Киндрэт. Кровные братья - Наталья Турчанинова

— Помягче, Рамон. Я могу обидеться.

— Мне плевать, что ты можешь. По твоей вине я потерял триста миллионов!

— Не будь столь мелочен! — Глупый и пустой разговор начал раздражать тхорнисха. — Пропавший порошок не повод для ссоры. Перезвони мне завтра. Я постараюсь исправить эту неприятность. Если ничего не выйдет, верну деньги из своих фондов. Доброй ночи. — Не дожидаясь ответа, он прервал связь и лишь после этого выругался: — Что о себе думает этот продажный блаутзаугер?!

Кроме легального бизнеса Негоцианты занимались еще и нелегальным. И именно от последнего получали львиную долю своих баснословных доходов. Торговля оружием, наркотиками и промышленный шпионаж были тремя столпами благосостояния Вьесчи. В своих делах торговцы иногда использовали тхорнисхов. Те не гнушались грязной работы, а контингент наемников, который Нахтцеррет готовил из людей, мог выполнить массу самых разнообразных поручений. Миклош иногда сдавал свою маленькую наемную армию в аренду. Например, для охраны товара Негоциантов. Иногда торговцы в обход Даханавар играли на политической арене. А в политике, где крутятся баснословные деньги, без силовой поддержки не обойдешься. Два переворота в Африке были делом рук послушных людей Миклоша. Вьесчи, в отличие от Леди, были довольны. Последние подняли крик, собрали Совет у Ревенанта, но дело кончилось ничем. Господин Бальза лишь разводил руками и говорил, что он тут ни при чем. Доказательств не было, и дело спустили на тормозах.

Но на этот раз ситуация была несколько щекотливой. Тхорнисхи… «потеряли» порошок, который должны были охранять. А если называть вещи своими именами, его попросту перепродали, перебив охрану, состоящую из людей Вьесчи. Конечно же вся операция проводилась под контролем Йохана. Дурь для овец продали не за триста, как хотел Рамон, а за триста пятьдесят. Сейчас деньги были разбросаны по нескольким банкам, и к завтрашнему вечеру Миклош рассчитывал перевести на свой личный счет «лишние» пятьдесят миллионов, а оставшиеся вернуть Негоциантам. Те, получив заданную сумму, поворчат, но со временем забудут эти неприятности, зато Бальза, почти не утруждаясь, получит достаточно большой куш легких денег.

— И так… — произнес тхорнисх, предвкушая. — Совет состоялся?

Он специально оттягивал этот момент целый вечер.

— Да, нахттотер. Все как вы и говорили.

Миклош улыбнулся уголками губ. Подкинуть Амиру идею отомстить Дарэлу Даханавар, используя для этого человеческого щенка, — верх импровизации. Он до последнего мгновения не надеялся, что асиман на это купится. Тем слаще была новость, что все прошло удачно и обращение состоялось. Дальше сценарий разыгрался как по нотам. Нахтриттер не сомневался, что телепат достаточно сумасшедший, чтобы потребовать Ритуала.

— Витдикта была?

Миклош не пошел на Совет именно потому, что ожидал вполне предсказуемых последствий.

— Да.

— Значит, Светлов все же не сдержался. Не смог найти причины отказать… — Нахттотер хмыкнул, в душе радуясь, что его расчёты оправдались. Теперь он ожидал услышать, кого из глав недосчитались братья.

— Грейганн не пришли.

Только голос выдал, что выдержка изменила тхорнисху.

— Тогда кто проводил Ритуал?!

— Колдун.

Глава клана откинулся на спинку кресла. Внешне он был очень спокоен, но в его душе бушевала буря.

План полетел к черту тогда, когда он этого меньше всего ожидал. Рассчитывать на Грейганн было так правильно. Иован Светлов — единственный, кто должен был согласиться вести Ритуал. Звериные правила справедливости у Вриколакос слишком сильны.

Миклош знал, что Иован не справится, и это было ему на руку. Он так надеялся, что во время Витдикты кто-нибудь из глав отправится в мир иной. Лучше всего, если бы это оказалась Фелиция — самая опасная из всех его врагов. Но неплохо убрать и Стефанию, вторую Старейшину. А уж если говорить о молоденькой рыжей стерве Констанс — у той не было ни малейшего шанса пережить неоконченный Ритуал. Что касается Амира Асиман, Рамона Вьесчи и Александра Фэриартос — ни по кому из них нахттотер тоже не скучал бы, равно как и о самом Ревенанте (но о такой удаче он не позволял себе даже мечтать).

Но Грейганн не явились! Зато пришел проклятый колдун. Кадаверциан, которого Миклош не брал в расчет! Кристоф Джулиан Фредерик Альбьер игнорировал Совет уже несколько десятков лет, и тут нате вам! Явился! И провел, смешав все карты.

— Он, надеюсь, мертв? — тихо спросил Миклош, впрочем почему-то не слишком на это надеясь.

— Нет. Изуродован, но все остались живы. Витдикта вернула взятое. Мальчишка снова человек.

— Проклятие!

Ненавистный кадаверциан, конечно, оправится от Ритуала и вновь станет острой костью в горле. Трижды, четырежды проклятие!

— Что Фелиция?

— Очень зла. У Дарэла, похоже, будет масса проблем.

Хоть какое-то утешение. Одна из граней его плана все же сработала как надо. Мормоликая в ярости. Самонадеянному дураку не поздоровится за то, что он подставил свой клан. Даханавар может отказаться от него, и Тхорнисх это очень на руку. Лишить Леди единственного среди киндрэт «идеального» сканэра — тоже победа.

— Нахттотер… — Йохан помедлил, а затем решился:

— Могу я поговорить с колдуном?

Он давно лелеял мечту избавиться от Кристофа. Немецкий ландскнехт жаждал скрестить клинки с бургундским рыцарем. Как мужчина с мужчиной. Проверить, кто из них в искусстве владения холодным оружием сильнее. Но Миклош запрещал.

— Нет, — после недолгого раздумья произнес нахттотер. — Время еще не пришло. Чувствую, что рано или поздно мне придется изъясняться с Кристофом самостоятельно. Ступай.

Стараясь скрыть недовольство, Йохан поклонился и вышел, плотно затворив за собой дверь кабинета. Миклош проводил его взглядом и стал подгонять свой план под резко изменившуюся ситуацию.

Очень хотелось есть.

Глава 17

Изгнание

Я с трудом выношу своих родственников. Полагаю, это оттого, что мы в принципе терпеть не можем людей с точно такими же недостатками, как у нас самих.

Оскар Уайльд. Портрет Дориана Грея.

Идиот в глазах бога и идиот в глазах людей это не одно и то же.

Оскар Уайльд. De Profundis.30 ноября 2004 Дарэл Даханавар

В одиннадцать часов вечера я стоял перед Советом Старейшин. В большом зале горело всего несколько багровых свечей, и в этом погребальном свете фигуры моих судей казались темными безликими призраками. Бесплотными, бесчувственными. Я смотрел поверх их голов на огромную картину, висящую над камином, — белые тела, сплетенные в странном танце над сумеречной бездной.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});