Atomic Heart. Предыстория «Предприятия 3826» - Харальд Хорф

с ней лежала раскрытая медицинская аптечка экстренной помощи.

— Что случилось? — Сеченов бросился к ним.

— Я точно не поняла. — Филатова сделала Захарову инъекцию. — У него шок! Он работал с опытным образцом напрямую, погрузив руки в ванну. И вдруг энцефалограф резко зашкалило, Харитон Радеонович выдернул руки из опытного образца и рухнул! Я сразу же послала вам экстренный вызов и бросилась за аптечкой. Нужно доставить его в реанимационное отделение.

— Это за стеной! — подскочил Сеченов. — Я вызову киберсанитаров с носилками.

— Не нужно… — вяло произнёс Захаров, открывая глаза. — Мне уже лучше…

Он зажмурился и потёр глаза руками. Его мутный взгляд прояснился, и Харитон, опираясь на руку Сеченова, принял сидячее положение.

— Голова немного кружится, — посетовал он. — А в целом всё в порядке. Пожалуй, нам стоит создать медицинского робота для таких экспериментов. Чтобы был рядом, когда в лаборатории работает лишь один человек.

— Что произошло? — Сеченов с Филатовой не сводили с Захарова полных тревоги взглядов. — У тебя интоксикация? Образец токсичен?

— Не совсем, — Харитон потряс головой. — Точнее, совсем нет. Образец не токсичен. В химическом плане он безвреден. Но есть другая проблема: соединяясь с нейрополимером, ты становишься частью Массива, и в тебя устремляется вся информация, в нём имеющаяся. Наш опытный образец невелик, и я не сразу это понял. Всё, что есть в его информационной ёмкости, мы с тобой закладывали сами в порядке эксперимента. Когда я соединился с ним, то оказался посреди информации, которую знал. Поэтому не сообразил, что получаю её заново. У Массива принцип сообщающихся сосудов: подключишь к общей ёмкости пустой объём, и он тотчас заполняется. Массив как бы расширяется за счёт этого, и его суммарная ёмкость растёт.

— Скорость входящего потока была слишком велика? — предположил Сеченов. — Мозг не выдержал?

— И скорость велика, и объём поступающих данных слишком большой. — Захаров потёр виски. — Сознание не справилось с обработкой входящей информации и отключилось. А ведь это всего лишь несколько литров образца! Если бы это был настоящий Массив, дело закончилось бы кровоизлиянием в мозг.

— Значит, подключаться к нейрополимеру нельзя! — воскликнула Филатова.

— Напрямую — точно не стоит. — Захаров опёрся на руку Сеченова и поднялся на ноги. — Но способ есть, и он прост: человеку требуется своего рода соединительный коннектор. Совсем небольшой объём специального подвида нейрополимера, устанавливающий контакт с мозгом, а затем с Массивом. Вся информация будет поступать через этот коннектор с безопасной скоростью. Это будет медленнее, чем напрямую, зато безвредно.

— Продумать структуру такого коннектора вполне возможно. — Сеченов на секунду задумался. — Он будет действительно невелик: пару кубиков объёмом. Для его установки окажется достаточно одной инъекции. Дальше нейрополимер сам установит контакт с мозгом и сольётся с ним впоследствии. Но раз мы устанавливаем в мозг человека коннектор…

Он нахмурился, и Захаров, криво усмехнувшись, подхватил:

— Угу. Через коннектор можно воздействовать на носителя изнутри Массива. Если обладать полномочиями. Тот, кто владеет Массивом, сможет командовать любыми его звеньями, как «Узел» или «Гриф» командуют роботами.

— Но… — Филатова опешила. — Это же означает, что людей лишат собственной воли!

— Не лишат! — решительно заявил Сеченов. — Никто не сможет! Мы никому не позволим! Никто не получит особых полномочий! Никто даже не будет знать, что они существуют. Все будут являться равными. Это будет единый коллектив! «Коллектив 2.0», единая сеть людей и роботов! И в ней будет всего два уровня: робот и человек. Первый будет подчиняться последнему. Роботы будут выполнять тяжёлый и изнурительный труд: добывать, строить, выращивать. Люди наконец-то окажутся свободными от всего этого. И смогут сконцентрироваться на своём эволюционном предназначении. На науке! Именно наука, высокая — нет! — высочайшая наука есть истинное эволюционное предназначение человека! Ибо человеку дан сложнейший мозг и уникальный разум. Более такого сочетания нет ни у кого на планете! Люди смогут сконцентрироваться на раскрытии тайн Вселенной и познании законов мироздания. Каждый участник коллектива будет гением сам по себе, ибо в его распоряжении окажутся все знания мира, накопленные современной наукой. И таких гениев будет миллиарды! Всё население планеты! Вы только представьте, какие открытия будет способен совершить такой научный коллектив! Вот что такое «Коллектив 2.0»! И никак иначе!

— Моя мечта! — в голосе Филатовой действительно звучали мечтательные нотки. — Нет войн, бедности, голода, бездельников, тунеядцев и зажравшихся царьков всех мастей… Человек красив и благороден душой, телом, мыслями и стремлениями! Мы постигаем таинства Природы, совершаем великие открытия, а после трудного, но увлекательного научного дня отправляемся на прогулку по кольцам Юпитера на изящной космической яхте с букетом восхитительно прекрасных белоснежных орхидей, выращенных под нежно-голубым небом Венеры…

— Ваша мечта вполне осуществима, Лариса Андреевна, — заявил Сеченов. — Мы на пороге великих свершений! Не знаю, успеем ли мы вырастить орхидеи на Венере, но на космическое свидание на межпланетной яхте вы точно отправитесь!

— Боюсь, что к тому времени мне будет уже не до свиданий, — смутилась Филатова. — Возраст уже не тот. Мне сейчас двадцать восемь, но окружающие дают тридцать пять… Я постоянно оперирую или работаю с микроскопами… мимических морщин стало слишком много, и сутулюсь всё чаще…

Она окончательно стушевалась и замолчала, поправляя лацкан лабораторного халата, надетого поверх научного комбинезона «Предприятия 3826».

— Кстати! — Сеченов остановился. — Как удачно, что об этом зашла речь. Лариса Андреевна, зайдите завтра в полдень ко мне в медицинскую лабораторию. Я апробирую на вас новый полимерный реставратор кожных покровов. Самая свежая наша разработка в этой области, я испытывал её на отряде «Аргентум»: убирал шрамы, ожоги и келоидные рубцы. На них реставратор работает очень хорошо, но это люди военные, у них очень мощная иммунная система и высокий порог восстанавливаемости организма. Пришла пора проверить действие препарата на простом советском человеке. Если, конечно, вас это не пугает.

— Испугаться участия в научном эксперименте?! — вскинулась Филатова. — Я?!

Она гордо подняла голову.

— Никогда! Где тот кибернетический лев, которому я должна сунуть голову в пасть?

— Превосходно, — улыбнулся Сеченов, — жду вас завтра в полдень.

Он обернулся к Захарову.

— Нам необходимо продумать способ безопасного нейропрограммирования Массива. После своего создания Массив будет пуст, его придётся заполнять информацией, и медленный коннектор здесь мало чем поможет. Тут требуется другое устройство, позволяющее работать со скоростью мысли.

— Тот же коннектор, только большой. — Захаров потёр виски. — Килограмм сто. Масса центрального коннектора должна превышать массу головного мозга главного оператора минимум в пятьдесят раз, тогда скорость передачи будет максимальна. Но процесс соединения оператора с централью должен быть односторонним, без обратного эффекта.

— То есть нужно вырастить из нейрополимера копию человека, чтобы сама передвигалась за оператором, — сделал вывод Сеченов. — И заполнять её информацией по мере роста.