Рейтинговые книги
Читем онлайн Избранное в 2 томах. Том первый - Юрий Смолич

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 87 88 89 90 91 92 93 94 95 ... 173

— Эй, послушайте! — крикнули в темноту Зилов и Потапчук. — Кто там про пулемет говорил? У вас что, японских патронов нету? Так сейчас будут…

— Патронов, их черт знает сколько есть! — еще обиженнее и еще огорченнее ответил невидимый. — Да сама машинка с каким-то секретом. Пулеметчиков-то у нас, видишь ли, нету. Ну, с «максимкой», известно, справимся. А вот к этому никому и невдомек, как приступиться. Японская какая-то машина!.. Думка есть, бросить его тут…

Пиркес соскочил со ступеньки на землю и двинулся к невидимому на голос, наугад. Сердце его застучало взволнованно и тревожно…

— Не надо бросать. Где вы? — Он поймал кого-то за рукав. — Где пулемет? Я японский знаю. Покажите-ка. Посветите, пожалуйста, товарищ Шумейко!

Шумейко схватил новый клок пакли, окунул в керосин и зажег прямо от топки. Факел вспыхнул ярко и трепетно.

Да. Это был он. Новенький станковый «япончик», образца тысяча девятьсот четырнадцатого года. Из него еще никто никогда не стрелял. Точно из такого пулемета мы тренировались в стрельбе на стрельбище. Шая даже разбирал его и чистил.

— Ой! — сказал Шая и даже задохнулся от волнения. — Я еду с вами. А где патроны?

— Ай да хлопец! — воскликнул кто-то из темноты. — Значится, вместе?

— Яков, это вы?

— А как же… Керенскому зададим жару!

— Скорее, скорее! Некогда тут ковыряться.

Шумейко побежал зажигать фонари. Без фонарей отправляться в далекий путь было опасно. Козубенковцы тем временем уже спустились. Бойцы Ласко облепили паровоз виноградной гроздью. Они заполнили тендер, теснились в будке машиниста, пристроились на мостике вокруг паровоза. Штыки ежом торчали во все стороны. Шая примостил пулемет на груди паровоза — стволом прямо туда, вперед, в неизвестное, в тайну, в опасность. Зажглись фонари, и за скрещенными лезвиями света и Шая и пулемет скрылись невидимками. За Шаиной спиной, прячась от встречного ветра, прикорнула тоненькая фигурка, единственное среди красногвардейцев существо женского пола. Это была девушка с большой сумкой через плечо и маленьким красным крестиком на белой повязке вокруг левого рукава. Добровольная сестра милосердия, присланная предусмотрительным доктором, большевиком Ищенко.

— Давай!

Шумейко дал ход, паровоз скрежетнул, двинулся, сразу набрал скорость и через минуту миновал угол воинской рампы. Еще через минуту он оставил позади мост у одиннадцатого полка…

— Пиркес! — Шая вздрогнул. — Пиркес, это вы?..

Ветер бил прямо в грудь, свистел в ушах, бренчал дверцами фонарей, визжал между шлангов пожарного ящика. Человеческий голос услышать было невозможно. Тем более — женский. Но голос звучал совсем близко, здесь, рядом, за спиной, губы девушки почти касались Шаиной щеки.

— Кросс?!

— Ах, Пиркес! Я так рада… что и вы здесь! — прокричала девушка, прижавшись к Шаиному лицу, так как иначе не было слышно. — А то мне одной… даже… как-то жутко… сразу…

Шая радостно засмеялся, захохотал в полный голос, но это прозвучало как шепот: паровоз грохотал, гремел и, качаясь, как на волнах, летел со скоростью шестьдесят километров в час.

— Что? — не расслышала и переспросила Катря.

— Ничего! — Ветер срывал слова у самых уст и кидал их неведомо куда, должно быть, в поле, за десятки километров. — Ничего! Я… просто… засмеялся… — ответил Шая так же, как говорила она, почти касаясь ее щеки губами. Но Шая не мог удержаться, и губы его на миг приникли к ее щеке…

Короткими прыжками паровоз проскочил несколько стрелок, и стремительным фейерверком мелькнула мимо станцийка Браилов. Вокруг снова сомкнулась черная глухая ночь. Паровоз почти не переставая подавал сигналы, свисток ревел. Но тут впереди, под грудью у паровоза, его рев почти не был слышен — ветер вырывал звук свистка и швырял далеко назад гулким туманным эхом. Шая едва держался, впившись руками и ногами в поручни узенькой площадки. Тем не менее он на миг освободил все-таки руку, нашел Катрину и пожал.

— Вы простите, — прокричал он, — Кросс… что я тогда… осенью… так и не принес вам… обещанных книжек…

Катря ответила на пожатие и прижалась к его щеке.

— Ничего! — услышал он. — Я сама достала… У Коли Макара… А вы читали… только что на вокзале… разбрасывали воззвание… киевских… большевиков?..

— А?

— Готовится… восстание… Арсенала!

Вихрь вдруг утих, и стало слышно, как стучат колеса на стыках рельс: паровоз резко уменьшил скорость. От неожиданного торможения Шая чуть не скатился на полотно. Катря вовремя ухватила его за полу шинели…

Операция разоружения происходила так.

Когда серые силуэты казарменных зданий показались в темноте, туманно мерцая запотевшими окнами, Зилов и Потапчук пошли вперед. Козубенко и остальные следовали за ними шагах в сорока, невидимые во мраке осенней ночи. Снова начал накрапывать дождь.

На крыльце ротного помещения стоял часовой.

— Кто идет? — испуганно крикнул он и сразу отступил на шаг. Это был Пантелеймон Вахлаков. Он промок, озяб и вообще не приспособлен был к военной и самостоятельной жизни. Выглядел он грустно и маловоинственно. Он страшно обрадовался, узнав товарищей. — О! Хлопцы! Ну, слава богу! Мы думали, вы тоже сбежали! Человек тридцать удрало… Ну его к черту! — чуть не заплакал он. — Может, и в самом деле уйти домой? Вы как думаете, хлопцы?

Зилов и Потапчук прошли мимо. И тут же подскочили сзади, зажали рот и скрутили назад руки. Бедняга Пантелеймон только икнул и сомлел от неожиданности и страха. Ребята оставили его на крыльце и прошли внутрь.

Казарма была ярко освещена. Сто чистеньких японских карабинов, один в один, стояли в козлах. Гора ящиков с патронами высилась рядом. Двое часовых шагали вдоль стены, туда и назад. Это были старший Кремпковский и Хавчак. Остальные сгрудились посередине. Они сдвинули старые матрасы — мешки, служившие нам в качестве немецких животов, и лежали на них нераздетые, в шинелях, с патронными сумками на поясах.

Рота гимназистов была в состоянии боевой готовности. Тесной кучкой сбилось полсотни новоиспеченных солдат. За окнами казармы — ночь, неизвестность и далекая орудийная стрельба. Гимназисты курили и тихонько переговаривались.

Зилов сдернул винтовку с плеча и вскинул на руку.

— Эй! — крикнул он и сам не узнал своего вдруг огрубевшего и хриплого голоса. — Ни с места! Кто сделает шаг к винтовкам — стрелять буду!

Все вскочили и испуганно прижались друг к другу. Хавчак охнул, бросил ружье и упал.

Но тут все узнали Зилова, и взрыв отборнейшей брани обрушился на его голову.

— Идиот!.. Что за шутки!!. Сволочь!.. Как ты смеешь?.. В морду ему!

— Ей-богу! — заорал Зилов опять совершенно чужим, неузнаваемым голосом. — Я серьезно! Ни шагу к винтовкам!

Но теперь уже они и сами поняли, что тут что-то не так. Из коридора, один за другим, вбежало человек двадцать вооруженных парней и, выстроившись полукругом, тоже вскинули винтовки на руку.

Опешившие и напуганные гимназисты отступили и сбились еще теснее. Винтовки стояли в козлах. При себе у них остались тесаки. У каждого красовалась на груди какая-нибудь розетка. Желто-блакитная, бело-малиновая, даже трехцветная; были и красные. Они стояли за Центральную раду, за Речь Посполитую, за конституционную монархию или за республику вообще, и объединились, чтоб защищать Временное правительство. Два десятка винтовок смотрели на них — и они отступили, побледнели.

Впрочем, страшны были даже не винтовки. Страшнее было другое. Против них, впереди, стоял Ваня Зилов — однокашник, коллега, свой…

Зилов стоял бледный, закусив губу. Он мрачно оглядывал всех из-под козырька. За его спиной Потапчук. тоже с винтовкой на руку, весь красный, отводил взгляд в сторону. Ему было неловко. Ведь вон Теменко, Кашин, Туровский… Не прошло еще и нескольких часов, как Туровский подсказывал ему, Потапчуку, что такое тангенс, котангенс и как вычислять объем и поверхность сферических тел…

Сербина, Макара и Кульчицкого Бронислава среди гимназистов не было.

— Руки вверх! — прохрипел Зилов.

Гимназисты подняли руки и опустили головы.

Но тут все вздрогнули, и двадцать затворов щелкнули, как один. Там, за перегородкой, отделявшей унтер-офицерский угол, вдруг раздался звон разбитого стекла. Это штабс-капитан Деревянко выбил окно и бежал в ночь.

Сотня винтовок и пять тысяч патронов были добыты ребятами Козубенко без единого выстрела, как и наказал красногвардейский командир, машинист Шумейко.

Отечество

Теперь он по крайней мере знал, что он дезертир.

Такой, как, скажем, солдат Яков.

Нет, не такой. Солдат Яков дезертировал из царской армии, не пожелав принимать участие в войне помещиков и капиталистов. А из какой армии и из-под каких знамен дезертировал он? Это ему в точности не было известно.

1 ... 87 88 89 90 91 92 93 94 95 ... 173
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Избранное в 2 томах. Том первый - Юрий Смолич бесплатно.
Похожие на Избранное в 2 томах. Том первый - Юрий Смолич книги

Оставить комментарий