Лёд и пламя - Олег Кожевников

Глава 23

Только разложил бумаги на столе, как зазвонил телефон в приёмной. Сначала я не собирался брать трубку, но потом подумал, почему бы не внести разброд и шатание в финские ряды. Поэтому всё-таки подошёл к телефону и взял трубку. На другом конце провода грубый мужской голос заискивающим тоном произнёс:

— Прошу великодушно извинить, что звоню в приёмную генерала, но дежурный по штабу почему-то не отвечает.

Я, прервав этот монолог, заявил:

— Всё правильно, все телефоны в штабе отключены, чтобы не произошло никакой утечки информации. Работает только этот телефон. Сейчас у генерала происходит очень важное совещание. Касается оно всей перспективы этой войны. Из Хельсинки, с канцелярии Маннергейма пришла шифровка, чтобы мы прекратили всякую активность против русских. Сейчас там начались переговоры о перемирии и завершении этой войны. Скорее всего, нам придётся оставить этот укрепрайон и отойти за Выборг. Решено согласиться с предложениями русских. Некоторые наши ястребы выступают резко против этих решений, поэтому возможны любые провокации. Недалеко от Выборга уже произошёл мятеж в отдельном егерском батальоне. Здесь тоже не всё спокойно, поэтому, если в районе 45 дота услышите перестрелку, то не пугайтесь – это значит, что здесь идёт умиротворение мятежников.

Произнеся всю эту белиберду, я не стал слушать удивлённых восклицаний и обеспокоенных вопросов, а прекратил разговор и положил трубку.

Неожиданно, позади меня раздалось предупредительное покашливание. Я обернулся и увидел стоящего в дверях старшего сержанта Курочкина. Я был очень рад ему, с души будто свалился камень. Ведь что меня последнее время мучило больше всего – это судьба оставшихся вне этого дота красноармейцев. От переизбытка чувств я бросился к Рябе и крепко его обнял. Потом отстранился, похлопал по плечу и воскликнул:

— Жив, бродяга! Как я рад тебя видеть!

Сбросив, таким образом, свой эмоциональный всплеск, я уже более спокойным голосом спросил:

— Ну что, старший сержант, давай, рассказывай – что творится там, наверху? Как прошло дело с захватом дзота? Как ведут себя финны в других укреплениях? Сидят тихо, или уже начинают очухиваться? А то мы, как попали на эти нижние уровни, так и копошимся тут. Единственная связь с внешним миром, это перископ и телефон. Но, как сам понимаешь, от телефона единственная польза – можно компостировать мозги финским воякам.

Как бы в подтверждение моих слов, телефон снова зазвенел. Пришлось мне опять к нему подходить и ещё повторить мою невероятную легенду. Наконец бросив трубку, я опять повернулся к Курочкину и раздражённо заметил:

— Вот же, сволочи, спокойно поговорить не дадут! Зашевелились в своём змеюшнике. Звонят и ни хрена не понимают, что здесь творится. Хотя, я им и намекаю, что сваливать надо, что ловить здесь нечего. Ладно, ещё часик лапши на уши им понавешаю, а потом, наверное, нужно будет посадить за телефон Серёгу-матершинника из твоего взвода. Послушают его, и у них мозги вообще набекрень съедут. Ну, давай, Ряба, садись вон на стул и докладывай.

Курочкин, до этого с интересом рассматривавший богатую обстановку этой генеральской приёмной, как будто очнулся, подошёл к стулу, сел и начал говорить:

— Да в дзоте, куда нас привёл финский капрал, всё прошло, как по маслу. Нам открыли бронированную дверь и запустили внутрь дзота. В нём бодрствовало всего два человека. Мы их нейтрализовали, а потом пошли на нижний уровень и перерезали весь гарнизон. Там было двенадцать финнов. Одновременно из дзота могли стрелять три станковых пулемёта. Именно столько «Максимов» там установлено. Тот дзот штука, конечно, мощная, по сравнению с этой цитаделью, смотрится как детская игрушечная машинка с громадной пятитонкой. После того, как захватили контроль над дзотом, лейтенант Климов с четырьмя бойцами остался там, а я с остальными отправился обратно к доту. Здесь, как вы и приказывали, мы по периметру обошли вокруг всего дота. В траншеях не встретили ни одного финна. Они все, как суслики забились в тёплые норы и спали. Мы шуметь и будить их не стали, а то – взорвёшь один блиндаж, и они вылезут как саранча. Так и к входу в дот не попадёшь, а тут вас, чтобы держать полноценную оборону, слишком мало. Сами говорили, чтобы мы ни в коем случае не рисковали – люди нужны в доте. Вот поэтому мы и не пощупали финнов за самые интересные места. Часовой у входа в дот оказался волчара, ещё тот. Снимать его пополз лично я, но этот гад каким-то образом меня почуял и уже направил свой автомат в мою сторону – но тут хорошо сработал красноармеец Мамочкин. Он короткой очередью, мгновенно срубил этого часового. Никакой тревоги эта пулемётная очередь не подняла. Чухонцы, как спали, так и продолжали дрыхнуть.

В этот момент опять зазвонил телефон. Я взял трубку и как попугай повторил свою фантазию. Когда я закончил пересказывать эту явную дезинформацию, Курочкин продолжил свой доклад:

— Знаете, товарищ старший лейтенант, по сравнению с нашими похождениями, то, что провернула в этом доте ваша группа, это несопоставимые вещи. Как только я попал в орудийный зал дота, то испытал настоящий шок. Надо же, такую цитадель захватили всего десять человек. А эти, целые лужи крови возле трупов финнов. Я даже не поверил, когда Мамочка сказал, что из наших никто не получил даже царапины. Когда я спустился на этот этаж, то получил не меньший шок. Я переговорил с Шерханом и Якутом, а потом заглянул в одну из комнат, где была настежь открыта дверь, в ту, где на кроватях залитых кровью валяются обезглавленные трупы, да ещё два финна лежат прямо на проходе. У меня вроде нервы крепкие, и мертвяков я видел довольно много, но эта картина меня просто ужаснула. Чтобы как-то развеяться я спустился этажом ниже. Кузя с ребятами как раз в этот момент перегонял человек тридцать финнов из одной комнаты в другую. Увиденная картина окончательно убедила меня в том, что ваша группа сделала невозможное.

— Ладно, хватит петь нам дифирамбы. Мы все здесь одной ниточкой связаны, и без твоей группы и людей Серёги Климова никакого успеха в этой авантюрной операции не было бы. Так что, давай думать о том, как мы тут дальше будем воевать. Я чувствую, что с бумажками и с допросами финских пленных мне придётся здесь засесть надолго. Поэтому вся организация обороны ляжет на тебя. И не только обороны, но и возможного нападения на финнов. Под нападением я имею в виду – обстрел финских укреплений из наших орудий. Нужно будет расчистить дорогу перед наступающими частями нашей армии. И мы, с помощью таких мощных пушек, вполне способны это сделать. Считай, стрелять будем прямой наводкой, в тыльную, а значит наименее укреплённую часть всех этих дзотов и дотов. Я тут говорил с Иваном Сизовым – нашим недоученным артиллеристом. Так он, оказывается, хорошо знает эти пушки и даже стрелял из подобной. Поэтому проблем с наводкой, я думаю, у нас не будет. Остаётся тебе организовать бесперебойную подачу снарядов. А в обороне против наступающих финнов первую скрипку будут играть пулеметы в башенках. Тебе сейчас, в первую очередь, нужно подобрать расчёты для этих спаренных крупнокалиберных пулемётов. По норме расчёт там должен состоять из четверых человек, но, сам понимаешь, столько людей мы выделить на это дело не можем. Но, делать нечего, и расчёт этой пулемётной установки у нас будет состоять из двух человек.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});