Сыщик-убийца - Ксавье Монтепен

— Нет, у меня есть еще одно.

— Такого же достоинства?

— Судите сами. Вы получили наследство после смерти вашего брата, убитого в мнимой дуэли итальянским бретером…

— Это ложь.

— К чему отрекаться? У меня есть доказательство.

— Такого доказательства не может быть.

— Вы думаете?… Я заставила Кортичелли подписать расписку, заплатив ему за убийство герцога Сигизмунда де Латур-Водье, и эта расписка существует… Вы мне скажете, что и для этого преступления истек срок давности…

— Да, верно.

— Верно, но не для наследства.

— Для наследства, — повторил Жорж, сильно побледнев.

— Это начинает, кажется, вас интересовать, что очень естественно, так как дело идет о деньгах, а деньги — ваш единственный бог. Итак, вы наследовали, но только при том условии, что ваш брат не оставил завещания.

— Но вы знаете, что завещание не было найдено.

— Да, его не нашли потому, что я, переодетая мужчиной, пробралась в дом доктора в Брюнуа, чтобы завладеть этим завещанием.

— И оно в ваших руках? — нетвердым голосом спросил сенатор.

— Да, оно в моих руках!

Холодный пот выступил на лбу герцога, он дрожал.

— Завещание Сигизмунда назначает единственным наследником сына Эстер Дерие.

— Ребенок умер, — ответил герцог.

— Пожалуй, но мать жива. Я дам ей завещание, которое лишает вас наследства, и, владея этим завещанием, она явится спросить у вас отчета, что вы сделали с ее сыном и с состоянием, которое принадлежит ей.

— Эстер Дерие сумасшедшая, а может быть, даже и умерла.

— Нет, она жива. Я знаю, где она. Ее можно вылечить, — я в этом вполне убеждена. Но даже и в том случае, если к ней не вернется рассудок, закон назначит ей опекуна, который обязан защищать ее.

— Поклянитесь, что завещание моего брата существует!

— Клянусь!

— Покажите мне его!

Клодия, улыбаясь, покачала головой.

— Нет, я не сделаю этого. И тем хуже для вас, если вы не верите мне на слово. Это завещание находится в безопасном месте, а не у меня в доме. Вы напрасно старались бы овладеть им хитростью или силой. Оно появится, чтобы разорить вас, если вы доведете меня до крайности, или будет передано вам в тот день, когда ваш сын Анри станет мужем моей дочери. Вот мой ультиматум.

Герцог был побежден: он понимал, что попал в западню, и предчувствие говорило ему, что он не выйдет из нее.

Жорж чувствовал, что над его головой нависла новая опасность, как раз в то время, когда он считал, что может наконец вздохнуть свободно.

Исчезнув, Берта Леруа не могла теперь быть ему опасна, но Клодия могла погубить его и, конечно, не колеблясь, сделает это.

На что решиться? Сопротивляться — значило погубить себя. Чтобы иметь возможность спастись, надо было подчиниться, послушно принять условия. Жорж понимал это и признал себя побежденным.

Тем не менее он хотел выиграть время, желая прежде всего повидаться с Тефером и спросить у него совета.

Клодия видела по его лицу, в каком он волнении.

— Я дойду до конца, герцог. Если вы не согласитесь на то, что я предлагаю, то ничто меня не остановит. Я вас погублю и, по крайней мере, буду иметь удовольствие отомстить. На что вы решаетесь?

Герцог де Латур-Водье сделал над собой усилие и мог показаться относительно спокойным.

— То, чего вы от меня требуете, зависит не от меня одного. Вы это понимаете, — сказал он глухим и разбитым голосом. — Мне надо повидаться с Анри, поговорить с ним и хоть как-нибудь мотивировать мои новые планы. Я прошу у вас срока до завтра.

— То есть вы хотите постараться найти против меня оружие? — с горечью сказала Клодия.

— Даю вам слово, что у меня нет подобных мыслей.

— Впрочем, мне все равно — я неуязвима. Даю вам срок до завтра. Когда вы мне ответите?

— В полдень.

— Хорошо, я буду ждать вас до полудня, будьте аккуратны. А теперь вот еще что…

— Что такое?

— Не беспокойтесь, дело идет о пустяках. Мне нужно сто тысяч франков.

— Хорошо, пошлите кого-нибудь сегодня в два часа на улицу По-де-Фер-Сен-Марсель с запиской, и вашему посланцу будет передан чек на сто тысяч франков.

— Хорошо, через два часа я пришлю. Кого надо спросить?

— Фредерика Берара — это мой поверенный.

— Имя которого вы приняли, чтобы явиться ко мне?

Жорж сделал утвердительный жест.

— Поверьте мне, герцог, останемся или, лучше сказать, станем снова друзьями, соединимся через наших' детей. Они достойны друг друга — и я даю вам слово, что Оливия нисколько не похожа на меня, — это ангел. Союз вашего сына и моей дочери будет для нас залогом забвения прошлого. Дайте мне руку в знак примирения.

Сенатор хотел бы взглядом убить свою бывшую любовницу, но тем не менее протянул ей свою холодную руку и с принужденной улыбкой прошептал:

— Примирение… забвение… почему же нет? До завтра, моя дорогая.

— До завтра, мой старый друг.

Клодия проводила герцога до лестницы.

«Ну, — думала она, возвращаясь, — он в моих руках. Оливия будет тем, чем я не смогла стать — герцогиней де Латур-Водье. Прекрасный титул! Знатное имя! Что же касается меня, я довольствуюсь тем, что стану миллионершей».

Разговор с Жоржем продолжался очень долго, и Оливии уже не было в столовой.

Клодия, вернувшись к себе, позвала горничную и приказала приготовить темный простой костюм.

«Я поеду сама на улицу По-де-Фер-Сен-Марсель, — подумала она. — Я хочу знать, что это за Фредерик Берар, под именем которого скрывается герцог. Кроме того, мне будет очень приятно сейчас же получить по чеку. Сто тысяч франков не мешает иметь в руках».

ГЛАВА 13

Выйдя из дома мистрисс Дик-Торн, герцог де Латур-Водье походил на пьяного. Ноги с трудом поддерживали его — он шатался на каждом шагу. Сильный и неожиданный удар уничтожил его. Он не мог собраться с мыслями.

Фиакр, нанятый по часам, ждал его на углу улицы Берлин. Он сел в него и велел кучеру ехать на улицу Пон-Луи-Филипп.

Что же касается Жана Жеди, то он не покидал своего наблюдательного поста напротив дома Клодии, ожидая появления человека, сходство которого с незнакомцем с моста Нельи так сильно поразило его.

Когда герцог снова появился через час, он последовал за ним на некотором расстоянии и видел, как тот сел в фиакр. Жан прицепился сзади.

Экипаж остановился на улице Пон-Луи-Филипп перед домом Тефера. Когда герцог вышел из фиакра, Жан Жеди уже стоял на ногах, повернувшись к нему спиной, закуривая папироску и думая про себя:

«Он не заплатил кучеру, следовательно, живет не здесь. Даю слово, я узнаю, где он живет и как его зовут. Невозможно, чтобы я ошибался. Тем более что он бывает у англичанки. Нет сомнения, это он, и сейчас у меня будет доказательство!»

Через несколько мгновений герцог вышел и снова сел в экипаж. Жан занял свое место.

На улице По-де-Фер-Сен-Марсель экипаж снова остановился, и на этот раз герцог заплатил кучеру, прежде чем войти в дом.

Когда Жорж удалился, Жан Жеди подошел к кучеру.

— Эй, старый товарищ, — сказал он, — могу ли я у вас получить маленькую справочку?

— Это смотря что.

— Будьте спокойны, я не думаю занимать у вас деньги, напротив, я предложу вам выпить стаканчик.

— Я не пью.

— Ну, в таком случае вы можете похвастаться, что составляете замечательное исключение.

— Не шутите. Что вам нужно?

— Я хочу знать: знаете ли вы господина, которого сейчас привезли?

— Какое вам до этого дело?

— Мне нужно знать его имя.

— Пойдите, спросите у него самого.

Сказав это, кучер уехал, оставив Жана Жеди с разинутым ртом.

— Не очень любезен, — прошептал старый вор, глядя на удаляющийся фиакр. — Не пьет, не говорит, странный кучер фиакра. Однако я должен узнать что-нибудь.

И он переступил порог дома, в котором скрылся герцог Жорж.

Привратница, сидевшая у дверей своей комнаты, остановила его:

— Куда вы идете?

Старый вор вежливо поклонился, улыбаясь как можно любезнее.

— Живет ли здесь господин, который сейчас вошел?

— Какой господин?

— Господин уже немолодой, хорошо одетый, который сейчас приехал в фиакре.

Привратница внимательно осмотрела Жана и, видя, что у него довольно несчастный вид, вместо ответа стала спрашивать:

— Почему вы интересуетесь им?

Жан Жеди не сразу ответил, он решился на ложь.

— Дело в том, что вместо пятидесяти сантимов он дал кучеру десять франков, а кучер честный человек, один из моих друзей, прислал меня отдать деньги.

— Они с вами?

— Конечно.

Жан вынул из кармана золотую монету.

— Покажите-ка?

— Вот. Как имя этого барина?

Привратница взяла деньги.

— Вам нет надобности знать его имя, чтобы передать деньги. Я сама это сделаю.