Антология советского детектива-42. Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Делль Виктор Викторович

Карлис уехал в свою комнату. Передавали хоккейный матч. Глядя в телевизор, Карлис нервничал, хотя игра была неинтересная. «Неужели Мудите думает, что я не понимаю, почему она явилась с чемоданом? Или нарочно молчит? Хочет указать мне, что мое место, как у собаки, в углу! Чтобы понял, что у них своя жизнь и мне запрещено в нее вмешиваться! Извольте, сударыня! Я человек гордый, вмешиваться не буду! Мне от вас ничего не надо!» И он с довольно злорадным чувством подумал, что разрешение на мастерскую на чердаке еще не получено.

Пальцы его все ломали спички — паршивая привычка, от которой он никак не может отвыкнуть. Карлис сердито швырнул коробок на письменный стол, а взгляд его в это время задержался на прозрачном янтаре на черном бархате. На этой подвеске, принесшей ему такую славу. Он взял большую теплую каплю в руки, посмотрел на свет. Казалось, комар, увековеченный благодаря смоле древних лесов, трепещет раскинутыми крыльями. Губы Карлиса искривились в улыбке.

Крутя левой рукой колесо, он выехал в коридор. В правой был зажат «Веселый комар». Мудите еще возилась на кухне.

— Рот открой, глаза закрой! — с улыбкой скомандовал он. Такая была детская игра, когда закрывший глаза получал конфетку или что-нибудь вкусное. — И пригнись!

Надевая янтарь на шею Мудите, он вынужден был прикоснуться к ее волосам. И по нему пробежала огромная электрическая искра. Он даже качнулся от такого удара.

— Это тебе свадебный подарок!

— Карлен, я не могу его принять! Это было бы жестоко с моей стороны! Все, что угодно, только не это!

— Поцелуй за это! — И Карлис подставил лицо.

— Да нет же еще свадьбы, Рудольф еще официально не сделал мне предложения.. — Мудите легко и быстро прикоснулась губами к его щеке.

— Как же не будет свадьбы, когда сундук с приданым уже привезен! — И Карлис поехал к себе в комнату.

Вопрос Мудите задержал его на полдороге:

— Ты не знаешь, где Рудольф сегодня так долго болтается?

— Старых подружек обходит… Так уж принято.

— Я не ревнива, — громко засмеялась Мудите. И уже с восторгом принялась разглядывать подарок Карлиса. — Все свои вещи я не могла взять. Я не забыла, но мне просто некуда было их положить. Как-то надо будет договориться, съездить и забрать все. Как ты думаешь, ваша старая хозяйка не обидится, если теперь я буду готовить?

— Вот уж хоть это вы могли бы уладить без моего посредничества! — резко бросил Карлис и поехал к себе.

По голубому льду резво сновали красные и белые хоккеисты. Практически одни уже проиграли, и обе команды только тянули вовремя, то и дело поглядывая на табло. Карлис выключил телевизор, принял две таблетки снотворного и лег в постель.

Разбудил его шум в коридоре. Он не мог понять, что происходит. Какое-то время еще думал, что это ему снится. Комната была в темноте, но в окно падал отсвет уличного фонаря.

В коридоре что-то упало и покатилось по полу, потом с вешалки сорвали плечики. Приглушенный мужской голос урезонивал, пытался кого-то остановить и без конца твердил: постарайся и меня понять! Время от времени мелькало имя — Сигита.

Женщина громко плакала, и то, что она говорила, скорее выкрикивалось: «Будь проклят тот день, когда я тебя повстречала!», «Нет, ни минуты я здесь не останусь! Уйду, хотя мне некуда больше идти!», «Оставайся, негодяй! Будь счастлив!»

Карлис стал сердито одеваться, но так и не успел. Хлопнула входная дверь, и в коридоре стало тихо.

Когда Карлис открыл дверь своей комнаты, он увидел Димду, поднимающего телефонный столик. Волосы растрепаны, лицо растерянное.

— Ты чего не спишь? — глупо спросил он.

— Ты прогнал Мудите, — констатировал Карлис.

— Не гнал я ее, она сама убежала. Она вне себя. Она бы меня в порошок стерла, если бы могла. Я ей говорю, а она ничего не желает слышать!

— Ты прогнал Мудите! — тихо повторил Карлис, И Димда увидел в его глазах что-то дикое, несдерживаемое, что заставило его даже вздрогнуть.

— Да все уладится, завтра опомнится.

Карлис спиной въехал в свою комнату, закрыл дверь и запер изнутри.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Димда прибежал к двери и забарабанил в нее кулаками.

— Безумный мир! — кричал он. — В женском журнале сидят брошенные бабы, которые учат, как строить супружескую жизнь, бесплодные смоковницы диктуют, как растить детей, а ты будешь мне указывать, когда и на ком жениться! Безумный мир!..

Ответа не было.

На другой день в четырнадцать пятьдесят фотографа Рудольфа Димду убили выстрелом из ружья.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Если войти в коридор, то рабочий кабинет Игоря первый, хотя сама лаборатория тянется и дальше. Конрад сожалел, что так до конца жизни и не узнает, что делается в разных комнатах и комнатушках, где над сдвоенными и обычными микроскопами, над колбами и пробирками колдуют женщины и мужчины в белых халатах. Вечно где-то горят газовые рожки, шипит жидкий воздух, пахнет какими-то химикатами, и ревет вентилятор. Конрад говорил, что достаточно одних названий: кабинет аналитической, синтетической и физической химии, кабинет баллистики, трасологии и одорологии, чтобы человек вставал и отдавал честь. И вечно по всем кабинетам слышно, как трещат счетные машины и стучат пишущие машинки. Просто диву даешься, как такой тарарам могут поднять всего каких-то две дюжины человек.

Игорь ухитрялся выглядеть так, будто приходит на работу в своем лучшем костюме, а галстук и рубашку приобрел по дороге. Ногти на длинных пальцах аккуратно подстрижены, ботинки блестят как лакированные, хотя всучить их кому-то за новые он бы никак не смог. Когда Конрад вошел, он сидел за столом и через большую лупу словно от нечего делать разглядывал какой-то винтик. И вообще выглядело все так, будто он никогда ничего не делает, а так просто сидит за столом и демонстрирует ослепительно белую рубашку и галстук в голубоватую искорку.

— Доброе утро, — произнес Конрад.

— Садись, — кивнул Игорь. — Сейчас я смогу полюбоваться, как ты упадешь в обморок. Вода в графине свежая, не бойся!

Он еще покрутил под лупой винтик, потом положил его в ящик стола. Глаза красные и слегка слезятся. И ведь регулярно промывает их борной, только мало помогает, потому что приходится работать при ярком освещении и с разными оптическими приборами.

Не вставая со стула, он открыл сейф, достал оба ружья Димды, положил перед собой на стол и придвинул Конраду.

— Гильзы, найденные в коридоре, не от этого оружия. — Игорь с насмешливым любопытством посмотрел на Конрада, ожидая его реакции.

— Кончай меня разыгрывать, — сказал Конрад и побарабанил пальцем по ружью с горизонтальными стволами. — Вот это. Из этого он стрелял.

Игорь покачал головой.

— Из этого ружья стреляли год назад, а может быть, и два. Это точно.

— Не валяй дурака!

— Заключение перепечатывается, сейчас ты его получишь.

Конрад налил воды, выпил, встал и принялся прохаживаться мимо стендов взад и вперед, время от времени поглядывая на них, словно его сейчас больше всего интересовали разложенные пистолетные и револьверные гильзы с оставленными следами бойков в центре или с краю пистонов, словно он никогда раньше не видел таких вот пуль с закругленными, острыми и спиленными носами.

— Ты сам смотрел? — спросил он, неожиданно остановившись!

— Сам. Я сам разобрал затвор, хотя в этом не было никакой нужды, и так все видно. Вот из этого, — Игорь кивнул на ружье с вертикальными стволами, — стреляли с месяц назад, может быть, немного раньше. Даже если оно все время находилось в закрытом шкафу в лежачем положении, как ты писал в сопроводиловке. Точнее ничего сказать не могу. Но совершенно определенно утверждаю, что у этого ружья нет ничего общего с теми гильзами, которые вы нашли в коридоре, соединяющем обе лестницы. И еще я утверждаю, что именно из этих гильз вылетели пули, которые угодили в фотографа.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Когда я вошел, там еще слышался запах пороха.

— Совпадает не только время. Все точно, это те самые гильзы.