Стилистика русского языка - Ирина Борисовна

В иных случаях, когда употреблению местоимения сопутствует его содержательная конкретизация, появление экспрессивной окраски у указательных слов обычно связано с использованием их для актуализации той или иной части высказывания. Наиболее последовательно это проявляется при «местоименном удвоении» с привлечением указательных местоимений: Ах, Виктор! Этот всегда выйдет сухим из воды; Маргарита, та хоть старается.

Для усиления подчеркивания того или иного слова используются и вопросительно-относительные местоимения: - Не странно ли? Сын Курбского ведет на трон, кого? да - сына Иоанна; - Господи, владыка! - простонал мой Савельич. - Заячий тулуп почти новешенький и добро бы кому, а то пьянице оголтелому (П.). Аналогичную усилительную роль выполняют местоимения и в таких конструкциях: Сей неизвестный собиратель был не кто иной, как Мериме.

Особой экспрессией наполняются вопросительные местоимения и местоименные наречия в риторических вопросах, являясь сильным средством привлечь внимание читателя, собеседника к выделяемому предмету: Что день грядущий мне готовит?...; Куда, куда вы удалились, весны моей златые дни? (П.) В вопросах, на которые автор сам же дает ответ, местоимения выступают средством актуализации называемого далее понятия: Что слава мира? дым и прах, Кого ж любить, кому же верить? ...Любите самого себя (П.). Особенно эмоциональны те вопросительные предложения, за которыми угадывается скрытое отрицание: Что я еще могу сказать? (П.) Кто же сердце мое порадует? Кто его успокоит, мой друг? (Ес.) В таких конструкциях вопросительные местоимения как бы удваивают свое значение, выражая риторический вопрос и подсказывая отрицательный ответ.

Для стилистического анализа из других разрядов местоимений интересны неопределенные, которые на фоне всех остальных выделяет семантическая исключительность: их значения никогда до конца не выявляются в контексте: Когда б не смутное влеченье чего-то жаждущей души, я здесь остался б; ...Ножка Терпсихоры прелестней чем-то для меня (П.). В отличие от личных и притяжательных местоимений, служащих субъективации авторского повествования, «приближающих» описываемое, неопределенные местоимения, напротив, способствуют «отдалению» предметов и событий, о которых идет речь. Например:

Он [Степан Трофимович Верховенский] успел напечатать... начало одного глубочайшего исследования, - кажется, о причинах необычайного нравственного благородства каких-то рыцарей в какую-то эпоху или что-то в этом роде. По крайней мере, проводилась какая-то высшая и необыкновенно благородная мысль... Прекратил же он свои лекции потому, что перехвачено было как-то и кем-то... письмо к кому-то с изложением каких-то «обстоятельств» вследствие чего кто-то потребовал от него каких-то объяснений...

(Ф.М. Достоевский)

Настойчивое повторение местоимений (как в нашем примере) заставляет усомниться в достоверности информации, настолько нереальным представляется скрытое в них значение. В иных же случаях присущее неопределенным местоимениям значение неясности, неизвестности создает вокруг них экспрессию таинственности, загадочности, что ценят поэты: Есть минуты, когда не тревожит роковая нас жизни гроза. Кто-то на плечи руки положит, кто-то ясно заглянет в глаза (Бл.).

Отсутствие содержательной конкретизации неопределенных местоимений в контексте способствует развитию у них разнообразных оценочных значений. Чаще всего они получают негативную окраску, передавая пренебрежение: Тут непременно растет дрок (непременно дрок или какая-нибудь трава, о которой надобно справляться в ботанике). При этом на небе непременно какой-то фиолетовый оттенок. (Дост.).

Введение в текст неопределенных местоимений может быть вызвано и нежеланием собеседников назвать конкретное лицо, которое им хорошо известно: Кое-кто будет не рад этому. Кто-то сейчас злится, узнав о вашем успехе. Подобное употребление местоимений придает им значение, близкое к эвфемизмам.

Особую экспрессивную нагрузку получают неопределенные местоимения, используемые в контексте как символы понятий, лишенных реальной ценности, ничего не значащих для говорящего:

Проснуться было так неинтересно,

настолько не хотелось просыпаться,

что я с постели встал,

не просыпаясь,

умылся и побрился,

выпил чаю,

не просыпаясь,

и ушел куда-то,

был там и там,

встречался с тем и тем,

беседовал о том-то и о том-то,

кого-то посещал и навещал,

входил,

сидел,

здоровался,

прощался,

кого-то от чего-то защищал,

куда-то вновь и вновь перемещался,

усовещал кого-то

и прощал,

кого-то где-то чем-то угощал

и сам ответно кем-то угощался...

(Ю. Левитанский)

Здесь местоимения и скрытые за ними понятия как бы заполняют пустоту; то, что происходит в жизни лирического героя, для него не представляет никакой ценности.

В работе писателей над языком произведения местоимениям уделяется немало внимания. Требование точности речи, борьба с многословием обязывают автора (и редактора) вычеркивать в тексте те местоимения, которые не выполняют информативной и экспрессивной функции. М. Горький, шлифуя слог одного из молодых литераторов, подчеркивал: «Как-то», «что-то», «почему-то» - эти слова надо употреблять лишь в крайних случаях. Авторы должны знать, как, что и почему...».

Анализируя авторскую правку известных русских писателей, можно привести убедительные примеры исключения из текста подобных местоимений и замену их точными определениями. Так, у Н.А. Некрасова: Достались вы ему с богатством, с именем, с умом, с такою красотой - последние слова в рукописи зачеркнуты, вместо них вписано: с доверчивой душой. В предложение Какой-то тусклый и сырой пред нею коридор внесено исправление: Пред нею длинный и сырой подземный коридор.

Однако можно указать и случаи отказа писателей от точного наименования предмета и предпочтение местоимения, если оно в контексте получает стилистическую нагрузку; например, известная фраза из «Медного всадника» сначала звучала у А.С. Пушкина так: На берегу варяжских волн стоял глубокой думы полн Великий Петр. Однако поэт зачеркнул имя собственное. Вместо него было вписано: царь, затем муж и, наконец, поэт остановился на местоимении, которое в контексте без конкретизирующих существительных звучит более значительно, торжественно: Стоял он, дум великих полн.

Работая над «Станционным смотрителем», Пушкин несколько раз возвращался к сцене, которая в окончательной редакции обрела такой вид:

Потом, сунув ему что-то за рукав, он отворил дверь, и смотритель, сам не помня как, очутился на улице. Долго стоял он неподвижно, наконец увидел за обшлагом своего рукава сверток бумаг; он вынул их и развернул несколько пяти- и десятирублевых смятых ассигнаций.

Здесь соотношение неопределенное-определенное передается благодаря искусному введению местоимения: дан ряд что-то - сверток бумаги - несколько ассигнаций. Однако такая выразительность речи была достигнута не сразу: в первой редакции было: Потом, взяв несколько ассигнаций, сунул он мне за обшлаг, во второй - Потом, взяв со стола несколько ассигнаций, сунул он мне их за рукав. И только в окончательной редакции изложение объективируется благодаря использованию местоимения. Насколько важно это было для Пушкина, свидетельствует его правка.

5.4.4.

Стилистическая характеристика вариантных форм местоимений

В системе склонения и словообразования местоимений имеются варианты, употребление которых в речи требует стилистического обоснования Так, стилистически неравноценны варианты винительного падежа единственного числа местоимения женского рода сама. Формы самое - саму сосуществуют в русском литературном языке. Еще сравнительно недавно второй вариант составители словарей относили к разговорному стилю, теперь же дают и его без ограничительных помет. И хотя форма самое в словарях приводится первой, в речевой практике предпочтение отдается не ей. Об архаизации этой формы свидетельствует все более редкое употребление ее даже в книжных стилях: Этими же словами можно определить и саму атмосферу, в которой оказались хоккеисты (из газ.).

Местоимение выделяется из всех частей речи богатством стилистических вариантов в словообразовании. Наиболее характерно стилистическое противопоставление литературных и разговорных или просторечных вариантов: всякий - всяческий (разг.), какой - каковский (прост.), ничей - ничейный (разг.), какой - экий, экой (разг.), такой - такой-сякой (разг.), этакий (разг.), эдакий (прост.), их (в значении притяжательного местоимения) - ихний (прост.), и т.д.

Разговорные и отчасти просторечные варианты, имеющие наибольшую экспрессию, неизменно привлекают внимание художников слова: Ненавижу всяческую мертвечину, обожаю всяческую жизнь! (Маяк.); Там был приют суждений ярых о недалекой старине, о прежних выдумщиках-барах, об ихней пище и вине (Твард.).