Троя. Падение царей - Уилбур Смит

Банокл пожал плечами.

— Как скажешь, — ответил он.

Потом прищурился, вглядываясь в разгорающийся свет.

— Вот и они! — сказал он.

Каллиадес проворно встал и взглянул поверх зубчатой стены. У него упало сердце. Им все еще противостояла орда. Казалось, сотни врагов, убитые у Скейских ворот, ничего не изменили. Хорошо хоть, большинство защитников отдохнули ночью, пока нападающие пировали и убивали.

Каллиадес услышал стук лестниц, ударяющих о край стены.

Банокл внезапно выпрямился и проревел врагу:

— Я Банокл! Придите ко мне и умрите, вы, мразь!

Туча стрел взмыла над стеной. Одна задела искалеченное ухо Банокла, и тот быстро пригнулся, ухмыляясь.

Переглянувшись, Банокл и Каллиадес выждали несколько мгновений, а потом как один вспрыгнули на стену, чтобы встретиться с врагом.

Огромный микенский воин добрался до верхушки лестницы, и меч Аргуриоса врубился в его лицо. Обратным движением Каллиадес разрубил бородатое лицо еще одного нападающего, потом взглянул вдоль наружной части стены. К этой стене было приставлено всего лестниц двадцать.

«От нас требуется всего лишь убить двадцать воинов, — подумал Каллиадес, — а потом продолжать в том же духе, пока атака не захлебнется».

Справа от него Банокл рассек мечом горло нападавшего, потом вышиб мозги другому. Воин с заплетенной в косы бородой перелез через заграждения стены с топором в руке. Банокл позволил ему это сделать, а как только тот спрыгнул на стену, воткнул меч ему в живот. Тот упал, и Банокл пырнул его в спину, схватил топор убитого и взмахнул им, целя в следующего противника; топор раздробил нагрудник и плечо врага.

Стрелы снова взмыли над стеной. Большинство прошли слишком высоко и улетели во двор, никого не ранив, но два защитника упали, а одна стрела воткнулась в верхнюю часть нагрудника Банокла.

Слева Каллиадес увидел трех микенских воинов, забравшихся-таки на стену; они помогали остальным последовать за ними. Каллиадес ринулся на них, мгновенно зарубил одного, толкнул плечом второго, и тот рухнул вниз, ударившись головой о крепостную стену. Третий кинулся вперед, целя мечом в живот Каллиадеса. Царский Орел отвел удар и рассек своим мечом шею нападавшего. Второй микенец попытался встать, и Каллиадес вонзил меч ему под ключицу, так что клинок проник в грудь.

Потом Каллиадес посмотрел на Орла, который помог ему, и узнал Полидороса.

— За царя! — закричал юный помощник, выпотрошив еще одного атакующего и рубанув по шее другого.

И продолжалась яростная битва.

Глава 32

Женщины Трои

Андромаха положила связку стрел на ограждение балкона, стянула свои непослушные волосы кожаным шнурком и вытерла о тунику влажные ладони. Потом посмотрела на других женщин на балконе дворца. Некоторые наблюдали за ней, нервно подражая ее движениям; другие зачарованно смотрели на свирепую битву, кипевшую во дворе дворца. Все знали: битва не продлится долго. Их доблестные воины, защищающие укрепления, отбивали врагов, накатывающих волна за волной. Теперь, в знойный полдень, Андромаха по пронизывающему до костей ознобу понимала, что дело идет к концу.

Она наблюдала, как уносившие раненых, по большей части старики, с трудом возвращаются с носилками ко дворцу.

«Зачем? — гадала она. — Наши раненые воины спасены только для того, чтобы погибнуть чуть позже, когда враг ворвется во дворец. Мы не можем удержать стену. Она недостаточно высока, и у нас не хватает людей. Мы не сможем удержать дворец».

Андромаха закрыла глаза. Отчаяние угрожало поглотить ее.

— Госпожа, ты мне не поможешь?

Ее юная прислужница Анио старалась надеть выданный ей нагрудник. Хотя нагрудник был сделан на маленького мужчину, он был слишком широк, и застежки падали с тонких плеч девушки.

Андромаха терпеливо отстегнула ремни и потуже связала их вместе.

— Вот, — сказала она. — Так лучше. Ты выглядишь, как черепаха, которой выдали слишком большой панцирь.

Анио улыбнулась, а другая девушка засмеялась, и Андромаха почувствовала, как напряжение отпускает ее. Осталось десять Женщин Коня, не убежавших из города женщин и девушек, младшей из которых было пятнадцать лет. Некоторые остались, потому что у них не было семьи и им некуда было идти, другие — потому что остались их семьи, убежденные, что великие стены никогда не падут. По приказу Каллиадеса Андромаха привела всех женщин на выходящий во двор высокий балкон. Только Пенфиселея ушла на укрепления, чтобы сражаться рядом с фракийскими лучниками.

Андромаха нахмурилась, сердясь на себя за свое отчаяние, пусть мимолетное. «Ты дочь царя, — сказала она себе. — Ты не скулишь и не жалуешься на судьбу. Маленькая Анио может заставить себя улыбнуться, несмотря на отчаянное положение. Ты должна чувствовать себя польщенной тем, что стоишь рядом с ней».

Андромаха наблюдала за мужчинами на стене, и ее сердце переполняла гордость. «Они троянские воины, — подумала она. — Мы все — троянские воины. Мы будем сражаться здесь и, может быть, умрем, но о нас будут рассказывать истории, и имя Трои не будет забыто».

Знакомый голос прошептал ей на ухо:

— Да, Андромаха, да! Будь сильной! Посмотри на север, и помощь придет. Перед концом мы встретимся снова, сестра.

Кассандра! Голос девушки звучал так ясно, словно та была здесь, и Андромаха огляделась по сторонам. Она мысленно окликнула сестру, но не получила ответа.

«Посмотри на север», — сказала Кассандра. Одиссей сказал ей то же самое.

В этот миг, с ужасающей внезапностью, враг прорвался через стену.

Восемь микенских воинов пробились через строй защитников, сбежали вниз по ступеням укреплений и бросились через мощеный двор ко дворцу.

— Приготовьтесь! — прокричала Андромаха своим лучницам, вскинув руки и наложив стрелу на тетиву.

Остальные женщины сделали то же самое.

— Ждите!

Она холодно наблюдала за приближающимися воинами.

Потом крикнула:

— Стреляйте! — и туча стрел ударила в бегущих мужчин.

Каждой женщине хватило времени, чтобы выпустить две или три стрелы, и пять нападающих были ранены. Двое упали, трое, спотыкаясь, продолжали идти. Когда мужчины добрались до закрытых дверей мегарона, откуда было некуда деться, они попытались взобраться по отвесным каменным стенам. Только один ухитрился добраться до балкона. Когда его рука ухватилась за верх ограждения, Андромаха вытащила свой бронзовый кинжал. Она подождала, пока лицо врага появится над верхом ограждения, и вонзила кинжал ему в глаз. Тот упал, не вскрикнув.

Андромаха снова посмотрела на битву на укреплениях. Линия защитников была в нескольких местах прорвана, и через нее пробились еще несколько микенцев. Троянцы начали оттягиваться назад, шаг за шагом, пытаясь удержать строй, пока их безжалостно теснили ко дворцу.

— Ждите! — приказала Андромаха женщинам, видя, что некоторые из них снова подняли луки. — Опустите луки, немедленно! Помните, что нам приказано!

Под ними раздался стон и рокот открывающихся дверей мегарона. С громким стуком копыт по камням последние конники в городе выехали из дворца. Шеренга защитников быстро разделились, подавшись вправо и влево. Всадники галопом промчались через брешь в центре и с пиками и копьями врезались во врага; в их отряде были все оставшиеся в городе кони.

Андромаха увидела черного жеребца Героя, который нес Гектора в его последний поход. Жеребец пятился и бил копытами вражеских воинов. Потом все, что могла рассмотреть Андромаха, — это мельтешение воинов и коней, и все, что могла расслышать, — это крики людей и ржание лошадей, да лязг металла, да звук разрываемой плоти.

То был доблестный последний удар, но этого было слишком мало. Ворота дворцовой стены распахнулись, и сотни вражеских воинов присоединились к задним рядам орды. Троянцы отступали, они храбро бились, но все время отходили назад.

— Приготовьтесь, — приказал Андромаха Женщинам Коня. — Не стреляйте наобум. Дайте себе время прицелиться. Мы не можем рисковать подстрелить наших людей. Пусть не пропадет зря ни одна стрела. Всегда цельтесь высоко. Если вы промахнетесь в лицо выбранного вами человека, вы можете попасть в того, кто стоит за ним.

Эти указания она в последние дни вбивала в головы своих лучниц снова и снова, пока не стала ловить себя на том, что бормочет их во сне.

Теперь вражеские воины сражались уже на расстоянии выстрела из лука, но Андромаха все еще ждала. Потом увидела, как бородатый, заляпанный кровью воин в микенском шлеме посмотрел вверх, на нее, и ухмыльнулся.

— Стреляйте! — крикнула Андромаха.

Прицелившись высоко, в лицо этому человеку, она выпустила стрелу, и та вонзилась в его щеку. Через миг на тетиве Андромахи уже лежала новая стрела. Она выстрелила в воина с поднятым мечом. Стрела глубоко вонзилась в его руку выше локтя, и Андромаха увидела, как он выронил меч.