'Карусель теней' - Андрей Александрович Васильев

нет, не хочу этого знать. Просто если человек в качестве эксперта привлекает главу не самого слабого ковена, то это о чем-то да говорит.

– …Один раз видела, как Бронислава пускала этот наговор в ход. Она меня еще предупредила о том, что эдакие вещи лучше не делать, если нет полной уверенности в своих силах. Те сущности, которых ты просишь о помощи, непременно уничтожат указанную цель, но после того непременно заявятся и за твоей душой, такая уж у них структура бытия. И тогда или ты их, или они тебя. Так что это забавы только для взрослых девочек, таких, например, как я. Или твоя соседка Дара. К которой, кстати, один из деловых партнеров покойного ездил в гости за два месяца до происшествия.

– Так не проще ли нанимателю о той поездке рассказать, да и все. Дарья Семеновна сильна, спору нет, но против двух-трех десятков хорошо подготовленных ребят с опытом горячих точек ей не устоять. Мы не в кино, мы в жизни.

– И снова ты прав, Сашенька. Вот только я хорошо знаю свою заклятую подругу и скажу тебе так: мне без нее книгу ввек не сыскать, как тот мандрагыр. Она же ее наверняка в тайнике держит, да не простом, а таком… Ну, ты понял. Так какой мне смысл в том, что ее убьют, а дом сожгут? Опять же, сообщество может не понять подобный подход к вопросу. Наши дела – это наши дела, людям в них не место. Это вон Ваське хорошо или твоей подруге Стелле Воронецкой, дескать, стыд не дым, глаза не выест. Но сейчас речь идет о другом. Я не себя лично скомпрометирую, я на вверенный мне ковен, с многовековой безупречной, с ведьмовской точки зрения, репутацией, тень брошу. Это недопустимо.

– Как у вас все непросто.

– Можно подумать, у вас по-другому. Хотя глупость сказала, конечно, по-другому и, разумеется, значительно проще. Вам только и забот, что раз в год у дуба собраться да своих старцев одну ночь потерпеть с их нудежом на тему того, что мир давно не тот, каким был раньше. Нет-нет, я не иронизирую, все так и обстоит.

– Наши деды милые и трогательные, – улыбнулся я. – И давай-ка ведьмачьих патриархов все же не критиковать. Они мне как-никак отцы-командиры.

– Сильно ты их слушаешь, можно подумать, – глаза Марфы лучились смехом. – Ладно-ладно. Хорошо. Лучше скажи мне, Саша, твое «нет» осталось прежним или мы все-таки можем найти точки соприкосновения?

– Я не до конца понимаю, какие надежды вы на меня возлагаете. Я должен сделать что? Обыскать дом Дарьи Семеновны, когда ее не будет? Подпоить на правах соседа, а после вывести на откровенный разговор? Или же просто следить за каждым ее шагом?

– Мне все варианты нравятся, – бодро заявила ведьма. – В каждом есть свои плюсы. Нет, положительно напраслину на тебя возводили, мол, тугоумен Смолин, неконтактен, конфликтен. А как по мне, ты прелесть и умничка.

Конечно, мне сразу же захотелось узнать, кто такое говорил, но делать этого я не стал. Тем более что, может, ничего подобного никогда и не звучало, просто Марфа решила использовать фразу-триггер для очередного поворота беседы в нужном ей направлении.

И еще. Лучше бы мне с ней не встречаться. Старушка оказалась лютая, такая меня сожрет и не подавится. Теперь уйти бы отсюда, не влипнув в новые долги и при этом не испортив с ней отношения.

А ведь Ровнин намекал мне, дурню, на подобный расклад событий. Когда про телефон упомянул.

– Извини, Марфа Петровна, но – нет, – я печально вздохнул. – Это не оттого, что я прямо так уж чту узы соседства, нет. Просто не в тех мы с Дарьей Семеновной отношениях, чтобы друг с другом секретничать или водочку пить. Она терпеть не может меня, я… Ну, тоже не сильно ее жалую.

– Как только книга попадет в мои руки, я ее убью, – деловито сообщила мне Марфа. – Давно хочу ее кишки себе на локоть намотать, еще с того века. И тогда твое существование в Лозовке станет куда приятней. Будешь жить-поживать, воздухом дышать, огород копать, с домовым чаи гонять. Девушку, ту, что сейчас где-то на больничной койке умирает, в гости позовешь, с далеко идущими последствиями. Может, у вас даже детки после родятся. Детки, когда они маленькие, то сильно забавные, смотришь на них и всю полноту жизни ощущаешь. Видишь, сколько всего хорошего можно получить, выполнив лишь одну мою маленькую просьбу?

– Значит, есть способ моей приятельнице помочь? Без мандрагыра и вурдалаков?

– Есть, – кивнула ведьма. – Непростой и недобрый, скрывать не стану, но при этом выполнимый и действенный. И, что важно, ни к чему подружку твою не обязывающий. Она просто выздоровеет, и все. А риски – они на другой стороне. На моей.

– Так о чем речь? Хотелось бы понять?

– Ты про Дару, бесовку старую, или о ритуале?

– О ритуале, – терпеливо повторил я, стараясь дышать равномерно и через нос.

– Перемена участи, – пояснила моя собеседница. – Слышал о подобном? Впрочем, если и не слышал, то все равно понимаешь, о чем идет речь.

– Размен жизней, – кивнул я. – Да, рассказывала мне такое одна ваша иностранная коллега. Черное дело, Марфа Петровна. И очень, очень опасное.

– Именно что, – как-то даже весело подтвердила ведьма. – Не любит твоя госпожа тех, кто в ее изначальные планы вмешивается и карты путает. Потому и взяться за него могут только те ведьмы, которые в своих силах уверены. В Москве сейчас таких четверо, считая меня. В стране… Ну, десятка три, не больше. К тому же ты учитывай, ведьмак, могут – не значит возьмутся. Лично мне одного раза хватило, ко второму не стремлюсь. Разве что пожелаю удружить кому-то, кто мне симпатичен. Для милого дружка и сережка из ушка.

Все так и есть. Перемена участи – высшая математика ведьмовства, данный ритуал меняет судьбы двух людей. Применительно к нашей ситуации это выглядит так: болезнь Бэллы достанется какому-то другому человеку, некоей юной и крепкой девушке, не ведающей до сего дня печалей и хворей. И девушка эта умрет в тот день и час, которой Судьбой и Смертью не ей отведен. Ну а Бэлла после станет жить долго и счастливо. А