На Лазурном берегу - Кристина Хегган

– Боюсь, что когда я бросался на Хардгрова, у меня и в мыслях не было ничего героического. Будь у меня время подумать, я, наверное, испугался бы и поступил совсем иначе.

Карен улыбнулась, и он мгновенно вспомнил ту милую нервную молодую женщину, которая пришла в театр «Мирэмар» три года назад. «Она нисколько не изменилась, – подумал Нейл. – Изменился лишь я сам…»

– По-моему, для Элизабет это не имеет никакого значения, – заверила его Карен. – Она мне все уши прожужжала о том, какой ты герой.

Нейл засмеялся и сразу же пожалел об этом, потому что грудь пронзила резкая боль.

– Поосторожнее, – с сочувствием сказала Карен, накрывая его руку своей. – Может, тебе здесь что-нибудь нужно?

Нейл вздохнул.

– Ага. Отбивную средней прожаренности и бутылку «Божоле».

– Рада, что ты снова шутишь. Вчера вечером ты здорово нас напугал.

На его лице отразилось удивление.

– Вы оставались здесь, пока меня оперировали?

– Да, мы все.

– Кто это все?

– Я с Элизабет и… Макс.

Нейл скривился.

– Боже мой, наверное, он был просто счастлив!

Карен ничего не ответила. Макс потом сам разберется с Нейлом.

– Теперь о твоих счетах за лечение, – продолжала она. – Ни о чем не беспокойся. Я сама обо всем позабочусь. Знаю, что сейчас это звучит довольно неуместно, но…

– Деньги, – иронично вставил Нейл, – всегда уместны.

Карен улыбнулась. Все-таки он неисправим.

– Сегодня я завтракала с Маршаллом Бранковичем, – сообщила она.

Нейл бросил на нее недоверчивый взгляд.

– Продюсером с телеканала?

– Он хочет поговорить с тобой о роли в своем новом сериале.

– Ого!

– Возможно, это будет неплохая роль, Нейл. А может, даже шанс начать новую карьеру. – Ей хотелось добавить: «Только не нагадь сам себе», но Карен сдержалась; правда, она покраснела, вспомнив, как больше часа уговаривала Бранковича хотя бы подумать над этим предложением.

– Спасибо, Рыжая. – Нейл сжал ее ладонь. – Я знаю, что тебе нелегко это далось. Но я очень ценю твою заботу. Что ж, услуга за услугу.

Нейл с трудом дотянулся до ключа на тумбочке.

– Я хочу, чтобы ты забрала фотографии прямо сейчас, – продолжал он, передавая ключ от гостиничного номера, который по его просьбе заранее принесла сиделка. – Конверт в моей комнате, завернут в полиэтилен и лежит под кожаной подкладкой на дне футляра с бритвенными принадлежностями. – Он уронил руку на белые накрахмаленные простыни.

– Нейл…

– Не перебивай. Я никогда не собирался тебя шантажировать, Карен. Мне бы и в голову такое не пришло. Понимаю, что это ни черта не меняет, но я не вру.

– Тебя подбивал этот… твой дружок?

– Он шантажировал меня видеозаписями, на которых я был заснят вместе с ним. Пугал, что разоблачит, если я откажусь.

– И ты все равно оставался с ним? – в ужасе спросила Карен.

Нейл закрыл глаза.

– Я и не надеялся, что ты поймешь. Порой я и сам не мог этого понять. Я любил его, Карен. Даже после того, как понял, какой он подонок… Что ж, о вкусах не спорят. Впрочем, теперь все кончено.

– А как же видеозаписи?

– Они у меня.

– Откуда…

Нейл покачал головой:

– Не важно. Главное, что те фото и негативы – твои. – Словно на сцене, актер выдержал паузу. – И совершенно бесплатно.

Карен почувствовала боль, которую ее бывший муж испытывал все это время, и поняла, что Нейл действительно настоящий актер, раз она ему верила. Спланировать шантаж казалось для него так же невозможно, как полететь на Луну.

– Спасибо, – просто сказала Карен, когда он отпустил ее руку, и вышла, чтобы позвать Элизабет.

В кафетерии наверху, куда Макс привел их перед рейсом до Женевы, было довольно тихо. Карен выглядела измотанной.

– Вы плохо себя чувствуете? – спросил Макс так, словно рядом никого не было.

Она кивнула:

– Нет, просто очень устала. Прошлую ночь я почти не спала.

– Я тоже, – вставила Элизабет, допивая пепси. – И все из-за этого мерзкого Билла Хардгрова. Надеюсь, теперь он до конца жизни будет гнить в тюрьме.

– Элизабет! – воскликнула Карен.

– А что такого? Из-за него мог бы умереть Нейл. И мы тоже. – Девочка подняла полные гнева глаза на Макса, который смотрел на нее с усмешкой. – А вы как думаете, должен Билл Хардгров гнить в тюрьме за то, что он сделал?

– Вне всякого сомнения. И судя по тому, что поведал мне инспектор Жирон, этот тип угодит за решетку действительно надолго.

Заглянув сегодня в полицию, Макс узнал, что в надежде на снисхождение французских властей Хардгров во всем признался. Однако это ему не помогло.

– А что с его женой? – спросила Карен.

– Она тоже призналась и арестована за содействие.

– Так ей и надо! – уверенно заключила Элизабет.

Макс взглянул на нее. Какая славная девчушка! Открытая, сообразительная и, самое главное, преданная. Нетрудно догадаться, что Хаммонд ее просто обожает. Поэтому и не пожалел собственной жизни ради ее спасения.

Макс, правда, без особой охоты, навестил раненого. Ему никогда не удавалось выражать благодарность людям, к которым он испытывал неприязнь.

Поначалу актер поглядывал на бизнесмена с ухмылкой. Но, как ни странно, вскоре мужчины уже беседовали если не по-дружески, то по крайней мере вполне вежливо. Нейл, что было для него совсем не свойственно, отверг предложение Макса о денежном вознаграждении.

– Пожалуй, не будем с этим спешить, – предложил он, ничего не скрывая. – Для начала посмотрим, к чему приведет моя встреча с Бранковичем. – И с усмешкой, которая тут же сменилась гримасой боли, добавил: – Кто знает? Может, мне понравится зарабатывать деньги старомодным способом.

Уже в дверях Макс обернулся.

– Скажи мне одну вещь, Хаммонд. Сделал бы ты то, что сделал, если бы вместо Элизабет под пулей оказался я?

Нейл криво усмехнулся:

– Старина, я и сам не раз задавался этим вопросом.

Нетерпеливый тон Элизабет отвлек Макса от размышлений и заставил оглянуться.

– Ты обещаешь навестить Нейла, когда вернешься из Монтре? – спрашивала дочь у Карен.

– Обещаю. А ты обещаешь не впутываться в «Ле Берже» ни в какие неприятности и закончить семестр только с «А»-баллами?

Элизабет закатила глаза.

– Сколько можно это обещать?

– Только еще раз. Причем сейчас – при свидетеле.

Элизабет властно положила руку Максу на запястье.

– Этот свидетель тебе не, поможет. Он на моей стороне. Правда, Макс?

Он никак не мог решить, что очаровательнее: ее улыбка или ее доверие.

– В пределах разумного, барышня, – ответил Макс. – В пределах разумного.

Женский голос из громкоговорителя объявил их рейс до Женевы.