как заключить с болгарами довольно постыдный мирный договор на условиях выплаты ежегодной дани[756].