Джума - Гарри Зурабян

К подъезду подъехала персональная машина. И буквально через секунд десять распахнулась дверь. На тротуар шагнул тот, кого Он решил сегодня похитить у чумы, присвоив себе ее исключительное в этом городе на настоящий момент право даровывать либо отнимать человеческую жизнь.

Он ступил на много раз хоженную тропу, вышел на охоту, выследил жертву и убил ее. Теперь с тропы следовало немедленно уходить. Потому что на нее, уже в погоню за Ним, вот-вот должны были выйти другие.

Он поднялся и внезапно покачнулся. Стало трудно дышать, словно в легкие вместо воздуха попала пригоршня жестких, острых металлических стружек. Комната поплыла перед глазами, на лбу вновь выступили крупные капли пота. Он попытался все-таки сделать несколько шагов в сторону входной двери, понимая, что не успеет, не сможет переступить порог и сойти с тропы. Но Ему очень надо было сделать этот шаг. Хотя бы на него, на один единственный, в своем нестерпимом, всепоглощающем желании Он хотел сейчас быть ближе к домику на берегу залива, в городе, носившем в древности фантастическое, неземное и красивое имя - Каффа.

В эту минуту Он не мог и представить - насколько близок к Каффе...

Лишь почудилось, будто в комнате на миг промелькнуло странное видение: мужчина на нетерпеливо гарцующем коне и трепещущее на ветру черное полотнище. Видение было настолько реальным и зримым, что Он невольно отшатнулся и, потеряв равновесие, нелепо взмахнув руками, тяжело завалился навзничь. Последним усилием воли Он постарался приподнять голову.

Прожигая насквозь время и пространство, на Него в упор смотрели горевшие испепеляющей жаждой золота глаза. Он прищурился и увидел, как в них отразились теплые, сапфировые воды, ласково льнущие к высоким крепостным стенам...

... Иволгин, со своей группой, примчался на место происшествия самый первый. Но буквально через несколько минут улицу с обеих сторон перегородило множество автомобилей. Съехались не только "конторские". Прибыли прокуроры, городской и областной, высшее милицейское начальство, представители военной прокуратуры и комендатуры, первый секретарь обкома Тишин. Одним словом, народу собралось столько, что это грозило в первые же минуты свести на нет всю работу криминалистов, экспертов и оперативников.

Петр Андреевич, со злобной гримасой, способной навести ужас и на бывалых рецедивистов, еле сдерживая ярость, подошел к Завьялову, горячо зашептав ему на ухо:

- Васильич, не уберем это стадо, можно смело дело "вешать".

- Не кипятись, Андреич, - попытался вразумить его Завьялов. - Дело наверняка КГБ себе заберет.

- Вот когда заберет, тогда и будем разговаривать, а пока...

Договорить он не успел, увидев быстрой походкой направляющегося к нему с противоположной стороны улицы Сашу Костикова, который вместе с Приходько, не теряя времени, начали поквартирный опрос.

Прибыв первым и едва взглянув на лежащего у машины Романа Ивановича Малышева, убитого двумя точными выстрелами в сердце и голову, Иволгин понял, что стреляли из соседнего дома. Он окинул быстрым взглядом фасад и "орлы" поняли его без слов.

Несмотря на строгие запреты эпидемиологов, несколько окон было приоткрыто. День обещал быть ясным и солнечным, потому люди, настрадавшиеся за зиму, спешили глотнуть живительного тепла, даже невзирая на то, что глоток запросто мог стать в их жизни последним. Но уж такова психология русского человека.

- Петр Андреевич, кажется есть, - подходя, тихо проговорил Костиков. Дом напротив, третий этаж, средний подъезд, квартира четырнадцать. Жилец, ветеран войны, две недели назад продал квартиру и уехал к сыну в Беларуссию. Соседи утверждают, что все окна и дверь были наглухо закрыты.

- Приходько там?

- Да, сторожит.

- Бери Лешу и тихо-о-онечко - понял? - зашли и вышли, сделав все, как надо. Пока вся эта шушера не очухалась. Вперед.

Он подошел к Завьялову:

- Васильич, может дашь мне "увольнительную", минут на ...надцать?

- Совсем с ума сошел?! - зашипел тот. - Начальника Управления КГБ Белоярска завалили...

- Убили, Сережа, убили, - твердо поправил его Иволгин. - Заваливают быка на корриде. А таких, как Малышев, убивают. Это Родионов, сука!

- Да тише ты! - рыкнул на него Завьялов. - И без того такой мюзик-холл устроили, моей задницы не хватит скоро, чтоб прикрывать ваши художества.

- Больше задницу отращивать надо было! - огрызнулся майор.

- С тобой отрастишь, как же... Чего ногами засучил, далеко собрался?

- Писать хочу, - вежливо ответил Иволгин. И в ту же секунду с мольбой взглянул на полковника: - Будь другом, отпусти, а то ведь, не ровен час, опозорю... честь штанов жандармского корпуса.

- Петя, десять минут и ни секундой больше. Понял? И попробуй только мне что-нибудь в клювике не принести. Еп-п-полеты посрываю!

- Принести-то принесу, да кабы не подавиться, - не остался тот в долгу и, бочком протиснувшись сквозь гомонящую толпу и невесть откуда набежавший народ, быстро пересек улицу, скрывшись за углом стоящего напротив дома.

Майор зашел в подъезд, бегом поднялся на третий этаж. Остановился на пустой площадке и, шагнув к двери с цифрой "14", негромко постучал, воровато озираясь на две соседние квартиры и благодаря Бога, что у них в дверях нет модных нынче "глазков". Дверь тотчас приоткрылась и Петр Андреевич бесшумно скользнул вовнутрь. Неслышно клацнул замок. Привыкнув к полумраку в прихожей, он прошел в комнату вслед за Игорем. И резко остановился на пороге.

В комнате, возле молодого мужчины, лежащего навзничь, стояли, не шевелясь, Добровольский и Костиков.

- Чума, - предостерег Алексей. - Можно сказать, на скаку остановила...

- Живой? - с надеждой все-таки спросил Иволгин.

- Ну-у, - протянул неопределенно капитан, - я бы сказал, на том свете он уже побывал, но пока не решил, где лучше.

Иволгин перевел взгляд на оружие и красноречиво глянул на Алексея. Тот понял его без слов и, ухмыльнувшись, заметил:

- Обижаете, товарищ майор... или стареете. Все сделали, все сняли. Теперь можно и с другими поделиться. А там уж, кто проворнее.

Иволгин долго, словно не слыша его, смотрел на лежащего парня.

- Андреич... - негромко окликнул его капитан.

- А? - очнулся тот. Лицо его приняло странное выражение, он вздохнул и произнес с какой-то безысходной тоской:

- Нет, все-таки гадское время! - Потом подобрался, сосредоточился и продолжал: - Ладно, этот - он кивнул на убийцу, - стрелочник. А мне теперь "Министр" всех этих криминальных путей сообщения нужен. "Министр" - и не меньше, - твердо повторил он. - Иных деятелей за Романа Ивановича не принимаем. Хватит с этими уродами буквой Закона разговаривать. С ними теперь только дубинкой и только по черепу. Выживут, значит, Бог простил. Нет, извините. - Он повернулся к Костикову: - Саша, дуй к Краснову. Знаешь, где их "штаб-квартира"? Вот и молодец. Передашь ему, что Малышева убили, а Иволгин томагавк откопал. Он знает, что делать. Пошли, орелики...

... Второму, не сдержавшему клятву и вновь свернувшему на дорогу войны, повезет больше. Он останется в живых...

Второй знал, что уходить надо, не оглядываясь, но ничего не мог поделать: оглянулся. И только после этого зашагал прочь. "Вот и все, подумал про себя. - Самое страшное на войне, когда знаешь, что тебя никто не ждет с войны домой. И уж совсем плохо, если дома нет, как такового, и ты не знаешь: кто ты? чей ты? где растет и растет ли вообще где-нибудь дерево твоего рода?" Он вспомнил написанную когда-то их группой песню и пока шел, напевал ее про себя.

Мы все давно убиты на войне,

На той, что еще только где-то будет

И шар земной, качаясь на волне

всех странствий и миров, о нас забудет.

Ну, а пока нам солнце бьет в глаза

И дождь с небес нам души омывает,

Пусть в наши черствые, но хрупкие сердца

Калибр любви безжалостно стреляет!

... Я шагну на порог и устало к стене прислонюсь.

Сквозь потери и боль всех дорог я тебе,

словно Ангел Заблудший, явлюсь.

Посмотри мне в глаза и в обвальной, немой тишине

Расскажи, как жила и что думала ты обо мне.

Как цвели здесь сады и как лета палящего зной

Вдруг накрыли дожди, увлекая осенней волной.

Я забыл эту жизнь. Позади - нескончаемый бой...

Говори. И пока говоришь, я напьюсь, опьянея тобой.

А наутро опять - пыль бескрайних дорог.

А наутро опять - бой и грохот сапог.

Мы не значимся в списках поколений Земли:

просто - воины Космоса, просто - слуги Войны.

Мы придем и уйдем, отлюбив невпопад,

Вспоминайте нас в августе, когда... звездопад.

(Стихи Л. Затяминой)

... У Второго была цель, непроглядная, как тьма и опасная, как крутой обрыв. Его целью был Черный яр и человек, который служил ему верой и правдой.

Он долго ехал на машине. Остановив ее и замаскировав, еще дольше шел пешком. Это была не Его местность и не Его ландшафт, но Он привык полагаться только на самого себя. Так Его учили, так Он со временем привык и именно это не раз спасало Ему жизнь. С собой Он нес все необходимое на случай, если придется защищать свою жизнь или лишить кого-либо чьей-то.