Новая история Второй мировой - Сергей Переслегин

К концу ноября «Люфтваффе» организовали «воздушный мост» — по доставке продовольствия и боеприпасов в «Крепость на Волге» —. Однако тяжелых транспортных самолетов (FW‑200 «Кондор») у немцев было крайне мало, и все они были заняты в других местах в качестве дальних разведчиков, а старые надежные Ю-52 при самых лучших обстоятельствах могли обеспечить примерно треть минимальной потребности 6‑й армии. При этом тихоходные и слабо защищенные «юнкерсы» нуждались в истребительном прикрытии на протяжении всего маршрута. Сталинградское «кольцо» начало перемалывать не только сухопутные, но и воздушные силы Германии.

VII

Операция под Сталинградом потеряла темп, но существовала возможность дать ей новый импульс. В начале декабря все внимание А. Василевского привлечено к среднему течению Дона, где Юго — Западный фронт готовит наступление «Сатурн» — двойной удар по 8‑й итальянской армии с последующим выходом в район Миллерово. Ставка, напротив, озабочена исключительно судьбой 6‑й армии и очень нервно относится к перспективе прорыва группы армий «Дон» к Сталинграду.

Манштейн готовит свой контрудар почти демонстративно — судя по всему, мысли о том, что эта операция увенчается успехом, генерал–фельдмаршал от себя старательно гнал. Можно представить объем проблем, который возник бы у немцев, если бы Манштейну удалось пробиться к котлу Па–улюса! Длинная узкая кишка, во много раз длиннее «Рамушевского коридора», которую придется удерживать в течение достаточно продолжительного времени от атак советских войск — и не только подвижных корпусов, но и всей массы Донского и Сталинградского фронтов. Пока 6‑ю армию наконец–то не удастся эвакуировать — и то лишь если только фюрер даст разрешение на эту эвакуацию…

Следующей альтернативой в этом сюжете является «Сатурн». Очевидно, для усиления «дымовой завесы» вокруг своих достаточно сомнительных действий Манштейн в мемуарах вдруг начинает критиковать советское командование, за то, что оно ограничило операцию на Среднем Дону ближайшими целями и не распространило ее до Ростова.

И эта аргументация неожиданно попадает на благодатную почву — действительно, изначально составленный Василевским план операции «Сатурн» предлагал удар в строго южном направлении, с выходом к Ростову. И командующий Юго — Западным фронтом Ватутин обеими руками ухватился за этот план. Однако в итоге у Ставки все–таки возобладала осторожность, и наступление было ограничено рамками «Малого Сатурна» — со сдвигом оси движения подвижных частей на восток и выходом к Морозовску и Тацинской. Напомним, что даже при полном напряжении всех сил достичь указанных целей в январе не удалось. Страшно даже представить, что бы произошло, если бы танковые корпуса Юго — Западного фронта «подвисли» в пустоте, без горючего и боеприпасов, не у Морозовска и Тацинской, а на две сотни километров западнее, где выручить их не было бы уже никаких шансов.

В дальнейшем именно неосторожность Ватутина, командира блестящего, но со слишком сильной авантюристической жилкой, приведет к поражению советских войск в февральском броске к Днепру, сильно осложнит действия Воронежского фронта в оборонительной фазе Курской битвы, а в конце концов — подведет самого Ватутина под бандеровскую пулю…

Однако еще до начала «Сатурна», 12 декабря, немцами запускается операция «Зимняя гроза». Наступление противника, которое долго обсуждали в обеих Ставках Верховного командования и о котором едва ли не сообщали по берлинскому радио, оказалось неожиданным только для одного человека — командующего Сталинградским фронтом генерала Еременко. Гот, все еще командующий 4‑й танковой армией, прорывает оборону 41‑й советской армии и выходит к реке Аксай. На следующий день начинается борьба за плацдармы за Аксаем. Группа Гота теряет темп, ее наступление, стратегически совершенно безопасное для советских войск, быстро теряет и тактическую перспективу.

Все же Ставка требует от Василевского отложить операцию против Сталинградской группировки немцев и двинуть 2‑ю гвардейскую армию Р. Малиновского форсированным маршем на юг.

Гот, видимо, уже совершенно не понимая, зачем он это делает и какую преследует цель, теряя танки и людей, вырывается с плацдарма на Аксае и одним прыжком продвигается к реке Мышкова. До Сталинграда остается всего 48 километров — но группа Г. Гота охвачена с трех сторон, а перед ней на берегу Мышковы разворачивается 2‑я гвардейская армия. Механизированные корпуса Сталинградского фронта наконец–то прекращают практику встречных боев с немецкими танками и вместо этого приступают к планомерному уничтожению остатков 4‑й румынской армии, все еще пытающейся прикрывать фланги Гота.

VIII

А 16 декабря войска Юго — Западного фронта вместе с левофланговой 6‑й армией Воронежского фронта нанесли давно ожидаемый удар по 8‑й итальянской армии и группе «Хол–лидт». В первый день наступление развивалось медленно — что ничуть не удивительно, поскольку противник примерно на четверть превосходил советские войска в численности, а немцы, занимавшие самые танкоопасные направления, прикрыли свои позиции минными полями. Но за 1942 год советские войска научились многому, в том числе и «прогры–занию» обороны. Резервов же для контрударов у противника не было — все немецкие дивизии и полки были поставлены в первую линию для армирования фронта союзников.

На второй день операции танковые корпуса нашли или проделали бреши в минных полях, а на третий день фронт итальянцев на участках прорыва наконец–то рухнул, увлекая за собой неатакованные участки. На четвертый день то же произошло и с фронтом группы «Холлидт». Дивизии 8‑й итальянской армии были окружены в 30-тысячном котле в районе А]рбузовки; часть из них, возглавляемая 298‑й немецкой пехотной дивизией, прорвалась на запад к Чертково, где опять попала в котел. Тем временем, пройдя за 5 дней 240 километров, 24‑й танковый корпус В. Баданова вышел к станции Та–цинская. Здесь он перерезал линии снабжения группы армий «Дон», захватил множество тыловых складов и аэродром, с которого велось снабжение Сталинграда.

Теперь немецкому командованию стало уже не до Сталинграда — думается, от этого с облегчением вздохнул не только Манштейн. Немецкая ударная группировка срочно отводилась от Мышковы и разворачивалась на север. В результате советские танковые корпуса, практически не имевшие пехоты, были остановлены у Морозовской и Миллеро–во. Немцам удалось деблокировать окруженный 18-тысячный гарнизон Чертково, удержать окруженный аэродром в Гартмашевке, а также блокировать танковый корпус Баданова в Тацинской. Но на дворе был уже не 1941 год, и Баданов, уничтожив склады и самолеты на аэродроме, без особого труда прорвал фронт и вышел из окружения.

8‑я итальянская армия «испарилась», и севернее Миллерова образовалась брешь в сотню километров, которую прикрывали 298‑я пехотная дивизия, 19‑я танковая дивизия и срочно переброшенные сюда разрозненные «боевые группы». Во всей полосе группы «Дон» и правого крыла группы «Б»

на участке 700 километров находилось не более 18 немецких дивизий. Увы, с тем транспортом, что у них имелся, советские стрелковые дивизии даже в отсутствии сопротивления противника не могли в день преодолевать больше 20 километров. На огромном пространстве правобережья Среднего Дона образовалось нечто вроде «перенасыщенного раствора» — взвесь из перемешанных советских танковых бригад, отступающих итальянских или румынских частей и немецких боевых групп. Из этого раствора в ближайшие дни должна была выкристаллизоваться новая линия фронта — и то, где она пройдет, зачастую зависело от командира батальона или роты. Управлять таким сражением было уже невозможно — им никто и не управлял.

Часто приходится слышать разговоры о возможном продолжении наступления советских войск с выходом на Ростов, через который осуществлялось все снабжение группы армий «А» — в то время как 1‑я танковая и 17‑я армии все еще сражались на Кавказе почти в полутысяче километрах южнее. Действительно, от передовых танковых корпусов Юго — Западного фронта до Ростова–на–Дону в последних числах декабря 1942 года оставалось всего 200 километров, причем на этом пространстве находились лишь отдельные разрозненные части и подразделения противника. Но как преодолеть эти двести километров, где взять горючее, боеприпасы, сопровождающую пехоту. На чем, наконец, мы будем эту пехоту везти?

Вот и ответ тем, кто оценивает боевые возможности танковых войск по количеству танков и толщине брони — одновременно на основе своего богатого опыта компьютерных игр авторитетно заявляя, что количество автотранспорта в армии слабо влияет на ее боеспособность. В описанной ситуации ни броня, ни вооружение танков, ни даже их количество большой роли не играли. Танков вообще могло не быть — хватило бы одних автомашин, а безнадежно устаревший Pz. II здесь стал бы супероружием. Нужны были колеса, чтобы вовремя достичь Ростова, и нужна была пехота, чтобы закрепить за собой занятую территорию, образовав внутренний и внешний фронты окружения. И того, и другого нужно было много — чтобы эти фронты оказались крепкими.