Смерть в подлиннике - Алексей Макеев

в комнату, увидели мольберт, на котором стояла картина, наполовину законченная. У дальней стены были выстроены уже написанные полотна. Гуров заглянул на кухню и не увидел батареи пустых бутылок и других примет холостяцкого жилья.

Он вернулся в комнату. Здесь участковый Хрусталев уже проверял паспорт обитателя квартиры.

– Так, значит, Голубев Александр Исаевич, – прочел он вслух данные паспорта, чтобы слышали Гуров и понятые. – 38 лет, родился в Архангельске… Постоянное место жительства – город Астрахань. А сюда, в Егорьевск, зачем приехали, Александр Исаевич?

– Уральскую природу писать хочу, – стал объяснять Голубев. – Понимаете, меня судьба в Астрахань занесла, я там живу. А там ни лесов нет, ни гор. А мне хочется настоящую русскую природу писать. Я уже в Нижнем работал и во Владимирской области был, близ Покрова на Нерли. А теперь вот сюда, в Егорьевск, приехал.

– И давно приехали?

– Да вот уже скоро месяц здесь живу. Два десятка картин успел закончить, массу этюдов сделал, набросков всяких. Еще пару недель поработаю – и можно домой возвращаться.

– А почему без регистрации живете? – продолжал допытываться участковый.

– Да это все моя проклятая безалаберность! – воскликнул художник. – Не люблю я, признаться, в очередях стоять, с бумагами возиться! Всегда мне на это времени жалко. Вот и откладывал визит в отдел полиции со дня на день. Видимо, слишком долго откладывал…

– А горючие вещества где храните? – задал Хрусталев главный вопрос. Задал – и впился взглядом в лицо художника.

– Горючие вещества? – удивился Голубев. – Это вы про какие вещества говорите? Про алкоголь, что ли? Нет, алкоголь я практически не употребляю, зарок дал.

– Нет, я совсем не про алкоголь, – железным голосом произнес участковый. – Я про другие вещества говорю. Про напалм, например…

Он собирался и дальше продолжать в том же духе, но Гуров его остановил:

– Хватит, лейтенант. Ты что, не видишь: это все пустышка. Мы пришли не по адресу.

– Как же это – не по адресу? – не понял его Хрусталев. – Адрес тот самый: улица Красных Партизан, дом 174. Я этот адрес майору Березкину сообщал… Вот мы и здесь.

– Адрес ты сообщил правильный, только человек, который здесь живет, не имеет отношения к нашему расследованию, – объяснил сыщик. – Ты же видишь: Голубев – на самом деле художник, человек, не имеющий отношения ни к каким преступлениям. Он даже не понимает, о каких горючих веществах ты говоришь. Конечно, и на такого человека можно навести напраслину, можно обвинить в том, что это он поджег дом Аркадия Рябова. И свидетелей можно запугать или запутать, и они дадут нужные показания. Только к расследованию преступлений все это не имеет никакого отношения. В общем, давай извинимся перед художником Александром, перед понятыми, что мы их побеспокоили, – и уйдем отсюда.

Вот почему спустя несколько минут Гуров уже ехал в обратном направлении, в Управление. Еще одна попытка быстро обнаружить убежище Максима Петрова (который на самом деле мог оказаться вовсе не Максимом) не удалась.

Несмотря на эту неудачу, до самой ночи сыщики продолжали заниматься поисками этой неизвестной квартиры. Крячко даже три раза выезжал по адресам, которые вначале казались перспективными, но на поверку ничего не дали. Гурову тоже пришлось еще раз выехать по такому ложному вызову. И только в одиннадцать вечера сыщик решил на сегодня прекратить поиски.

– Все, поехали в гостиницу, – сказал он. – Завтра продолжим. Упорство и труд все перетрут. А может быть, нам улыбнется удача и придет неожиданная помощь с той стороны, откуда мы ее не ждем.

Ближе к полуночи оперативники наконец добрались до своего номера. Здесь был поставлен чайник, а из холодильника извлечена гора продуктов, которые они накупили накануне. Когда чай был разлит по стаканам и они сели за стол, Крячко спросил:

– А на какую неожиданную помощь со стороны ты, интересно, надеешься?

Гуров ответил не сразу. Отхлебнул чая, взял пряник, откусил, запил еще одним глотком чая. И только потом сказал:

– На помощь тех людей, которые нам уже многое рассказали о здешней ситуации. Без их помощи мы бы в ней не разобрались. Я имею в виду прежде всего прокурора Владимира Павловича Зубченко. Он дал мне исключительно ценные ориентировки, указал несколько направлений расследования. Но еще больше дали бывшие члены банды Голубева (кстати, однофамильца сегодняшнего художника). Это Валерий Терехин и Петр Щедринский. По их наводке мы вышли на застройщика Рябова и вовремя оказались на месте пожара. Мы сразу смогли понять, что Рябова убил тот же человек, который до этого расправился с Угрюмовым и Коршуновым. В общем, эти люди владеют той информацией, которая нам нужна как воздух. Я просил их обоих напрячь память, постараться вспомнить других людей, которых в свое время обидели двое убитых. Они обещали подумать. С тех пор число погибших увеличилось, их стало трое. Так что у наших помощников стало больше стимулов, чтобы будить свою память. И я надеюсь, что их память наконец проснется.

– Теперь я тебя понял, – сказал Крячко. – Да, это была бы хорошая помощь. Что ж, будем надеяться, что память бывших бандитов Терехина и Щедринского проснется к завтрашнему утру. Нам бы это очень помогло.

С этим настроением оперативники закончили ужин, убрали со стола и легли спать. Гуров все ждал, что ночью его разбудит звонок – но не от майора Березкина, а от тех людей, о которых он говорил, и они дадут ту информацию, которой ему не хватало. Но нет – на этот раз ночью никто не позвонил. И на следующее утро оперативникам ничего не оставалось, как снова ехать в Управление, вызывать туда все новых участковых, а также руководителей управляющих компаний и жилищных кооперативов, расспрашивать о людях, которые живут в подведомственных им домах без регистрации, вызывают подозрение. Несколько раз за этот день им пришлось выезжать по новым адресам, потому что приходили сигналы о подозрительных людях, проживающих в разных частях города. Иногда требовалась длительная проверка такого сообщения, но всякий раз результат был тот же – это была ложная тревога.

В общем, и этот день – уже шестой день расследования в Егорьевске – прошел безрезультатно. Гурова ситуация начала буквально бесить. Они обложили убийцу со всех сторон, так что ему деться было некуда. Они знали о нем буквально все! И при этом никак не удавалось его задержать и не удавалось узнать мотивы, по которым он совершил три убийства.

На следующий вечер оперативники снова ужинали у себя в номере. Но на этот раз они почти не разговаривали, и ужин прошел в гробовом молчании. Так, в молчании, они