Башня из пепла (сборник) - Джордж Мартин

Время от времени, выходя на перекрестки, Холт останавливался, чтобы свериться с ориентирами в боковых улочках. Сандерленд нанес на карту большинство из них. Каменный город состоял из ста отдельных районов со своим архитектурным обликом и даже своим материалом для строительства каждый. Вдоль северной стены тянулись джунгли обсидиановых башен, тесно примыкавших друг к другу, с глубокими ущельями улиц; к югу лежал район кроваво-красных каменных пирамид; на востоке — голая гранитная равнина с единственной башней-грибом в самом ее центре. Остальные были такими же странными и такими же безлюдными. Сандерленд каждый день наносил на карту несколько новых кварталов. Но все равно они были только верхушкой айсберга. Каменный город простирался на многие этажи под землю, и ни Холт, ни Сандерленд, ни другие не проникали в темные душные лабиринты.

Сумерки уже сгустились, когда Холт остановился на просторной восьмиугольной площади с небольшим восьмиугольным бассейном посередине. Зеленая вода стояла неподвижно, на поверхности ни ряби, ни морщинки. Холт подошел умыться. Окрест того места, где они жили с Сандерлендом, другой воды не было на несколько кварталов вокруг. Сандерленд говорил, что водопровод есть в пирамидах, но ближе к Западному Зрачку имелся только этот бассейн.

Смыв с лица и рук дневную пыль, Холт зашагал дальше. Рюкзак с провизией болтался у него за спиной, звуки шагов гулко отдавались в переулках. Больше ничто не нарушало тишину. Ночь стремительно опускалась на город, такая же неприветливая и безлунная, как все остальные ночи перекрестка Вселенной. Холт знал это. Небо всегда заволакивали облака, сквозь них редко удавалось разглядеть больше пяти-шести тусклых звезд.

На противоположной стороне площади с бассейном одно из огромных зданий лежало в руинах. От него не осталось ничего, кроме груды камня да песка. Холт осторожно перебрался через нее и подошел к единственному строению, выделявшемуся из унылого ансамбля, — большому куполу золотистого камня, напоминавшему гигантский жилой пузырь седрийцев. К десятку входных отверстий вели узкие спиральные лестницы, внутри же купол напоминал улей.

Здесь-то уже почти десять земных месяцев и жил Холт.

Когда он вошел, Сандерленд сидел на корточках посреди их общей комнаты, разложив вокруг свои карты. Он расположил все фрагменты в нужном порядке, и карта выглядела, словно огромное лоскутное одеяло: старые пожелтевшие листы, купленные у даньлаев, соседствовали с листами масштабной бумаги «Пегаса» и невесомыми квадратиками серебристой улльской фольги. Карта целиком устлала пол, и каждый кусочек ее поверхности был испещрен рисунками и аккуратными пометками Сандерленда. Сам он присел прямо в центре, на маленьком свободном участке, план которого лежал у него на коленях, и напоминал большую, толстую взъерошенную сову.

— Я добыл еды, — сообщил Холт. Он бросил рюкзак, и тот приземлился на картах, сбив с места несколько незакрепленных листов.

Сандерленд закудахтал:

— Ах, мои карты! Осторожнее!

Он замигал, переставил мешок и аккуратно разложил их.

Холт прямо по картам прошел к своему гамаку, растянутому между двух толстых колонн тепловых светильников, и Сандерленд снова закудахтал, но Холт не обратил на него внимания и плюхнулся в сетку.

— Черт бы тебя побрал, нельзя ли поосторожнее! — крикнул Сандерленд и снова принялся поправлять сбившиеся листы. Он поднял от них глаза и увидел, что Холт хмурится. — Ты чего, Майк?

— Извини, — ответил Холт. — Нашел сегодня что-нибудь?

Вопрос явно был данью пустой вежливости, но Сандерленд не уловил его тона.

— Я нашел целую новую секцию на юге! — возбужденно воскликнул он. — И к тому же очень интересную. Наверняка задумана как единое целое. Представляешь, центральная колонна из такого мягкого зеленого камня, а вокруг десять колонн поменьше, и еще мосты, ну, вроде каменных полос, они перекинуты от вершины большой колонны к вершинам маленьких. И много-много таких групп. А внизу нечто вроде лабиринта со стенами в половину человеческого роста. Мне их несколько недель придется наносить на карту.

Холт смотрел на стену у изголовья гамака, где зарубки на золотистом камне отмечали счет дней.

— Год, — проговорил он. — Земной год, Джефф.

Сандерленд с любопытством посмотрел на него, потом встал и начал собирать карты.

— Как прошел день? — спросил он.

— Мы отсюда не выберемся, — сказал Холт скорее себе, чем ему. — Никогда. Все кончено.

Толстяк Сандерленд замер.

— Прекрати, Холт. Стоит потерять надежду — и ахнуть не успеешь, как потонешь в янтарном зелье вместе с Алейной и Таккером. Каменный город — наш ключ к свободе, я точно знаю. Вот откроем его тайны, продадим лисюгам и выберемся отсюда. Когда я закончу карты…

Холт повернулся на бок, лицом к Сандерленду.

— Год, Джефф, мы здесь уже целый год! Не закончишь ты свои карты. Хоть десять лет трудись — все равно это будет только малая часть города, а есть еще туннели. Как насчет подземелий?

Сандерленд нервно облизал губы.

— Подземелья? Ну… Будь у меня оборудование с «Пегаса»…

— У тебя его нет. Да оно и не помогло бы. Приборы в Каменном городе не работают. Потому-то капитан и решил приземлиться. Здесь не действуют обычные законы.

Сандерленд помотал головой и снова принялся собирать карты.

— Человеческому разуму доступно все. Дай мне время, и я разберусь во всем. Была бы с нами Сьюзи Бинет, мы могли бы изучить и понять даже даньлаев и уллов.

Сьюзи Бинет была специалистом по контактам, не полиглот, конечно, но все же, когда имеешь дело с чуждым разумом, небольшой талант лучше, чем ничего.

— Нет больше Сьюзи Бинет, — жестко сказал Холт. Он начал загибать пальцы. — Сьюзи пропала вместе с капитаном. Карлос тоже. Айрай покончила с собой. Йон попытался силой пробиться за ветролом, на нем и оказался. Дет, Лана и Мейджи спустились вниз, чтобы найти капитана, и тоже сгинули, Дейви Тиллмен подрядился вынашивать яйца крешей, так что теперь он наверняка человек конченый. Алейна с Таккер-Реем совсем опустились, и мы понятия не имеем, что произошло с теми четырьмя, что остались на борту «Пегаса». Так что нас только двое, Сандерленд, — ты да я. — Он мрачно усмехнулся. — Ты составляешь карту, я обчищаю червяков, и никто ничего не понимает. Конец. Мы сдохнем в этом каменном мешке. Мы никогда больше не увидим звезд.

Он оборвал себя так же резко, как и начал. Вообще-то Холт был сдержан и молчалив, пожалуй, даже немного замкнут, а тут разразился целой речью. Сандерленд стоял, пораженный. Холт обессиленно повалился на спину, гамак закачался.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});