Сокрушитель - Евгений Лукин

— А как я его домой заволоку? — спросил Василий.

— Тоже продумал! Полдня сидел и прикидывал. Сначала вы заталкиваете ваше кресло вот в этот скок…

Василий озадаченно посмотрел на теневой овал, разлегшийся на светлом покрытии метрах в пяти от них.

— Ну и закину его на потолок…

— Правильно! — с улыбкой согласился Сократыч. — А там буквально в двух шагах еще один скок. И вы оказываетесь возле «конуры». А уж оттуда, сами понимаете, в любом направлении…

— Ага… — сказал Василий, соображая. — И сколько ты за него хочешь?

При появлении кресла Телескоп пришел в восторг, и Василию это решительно не понравилось.

Вздыбив шерстку и раздув ноздри чуть ли не до размеров глаз, зверек кинулся к камушку и принялся с трепетом обхаживать его и ощупывать. Столь соразмерных себе глыб он, надо полагать, давно уже не встречал. Наслушав ладошками напряженку, издал победную трель и запрыгал к стене, где висели на крюках ломограф и кувалдометр.

— Телескоп! — остановил его Василий. — А по хвосту?

Телескоп притих и уставился.

— Значит, так, — веско промолвил Василий. — Камушек этот — не трогать. Даже если захочешь жрать…

— Зать… — еле слышно повторил Телескоп.

— …к камушку не прикасаться! Сьок? (Усек?)

— Сьок! — растерянно отозвался Телескоп.

— Ну вот… — смягчившись, продолжал Василий. — И вообще вести себя прилично. У нас сегодня гость.

— Гость! — совсем по-человечески чирикнул Телескоп, вытулив на Сократыча выпуклые глазищи.

— Все-таки, согласитесь, Василий, — задумчиво заметил тот, в свою очередь разглядывая Телескопа с таким вниманием, словно видел подобное существо впервые, — что гипотеза моя насчет ласок и кошек, кажется, весьма близка к истине… Кстати, мне показалось, или вы меня в самом деле зачем-то искали?

— Да как… — сказал Василий. — Ты, Сократыч, садись… Я чего хотел-то? На обед тебя хотел пригласить. Ну и выспросить кое-что…

Дедок Сократыч, уже откачнувшийся в кресле, растроганно округлил глаза.

— Знаете, Василий, — сказал он, уютно колеблясь вместе с камушком. — По-моему, только вы (да еще, наверное, Рома) единственные здесь люди, считающие, что за информацию надо платить… Так что вы хотели?

Василий снял с Натянутого между световодами шнура авоську с тюбиками и присел над свернутым в кольцо кабелем.

— Да я насчет сегодняшнего… Как думаешь: с чего бы это нам с утра одними красненькими платили? Дедок оживился.

— Думал, — сказал он. — Сам думал. Только… Василий! Не ждите от меня готовых ответов. Давайте порассуждаем вместе… Можно, конечно, предположить, что причиной всему — сами хозяева. Но это скучно. Это все равно что сказать: «Так было угодно Богу…» Никакой информации эта фраза, согласитесь, не несет… Благодарю вас. — Дедок приподнялся и принял из рук Василия гонорар за кресло. — Гораздо интереснее полюбопытствовать: а что еще из ряда вон выходящего случилось у нас за последние сутки? Все ведь, как правило, взаимосвязано, Василий…

— Из ряда вон выходящего?

— Ну да, — подтвердил дедок, наклонив глыбу-качалку вперед, чтобы оказаться поближе к разложенной Василием закуске. — Чего-нибудь этакого, знаете, небывалого…

Василий подумал.

— Н-ну, не знаю. Фартук вот вчера смастерил, а так… Не знаю.

— Фартук? — переспросил Сократыч и огляделся. — Вот этот? — уточнил он, устремив взор на свисающие со стены складки чугунного литья. — Точно, точно, вы же в нем глыбу ломали… И как же вы его смастерили? Из чего?

Василий объяснил.

— Ну вот видите! — победно вскричал дедок. — Я же говорю: все в этой жизни взаимосвязано! Вы наносите кольцевой трубе неслыханные доселе разрушения. В информационной сети хозяев немедленно возникают помехи. И как результат — надзорки начинают выдавать одни алые тюбики. По-моему, картина совершенно ясна…

Василий ошалело оглянулся на кольцевую трубу. По ней по-прежнему ползали похожие на улиток комочки слизи. Поблескивала стеариновыми наплывали тонкая свеженарощенная кожица.

— И надолго это, как думаешь? — спросил он, невольно понизив голос.

— Насколько мне известно, — задумчиво откликнулся дедок, — Леше Баптисту надзорка (это уже ближе к полудню) выдала три алых и два оранжевых тюбика. Надо полагать, по мере продвижения ремонта трубы эффект будет проявляться все слабее и слабее… Скажите, Василий, а кроме вас, еще кто-нибудь знает, как смастерить такой фартук?

— Ромка знает… Пузырьку еще сказал… А в чем

Дело?

— Так… — Дедок Сократыч уныло воздел седые бровки. — Просто хотелось бы знать, что нас там ждет в будущем…

ГЛАВА 19

Дано мне тело. Что мне делать

С ним?

Осип Мандельштам

Ты что мне тут принес? — страшно осведомился Крест. — Это что?

Никита Кляпов облизнул губы и безнадежно посмотрел на пяток алых капсул.

— Так выдали… — выдавил он.

— По барабану мне, чем тебе выдали, понял? — Крест прищурился. — Иди меняй.

— Я пробовал, — уныло сказал Никита. — Никто не хочет. Говорят: сегодня всем так платили…

Крест осклабился, и Никита почувствовал, как опять накатывает эта отвратительная трусливая слабость, за которую он ненавидел себя всю жизнь. Волчья улыбка Креста, как всегда, лишила его последних сил. Сопротивляться было бессмысленно.

— Ну ты, бродяга… — задушевно сказал Крест. — Фуфло толкаешь? Тебе что, кранты заделать с фифуром?

Никита вскинул голову.

— А по-человечески можно?

Но это уже была даже и не агония. Никита огрызнулся устало, почти равнодушно. Видно было, что ему давно на все глубоко наплевать. В том числе и на собственное достоинство.

— Как? — Словно недослышав, Крест приставил ладонь к уху. — По че-ло-ве-чески? Ну ты козел… За человека себя стрижешь?

Он поднялся с воздуха над кабелем и с омерзительной ленивой вихлецой приблизился к положенной на пол дани. Босой ногой указал на капсулы.

— Все. С вещами на парашу! Свободен.

Никита затравленно посмотрел на эту ненавистную ногу, издевательски шевельнувшую пальцами, и нагнулся за неумело связанной сеткой. В следующий миг Крест сделал резкое короткое движение, и Никита дернулся, заслоняясь алыми тюбиками…

Как бы удивленный его испугом, Крест медленно отряхивал край короткой плетеной штанины. Кляпов стиснул зубы, повернулся к светлому пятну скока и, не зажмуриваясь, шагнул из колышащегося цветного сумрака в латунно посверкивающий день. Голова тут же закружилась, Никиту понесло, как пьяного, и он чуть было не налетел на поджидавшую его снаружи надзорку.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});