Кровавый круиз - Матс Страндберг

что с судном что-то не так…

Калле замолкает, осознав, в какой опасности окажутся люди, которые придут на помощь.

Он прислоняется к стене. Старается успокоиться. Нельзя позволить этому непосильному грузу задавить его. Нужно сосредоточиться на одной задаче. Это единственный способ не сойти с ума.

– Ты не можешь остаться там, где ты сейчас? Пожалуйста. Ради меня, – просит Винсент.

– Мы должны попробовать.

Винсент не отвечает. Калле хочет только одного – чтобы друг хоть что-нибудь сказал. Что угодно, только бы услышать опять его голос. Но Винсент больше ничего не говорит.

– Оставайся в каюте. Обещай, что никуда оттуда не выйдешь. Если мы не сможем остановить паром, то я приду к тебе, как только смогу.

– Я буду ждать здесь.

«Пожалуйста, жда. Я люблю тебя. Пусть с тобой ничего не случится».

– Мы скоро увидимся, – говорит Калле.

– Да. Скоро увидимся.

Кажется, что Винсент плачет. Калле не хочет заканчивать разговор. Но все же он бормочет слова прощания и вешает трубку на рычаг.

– Альбин? Лу? – зовет он на удивление бодрым голосом. – Идите сюда, мы попробуем позвонить вашим родителям.

Калле утирает остатки слез. Поворачивается к остальным.

Филип нашел пару пластиковых ведер для уборки. Он отрывает кусок серебристого скотча. Приматывает нож к длинной палке, похожей на ручку швабры.

– Ты его застал? – спрашивает он Калле.

Калле кивает.

– Отлично. – Филип держит в руках импровизированное копье.

Он выглядит таким счастливым, что Калле не может не улыбнуться.

Винсент в безопасности. Только в этот момент он понимает, как близок был все это время к тому, чтобы сдаться.

Дан

Адам ждет его у игровых автоматов на восьмой палубе. Дан подходит, переступая через тела у входа в ресторан «Посейдон». Он внимательно смотрит под ноги. Слышит стоны. Видит, как люди шевелятся. Кто-то поднимает голову. Провожает его взглядом, когда он проходит мимо.

Дан устал.

Жаль, что он не смог насладиться хаосом в столовой в полной мере.

Но, во всяком случае, все там его видели. Все поняли, что это он стоит за тем, что творится на судне. Когда эти люди снова проснутся, они последуют за ним. И когда к ним вернется способность мыслить, они поймут, что именно он, Дан, дал им новую жизнь.

Он становится рядом с Адамом. Смотрит в окно вместе с ним. Вдалеке, там, где море сливается с небом, появляется светлая полоса. И Дан задумывается, смог бы он увидеть этот оттенок глазами обыкновенного человека?

Новый день. Новый мир. Но никто за пределами «Харизмы» еще об этом не знает.

– Все получилось? – спрашивает Адам.

– Да. – Дан кивает.

Они смотрят на свои отражения в стекле. Лицо Дана опухло. Рубашка натянута на вздувшемся от крови теле.

Он смотрит вдаль. Ловит взгляд Адама в окне. Вспоминает слова его матери.

Адам не станет никому подчиняться. И Дан тоже не собирается этого делать. Может быть, ему нужно убить Адама здесь и сейчас. И войти в новый мир без него, взяв с собой лишь армию новорожденных.

– Я не нашел мать, – говорит Адам. – Даже не почувствовал нигде ее запаха.

– Она тоже была там, – сообщает ему Дан.

Адам поворачивается к нему лицом, но Дан продолжает смотреть в окно. Слабый свет на горизонте делает воду похожей на ртуть.

– Она помогла там нескольким спастись, – добавляет Дан.

– И ты ей это позволил? – возмущается Адам.

Дан закусывает губу. Снова смотрит на Адама. Кажется, что сломать эту шейку так просто. Но было бы большой ошибкой позволить себе обмануться несчастным видом мальчишки. Ему нужно дождаться лучшего самочувствия.

– И кому же она помогла?

– Так, паре неудачников. Совершенно никчемных. И паре детей.

Кровь быстрее двигается в жилах Дана, когда он думает о милой светловолосой девочке. Такой юной. Такой свежей.

– Да, дети – это ее слабость. – Губы Адама растягиваются в улыбке. – Они могут причинить проблемы, эти люди?

Дан отрицательно качает головой. Что может сделать придурок из магазина беспошлинной торговли? Забрызгать их насмерть духами?

Адам садится на подоконник. Его ноги болтаются в воздухе и бьют в стену, голубые глаза впиваются в лицо Дана.

– Ты в этом уверен?

– Они долго не продержатся, потому что один из них уже скоро начнет превращаться. Уже совсем скоро. И он с ними разберется.

Дан видит перед собой ненавистное лицо. Представляет его с новыми зубами. Страх застыл в глазах Адама. Но Дану не удается испытать радости от этого.

За его спиной хрюкает кто-то из новорожденных.

– Ты бы лучше радовался за тех, кто не смог спастись, – говорит Дан. Ему удается удержаться, чтобы не добавить благодаря мне, потому что он чувствует, что оправдывается, защищается. – Осталась всего пара часов. И твоя мать уже ничего не сможет сделать.

– Она будет пытаться. – Голос Адама звучит так, словно он просто думает вслух.

– Тогда ты должен ей помешать.

Дан больше не хочет говорить об этом. Увидев мать Адама в столовой, он сразу понял, что она хочет его убить.

Он не может позволить себе потерять все это так скоро. Теперь, когда жизнь только что заиграла для него новыми красками. И у него столько лет впереди. Лучших лет его жизни.

– Будь мужиком, черт возьми! Хоть ты и не выглядишь мужчиной.

Их взгляды встретились, Адам первым отвел глаза:

– Не волнуйся за мою мать. Я обо всем позабочусь. Ты прав. Нужно ловить момент и наслаждаться тем, чего мы достигли. Ты отлично поработал.

Дан кивает. Он не нуждается в похвалах Адама, но ему уже лень с ним спорить.

– Ты, должно быть, очень устал.

И Дан снова кивает. Очень устал. На самом деле до чертиков.

– Я думаю, что тебе следует отдохнуть эти последние несколько часов до прибытия. Тебе тогда понадобятся новые силы. Подумай о том, что нас ждет впереди. Это только начало.

Дан кивает. Да, именно это ему сейчас нужно.

И он даже знает где. Он пойдет в то место, которое всегда должно было принадлежать ему.

Когда они прибудут в Финляндию, когда мир проснется в новой реальности, не похожей ни на что из того, что существовало за всю историю человечества, Дан будет сидеть в первом ряду партера.

Альбин

– Аббе, – раздается в трубке голос папы. – Аббе, где ты?

Это не злой и не плачущий папа. Это папа, которого Альбин не знал. Он говорит как маленький мальчик. Они как будто поменялись ролями, и Альбин теперь