Восходящая тень - Роберт Джордан

— Заходи, — послышался гулкий, как снежная лавина, голос.

Юноша повернул ручку и вошел.

Огромная комната была вполне соразмерна дверям, но казалась почти обычной, поскольку посередине, на ковре с узором из листьев, с трубкой в зубах высился Лойал. Ростом он был выше любого троллока, разве что в плечах чуть поуже. Его темно-зеленый кафтан, застегнутый до талии, а ниже расклешенный словно килт, спускавшийся до голенищ высоких, по бедро, сапог, уже не казался Перрину чудным одеянием, но достаточно было бросить на огир один взгляд, чтобы понять: это не человек. Широченный нос делал его лицо похожим на звериное рыло, глаза под мохнатыми бровями были величиной с чайные блюдца, а огромные уши с кисточками на кончиках торчали из гривы свисавших почти до плеч жестких черных волос. При виде Перрина Лойал осклабился, открыв широкий — от уха до уха — рот.

— Доброе утро, Перрин, — прогромыхал он, вынув трубку изо рта. — Ну как, удалось выспаться? Надо думать, это было не так-то просто после вчерашнего. Я так полночи не спал, все сидел да записывал все, что приключилось.

Перрин заметил, что в другой руке Лойал держит перо, а его толстые, как колбаски, пальцы в чернильных пятнах. Повсюду — на крепких, под стать огир, стульях, широченной кровати и высоченном, по грудь Перрину, столе лежали книги. Но юношу удивило не это, а обилие цветов в жилище огир. Цветы всех мыслимых сортов и оттенков, корзины, букеты, гирлянды и венки заполонили всю комнату — такого Перрин еще не видел. Цветочный аромат наполнял воздух, точно в саду. И тут юноша увидел, что на голове Лойала красуется здоровенная, размером с человеческий кулак шишка, а при ходьбе огир припадает на одну ногу. Похоже, вчера Лойалу досталось — сможет ли он пуститься в дорогу?.. Перрин устыдился подобных мыслей, ведь огир был его другом, но и отступиться юноша не мог. — Я вижу, ты ранен, Лойал. Морейн могла бы Исцелить тебя. Уверен, она не откажется.

— Ничего страшного, это не мешает мне двигаться. К тому же сейчас в Твердыне и без меня хватает бедолаг, которые действительно нуждаются в помощи. Не стоит ее беспокоить. Видишь, я даже смог заняться своей работой. — Огир бросил взгляд на стол, где рядом с откупоренной бутылочкой чернил лежала раскрытая большая тетрадь в кожаном переплете. Большая для Перрина, разумеется, сам-то Лойал мог без труда засунуть ее в карман — Надеюсь, я все записал верно, — продолжал огир, — хотя и больше со слов, потому как сам я мало что видел.

— Лойал у нас настоящий герой, — заявила Фэйли, поднимаясь с книгой в руках из-за цветочных завалов. Перрин вздрогнул от неожиданности — он не учуял девушку из-за царившего в комнате благоухания. Лойал смутился, зашикал и замахал на нее рукой, но Фэйли продолжала. Голос ее звучал спокойно, но она с вызовом уставилась на Перрина.

— Он собрал сюда всех детишек, каких нашел, вместе с матерями, а сам встал в дверях и в одиночку отбивался от троллоков и Мурддраалов. А эти цветы принесли женщины Твердыни — в благодарность за его стойкость и верность.

Слова «стойкость» и «верность» в ее устах звучали укором Перрину. При каждом слове он вздрагивал, как от удара хлыста. Он считал, что поступил правильно, но откуда было Фэйли это знать? И даже если бы знала, что его на это толкнуло, все равно бы не поняла. Но он поступил правильно. Правда, от этого ему не легче. Паршивое чувство — знать, что ты прав, и при этом ощущать себя виноватым.

— Ничего особенного я не совершил, — произнес огир, смущенно подернув ушами, — детишки ведь не могли сами за себя постоять. Никакой я не герой.

— Чепуха, — отрезала Фэйли и, пометив ногтем строку в книге, подошла поближе к Лойалу. — В Твердыне нет женщины, которая не сочла бы за честь стать твоей женой, будь ты человеком, а многие хоть сейчас вышли бы за тебя. Не зря тебя назвали Лойалом, ведь это имя означает «верный». Женщины ценят верность.

Уши огир нервно напряглись, а Перрин усмехнулся. Фэйли наверняка все утро подлизывалась к Лойалу, вела сладкие речи, рассчитывая, что тот согласится взять ее с собой, что бы там ни говорил Перрин, но сейчас, сама того не ведая, подлила в бочку меда изрядную ложку дегтя.

— Есть новости от твоей матери, Лойал? — спросил юноша.

— Нет. — Голос огира звучал и облегченно, и встревоженно одновременно. — Но вчера, в городе, я повстречал Лифара. Он удивился не меньше меня, ведь огир не частые гости в Тире. Он прибыл из Стеддинга Шангтай, чтобы обговорить условия подновления огирской каменной кладки одного из дворцов. Не сомневаюсь, что, как только вернется в стеддинг, он тут же растрезвонит, что я в Тире.

— Невесело, — заметил Перрин, и Лойал удрученно кивнул:

— Лифар сказал, что Старейшины объявили меня беглецом, а мать обещала им, что как только отыщет меня, так тут же женит и заставит жить в стеддинге. Она уже и невесту мне присмотрела, правда, кого именно, Лифар не знает. Во всяком случае, он так говорит. Ему-то все это кажется смешным, а матушка может добраться сюда всего за месяц.

На лице Фэйли было написано такое смущение, что Перрин чуть не усмехнулся. Она считала — и во многом справедливо, — что знает о мире куда больше, чем он, однако Лойала Перрин знал гораздо лучше. Стеддинг Шангтай, на отрогах Хребта Мира, был родным домом Лойала, который, хотя ему и перевалило за девяносто, по огирским понятиям считался молоденьким парнишкой и не имел права покидать стеддинг. Лойал самовольно ушел из дома, движимый желанием повидать мир, и больше всего на свете боялся, что мать отыщет его, женит и заставит жить в стеддинге. И тогда прощай вольная жизнь.

Пока Фэйли соображала, как бы замять неловкость, Перрин сказал:

— Мне нужно вернуться в Двуречье, Лойал. Пойдем вместе — уж там-то матушка тебя не найдет.

— Это точно. — Огир неуверенно пожал плечами. — Но как же моя книга — о Ранде, о тебе и о Мэте? Я уже много чего набросал, но… — Он обошел вокруг стола, не сводя взгляда с тетради, исписанной убористым почерком. — Мне так хочется написать правдивую повесть о Возрожденном Драконе. Это будет единственная книга, написанная тем, кто сопутствовал ему и все видел своими глазами. «Возрожденный Дракон» — книга Лойала, сына Арента, сына Халана из Стеддинга Шангтай. — Нахмурясь, он склонился над тетрадью и окунул перо в чернильницу:

— Вот здесь у меня не совсем верно написано. Это было…

Перрин удержал его за руку:

— Лойал, если матушка отыщет тебя, ты не напишешь никакой книги. Во всяком случае, про Ранда. А мне очень нужна твоя помощь, Лойал.

— Моя помощь? Я не понимаю…

— В Двуречье вторглись Белоплащники. Они охотятся за мной.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});