Обещание - Джоди Пиколт

— Протест отклонен, — отрезал Пакетт.

— Вам Эмили Голд показалась расстроенной? — перефразировал Джордан.

— Очень, — ответила Стефани.

— Она сказала, в чем причина?

— Эмили призналась, что ей кажется, будто выхода нет. Она не знала, что делать с ребенком.

— Что вы ей посоветовали?

— Я в очередной раз посоветовала сообщить отцу ребенка. Возможно, он мог бы ей помочь больше, чем Эмили думала.

— Сколько времени ушло на ваши разговоры о том, стоит или нет сообщать отцу ребенка? — поинтересовался Джордан.

— Почти весь сеанс… где-то час.

— На ваш взгляд, когда она покидала ваш кабинет, она собиралась рассказать правду отцу ребенка?

— Нет. Никакие мои доводы не смогли убедить ее передумать.

— За все пять недель вашего знакомства Эмили хотя бы раз колебалась, рассказывать или нет правду отцу ребенка?

— Нет.

— У вас есть причины верить, что она могла передумать после вашей последней встречи?

— Никаких.

Джордан занял свое место.

— Свидетель ваш, — бросил он Барри.

Прокурор подошла к свидетельской трибуне.

— Мисс Ньювелл, вы встречались с Эмили семнадцатого ноября?

— Да.

— В котором часу?

— Ей было назначено на четыре. С четырех до пяти.

— Вам известно, что смерть Эмили Голд наступила где-то между одиннадцатью и полуночью?

— Да.

— Между пятью и одиннадцатью, давайте посчитаем… — Барри постучала по подбородку. — Шесть часов. Вы все это время находились рядом с Эмили?

— Нет.

— Вы знакомы с Крисом?

— Нет.

— Вы присутствовали при их беседах все эти шесть часов перед смертью?

— Нет.

— Следовательно, мисс Ньювелл, — подвела итог Барри, — существует вероятность, что Эмили таки решилась рассказать Крису о ребенке?

— Ну… наверно.

— Благодарю, — ответила прокурор.

Майкл Голд приблизился к трибуне для дачи свидетельских показаний с энтузиазмом человека, идущего на плаху. Он не сводил глаз с судьи, намеренно избегая смотреть как налево — на Мэлани, так и направо — на Джеймса Харта. Заняв место свидетеля и положив руку на Библию, он взглянул на Криса. И подумал: «Я делаю это для тебя».

В глубине души он не мог себе представить, что Крис убил его дочь. Если бы обвинение предъявило ему в качестве улики дымящийся пистолет с отпечатками пальцев Криса, даже тогда Майкл с трудом бы поверил. Но в голове у него все же зародилось зернышко сомнения, которое могло вырасти до невероятных размеров, и крутился вопрос: «А откуда ты знаешь?» Он не знал. Никто не знал, кроме самих Эмили и Криса, и существовала вероятность того, что Крис совершил необдуманный поступок. Именно поэтому он не мог сказать Джордану Макфи то, что хотел адвокат.

Майкл встретился с Джорданом четыре дня назад, чтобы обсудить его показания.

— Если вы прямо заявите присяжным, что Крис не убивал вашу дочь, — сказал Джордан, — у Криса появится крошечный шанс по победу.

Майкл из вежливости обещал подумать. «Но что если? — продолжал нашептывать ему внутренний голос сомнения. — Что если?»

Сейчас он пристально смотрел на юношу, которого любила его дочь. Юношу, который сделал ей ребенка. И беззвучно извинялся за то, о чем промолчит.

— Мистер Голд, — негромко начал Джордан, — спасибо, что согласились сегодня прийти в суд.

Майкл кивнул.

— Должно быть, непривычно выступать свидетелем со стороны защиты, — продолжил адвокат, — ведь это суд над убийцей. Подсудимого обвиняют в том, что он убил вашу дочь.

— Я знаю.

— Я могу спросить, что заставило вас выступить на стороне защиты?

Майкл облизал губы. Его мозг тут же выдал ответ, который они репетировали с Джорданом.

— Потому что я знаю Криса так же хорошо, как знал свою дочь.

— Я буду краток, мистер Голд, и попытаюсь как можно меньше касаться больной темы. Вы не могли бы описать ваши с дочерью отношения?

— Мы были очень близки. Она была моим единственным ребенком.

— Расскажите нам о Крисе. Как давно вы его знаете?

Майкл взглянул на неподвижно сидящего Криса.

— Я знаю его с рождения.

— Какая разница в возрасте у Криса с Эмили?

— Три месяца. Мать Криса в прямом смысле помогала Эмили появиться на свет — я немного опоздал. Крис оказался в больничной палате с моей дочерью еще до меня.

— И вы видели, как они вместе росли?

— Да. Они были неразлучны с первого дня, как лежали вместе в кувезе. Крис настолько же часто крутился у нас в доме, насколько, полагаю, Эмили крутилась в доме Хартов.

— Когда они от дружбы перешли к… большему?

— Они стали встречаться, когда Эмили было тринадцать лет.

— Как вы к этому отнеслись? — задал очередной вопрос Джордан.

Майкл потеребил рукав своей спортивной куртки.

— А как к этому относится любой отец? — пробормотал он. — Хотел ее защитить, она навсегда останется моей маленькой доченькой. Но я не мог представить себе другую кандидатуру, с кем бы Эмили познала все… радости. Когда-то это должно было случиться, а Криса я знал и доверял ему. Я без сомнений доверил ему самое дорогое, что было у меня в жизни, — свою дочь. Откровенно говоря, я доверял ему Эмили уже много лет.

— Что вы думали об их отношениях?

— Они были очень, очень близки. Ближе, чем обычные подростки. Они всегда доверяли друг другу самое сокровенное. Господи… Не могу представить, что Эмили что-то могла скрыть от Криса. Он был ее лучшим другом, а она его. Их отношения перешли на более взрослый уровень — наверное, пришло время.

— Сколько времени Эмили проводила с Крисом?

— Часы. — Майкл едва заметно улыбнулся. — Иногда казалось, каждую свободную минутку.

— Будет справедливо сказать, что Крис видел Эмили чаще, чем вы?

— Да. — Майкл усмехнулся. — По-видимому, я видел свою дочь ровно столько, сколько любой родитель видит своего ребенка-подростка.

Джордан засмеялся.

— Понимаю, о чем вы. У меня самого сидит дома сын. По крайней мере, я надеюсь, что он сейчас сидит дома. — Он подошел к свидетельской трибуне. — Следовательно, хотя вы не видели Эмили так часто (во временнóм отношении), однако вы чувствовали, что оставались с ней близки.

— Несомненно. Мы всегда вместе завтракали, постоянно разговаривали.

Джордан понизил голос.

— Мистер Голд, вы знали, что Эмили занимается сексом?

Майкл покраснел.

— Я… подозревал. Но не думаю, что какой-то отец на самом деле хочет об этом знать.

— Эмили обсуждала с вами вопросы секса?

— Нет. Думаю, ей, как и мне, было бы неудобно говорить об этом.

Джордан оперся рукой о перегородку, за которой находился свидетель, как бы перекидывая мостик между собой и Майклом.

— Она призналась вам, что беременна?

— Я понятия не имел.

— По-вашему, она сказала об этом вашей жене?

— Нет.

— Эмили была очень близка и с вами, и с вашей женой, но ничего вам не сказала?

— Нет. — Майкл взглянул на Джордана, делая самое меньшее, что мог. — Думаю, о таких вещах Эмили никому не сказала бы.

— Значит, Эмили не упоминала о своей беременности. Она говорила вам, что ее что-то тревожит?

— Нет, не говорила. — Майкл сглотнул, понимая, к чему ведет этот вопрос. — А сам я ничего не заметил.

— Вы виделись с дочерью не так часто, потому что она все время проводила с Крисом…

— Знаю, — глухо произнес Майкл. — Но это не оправдание. Она мало ела, на нее все так навалилось… поступление в колледж и всякое такое. Я думал… Я думал, что ее жизнь слишком насыщена событиями. — Он потянулся за стаканом с водой, который поставили для свидетеля, сделал глоток, вытер губы тыльной стороной ладони. — Я постоянно думаю, что вот-вот найду записку. Записку, которая снимет с меня груз вины. Но пока не нашел. Больно потерять дочь. Мне никогда в жизни не было так больно. И из-за этой боли так хочется переложить вину на кого-то другого. Для меня, моей жены… для любого присутствующего здесь родителя, с которым может случиться подобное, было бы легче, если бы мы могли воскликнуть: «Не было никаких намеков. Она не была склонна к самоубийству, ее просто убили». — Майкл повернулся к присяжным. — Хороший отец заметил бы, что его дочь склонна к самоубийству, верно? Или что ее что-то тревожит… Но я не заметил. Если бы я мог указать пальцем на другого человека, тогда вина лежала бы не на мне — значит, не я проглядел, значит, не я был недостаточно внимателен. — Он взъерошил свои седые волосы. — Я не знаю, что произошло в ту ночь на карусели. Но я понимаю: нельзя обвинять другого человека только потому, что не хочешь чувствовать виноватым себя.

Джордан, сидевший затаив дыхание, наконец смог выдохнуть. Голд выдал больше, чем он ожидал, и он самонадеянно решил чуть-чуть надавить.

— Мистер Голд, у нас есть два сценария: убийство или самоубийство. Вы не хотите верить ни в один из них, но факт остается фактом — ваша дочь мертва.